– Ничего подобного, – возразила Мирослава и спросила: – Вот лично вы, Илья Артемьевич, уверены в том, что Рудневу убила её племянница?
– Это не моя обязанность искать убийц, – вздохнул нотариус, – Аду мне жалко.
– Как выгодную клиентку?
– Это тоже, – не стал лукавить Белоногов, – но в первую очередь как человека, и ведь я предупреждал её, – сокрушённо проговорил он.
– О чём? – быстро спросила Мирослава.
– Сначала я не советовал ей завещать всё племяннице.
– Почему?
– Потому, что Ада только что познакомилась с девочкой. И совершенно ничего о ней не знала. Так дела не делаются, – нотариус неодобрительно покачал головой.
– А что же Руднева?
– Ада как с ума сошла! Вы не поверите, увидев Ксению, она пришла в неописуемый восторг!
– По какой причине? – спросила Мирослава.
– Девушка оказалась очень похожей на неё в молодости, – почему-то сокрушённо вздохнул Белоногов.
– Я видела фотографии обеих сестёр и самой Ксении, – осторожно заметила Мирослава, – и мне кажется, что девушка в первую очередь похожа на свою мать. Хотя нельзя отрицать и внешнее сходство сестёр.
Нотариус поморщился:
– Я грешным делом заподозрил, что Ада надеется на то, что сестра не выкарабкается и у Ксении, кроме неё, никого не останется.
– Но ведь Ада Константиновна, насколько мне известно, дала деньги на лечение Ксениной матери.
– Деньги она дала до того, как увидела девушку. А потом, как мне кажется, раскаялась в своей благотворительности.
– Но ведь мать Ксении Лидия Константиновна Моравская – родная сестра Ады Константиновны, – усомнилась в словах нотариуса Мирослава.
– Ну и что, дорогая моя, – Белоногов окинул детектива ироническим взглядом, – вы ведь не первый год живёте на свете, а в силу своей профессии больше имеете дело с тёмными сторонами нашей действительности, поэтому должны знать, что ради собственного блага многие не пожалеют и родную мать с отцом.
– Возможно, вы правы, – вынуждена была признать Мирослава и спросила: – Но если Ксения так понравилась Аде Константиновне, то почему она решила переменить своё решение?
– А то вы не знаете? – хитро прищурился нотариус.
– Я, может быть, и знаю, – отозвалась Мирослава, – но далеко не всё.
– Тут и знать особо нечего, – отмахнулся нотариус. – Просто тётка с племянницей не поделили смазливого мальчишку!
– Вы имеете в виду Рудольфа Лихолетова?
– Ну вот, а говорите, что не всё знаете.
– Скорее всего, Илья Артемьевич, я знаю то, чего не знаете вы, – вздохнула Мирослава.
– И чего же такого я не знаю? – Глаза нотариуса посмотрели на Мирославу пытливо.
– Того, что Ксении Рудольф и задаром не нужен.
– Но Ада мне говорила, что Рудольф сам ей во всём признался.
– В чём во всём?
– Что Ксения буквально преследовала его!
– Рудольф бессовестно оклеветал девушку, чтобы самому выйти сухим из воды.
– Всё может быть, – Белоногов задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, – мой помощник мне примерно то же самое говорил, а я отмахнулся от него тогда, как от надоедливой мухи.
– Зря вы это сделали, Илья Артемьевич. Если бы вы прислушались к его словам и переубедили свою клиентку, то скорее всего и убийства бы никакого не было.
– Само собой, само собой, – пробормотал нотариус и побарабанил пальцами по столу. Потом забавно сосредоточил взгляд на кончике своего носа, вероятно взвешивая все «за» и «против». И наконец сказал: – Как ни пересчитывай, но два и два всё равно четыре получается.
– Что вы имеете в виду, Илья Артемьевич? – спросила Мирослава.
– Смерть Ады была выгодна только её племяннице.
– А Рудольфу?
– Ему-то зачем убивать Рудневу? – удивился Белоногов.
– Как зачем, если бы она написала новое завещание, то он мог бы ничего не получить.
– Он и по старому ничего не получал, – спокойно ответил нотариус.
– Вы уверены, Илья Артемьевич?
– Если не считать те крохи, что ему будут выплачены.
– Но Лихолетов был уверен, что Руднева оставила ему хороший куш.
– Кто это ему сказал?
– По моим сведениям, сама Ада Константиновна и сказала.
– Она могла, – усмехнулся нотариус, – Ада была хитрющей, извините за выражение, бабой. Лила мальчишке в уши сладкий елей, забавлялась им, но в грош не ставила.
– Почему же её так задело предположение, что и Ксении этот тип интересен?
– Э, женского полу вы не знаете, хоть сама женщина, – вздохнул Белоногов, – всё дело в эгоизме, матушка. Ада не могла допустить, чтобы кто-то на её собственность покушался. А Рудольф был её любимой игрушкой. Так что принцип прост – моё, не трожь.
– Хорошо. Оставим в стороне сложности женской психологии, – усмехнулась Мирослава, – лучше скажите мне, Илья Артемьевич, Ксения знала о том, что тётка сделала её своей наследницей, а потом решила переписать завещание?
– Сие мне неведомо, – развёл руками Белоногов.
– А у вас с Рудневой не было никаких разногласий? – неожиданно для нотариуса спросила Мирослава.
Белоногов вытаращил на неё глаза.
– Вы что же, меня в её убийстве подозреваете? – изумился Белоногов.
– Может, и нет, – уклончиво ответила Мирослава, – но вот, например, мне стало известно, что вы выходили из дома Рудневой в разгар вечеринки.
– Я выходил? – снова удивился нотариус и тут же заявил решительно: – Вас кто-то дезинформировал, голубушка, – я из дома Рудневой и носа не казал!
– Ну как же! Вспомните, вы подготовили документ для Рогачёва, но забыли его в машине, и вам пришлось идти за ним. Притом, по словам Павла Владимировича, отсутствовали вы довольно долго.
– Ай да Павел Владимирович! – весело рассмеялся Белоногов. – Сдал-таки старого друга, – а потом, став серьёзным, проговорил: – Но я вынужден вас разочаровать! Я из дома не выходил!
– Однако документ нужный вы хоть и с задержкой, но предоставили.
– Конечно, предоставил, не в моих правилах нарушать данные клиенту обещания, – серьёзно ответил Белоногов.
– Уж не хотите ли вы сказать, Илья Артемьевич, – недоверчиво проговорила Мирослава, – что документ всегда был при вас, и поэтому вам не понадобилось идти за ним?
– Нет, не хочу. Я на самом деле оставил его в машине. Но пошёл за ним не сам, а послал Андриана, своего юного помощника.
– Он принёс документы?
– Да.
– Кто может это подтвердить?
– Сам Андриан.
– Этого мало.
– Когда он отдавал мне папку, рядом стояло несколько человек. Если вам потребуется, я могу перечислить их имена и фамилии. Назвать? – глаза Белоногова вызывающе сверкнули.
– Пока не надо, – примирительно улыбнулась Мирослава. – Я вам, Илья Артемьевич, верю.
– Слава тебе господи, – притворно облегчённо выдохнул нотариус.
– Скажите-ка мне лучше, Илья Артемьевич, сколько отсутствовал Андриан?
– Этого я вам сказать не могу, – замялся нотариус.
– Это ещё почему? – удивилась Мирослава.
– Потому что я сразу отправился играть в бильярд. Я сыграл две партии. Андриан ждал меня в большой гостиной, я взял у него документы и отправился искать Рогачёва. Павел Владимирович был возле бара, потом мы с ним уединились в комнате рядом, чуть позже к нам присоединился ещё один человек, и мы завершили свои дела.
– И никто за всё это время не хватился хозяйки дома? – спросила Мирослава недоверчиво.
Нотариус беспомощно развёл руками.
– Просто удивительно!
– Ничего удивительного, – поморщился Белоногов. – Гости разбрелись почти по всему дому, и все думали, что Ада Константиновна с кем-нибудь другим. Собственно, так всегда и бывало, когда она устраивала приёмы в своём доме. Никто ни за кем не следил. Гости сами выбирали себе собеседников. А хозяйка переходила от одной группы к другой. Так что Ада Константиновна могла находиться как в доме, так и где-то в саду.
– Что ж, ваш ответ вполне логичен, – согласилась Мирослава. А про себя подумала: «Возможно, преступник именно на это и делал ставку. Чем дольше гости не замечали отсутствия хозяйки, тем легче ему было запутать следы».
Попрощавшись с нотариусом, она отправилась в гостиницу.
Глава 23
Мирослава только что прилегла отдохнуть, подложив под ноги одну из гостиничных подушек, скатанную валиком, как в дверь её номера сначала тихо постучали, а потом забарабанили изо всей силы, надо думать, могучим кулачищем. Она опустила ноги на пол и проговорила:
– Заходите, открыто.
В номер шагнул Морис, но его тут же снёс в сторону ворвавшийся, точно ураган, майор Отбывайко. Вид у него был возбуждённый, глаза сверкали, чуб взвился вверх.
– Вот! – сказал он, плюхаясь на кровать рядом с Мирославой, и потряс у неё под носом какими-то бумагами.
– Опанас Самойлович, миленький, – начала она, осторожно поглаживая его рукав возле плеча, – вы только не волнуйтесь.
– Мирослава Игоревна, – заговорщицки прошептал майор, – пришли результаты экспертизы.
– И что?
– Вы не понимаете?!
– Пока нет…
– Кровь на юбке Ксении Моравской принадлежит её кровному родственнику!
– Что же в этом необычного? – спросила Мирослава. – Ведь Ада Константиновна Руднева – её родная тётка.
– Вы не поняли! Обнаружена кровь ещё одного человека!
– Да?
– Мужчины! И он тоже родственник Ксении!
– Интересно. Так допросите Ксению, чья это кровь.
– Так я за тем и пришёл, – майор замялся, – пойдёмте вместе.
– Вы дадите мне возможность встретиться с Ксенией? – недоверчиво спросила Мирослава.
– Только потому, что одной женщине легче выспросить у другой нужную следствию информацию, – поспешно пустился в объяснения майор. После чего сразу же напустил на себя важность.
– Да, конечно, – скрывая радость, поспешила согласиться Мирослава и, встав с кровати, натянула джинсовую куртку.
Возле двери она встретилась взглядом с Морисом, который безмолвно спрашивал: «Мне идти с вами?»
Она молча покачала головой и устремилась вслед за Отбывайко, который уже с топотом нёсся по коридору к лестнице.