Выходной застал шахтеров врасплох, но вскоре они поняли, как им воспользоваться. Собрали шестипенсовики, и двух человек отрядили за бочонком пива к Салли Треготнан. Поскольку день стоял пригожий, все решили устроить пирушку в Нампаре, а не разбредаться по разным пивным. Несколько человек наломали старых балок из крепи — после несчастного случая их валялось полно, поскольку древесина слишком вымокла, чтобы ее использовать для подпорок, но уже достаточно подсохла на морозном воздухе — и разожгли огромный костер, потрескивающий и время от времени плюющийся искрами, пламя взметнулось высоко в небо.
Кое-кто из сдельщиков стал мастерить из пороха фейерверки и взрывать старые ящики и бочки. Занятие не слишком безопасное, но Росс не вмешивался — эти люди умели обращаться со взрывчаткой, и если могли уцелеть внизу, то и сейчас им можно было довериться. Действо страшно понравилось женщинам и ребятне, они визжали от ужаса и смеялись, когда вокруг сыпались щепки и искры. Позже устроили пир, поджарив на костре поросенка, а на углях — картошку.
Тем временем зашло солнце, раскрасив на прощание пейзаж: на укутанном дымом склоне долины появились пятна синего, зеленого и коричневого. Грубые лица, у юношей еще без шрамов, мозолистые ладони, поднятые кружки, шутки и смех, флирт молодежи и брюзжание стариков — прекрасное время в атмосфере товарищества.
— Наш холм весь покрыт шрамами, — сказал Росс. — Пустая порода, шурфы и сараи. С каждым месяцем остается всё меньше растительности.
— Но без этого никто из нас не прожил бы, — заметила Демельза.
— Твоих братьев здесь нет.
— Да. Сэм пошел домой за Дрейком, но так и не вернулся.
— Могу понять, почему Дрейк пока не хочет развлекаться.
— Наверное, мне стоит за ним сходить, — предложила Демельза.
— Нет. Оставь его. Пускай Сэм этим займется. Думаю, Дрейк должен сам с собой разобраться. И на это потребуется время.
— Завтра ты снова уедешь?
— Да. Мне нужно повидаться еще кое с кем. А потом дождусь возвращения Бассета.
— Когда он приедет?
— Его ожидают в субботу.
— На что ты надеешься, Росс?
— Особо ни на что.
Глава двенадцатая
Когда в понедельник Росс ехал к воротам Техиди, он размышлял о том, что когда пробовал действовать тактично и прибегать к мягким способам убеждения, то не так уж часто добивался успеха. Однажды в суде он пытался спасти юного шахтера от тюрьмы, а в результате это привело к его смерти. Полный провал, вот к чему привело игнорирование и такта, и тактики. Потом я защищал собственную жизнь, скорее против воли, а под нажимом адвоката, мистера Клаймера, и преуспел. Потом я как-то навестил дорогого друга Джорджа Уорлеггана по поводу всё того же Дрейка Карна, вечно попадающего в неприятные истории, и благодаря смеси угроз и аргументов, главным образом угроз, сумел избавить его от обвинения в краже. А не так давно я наносил визит тому же человеку, к которому приехал сейчас, Фрэнсису Бассету, барону Данстанвиллю из Техиди, и просил его поспособствовать замене смертного приговора шахтеру-бунтовщику на высылку, и не смог уговорить.
С тех пор его отношения с Бассетом стали заметно прохладней. Тем более что Росс отверг его предложение баллотироваться в парламент, а меньше чем через год принял аналогичное предложение виконта Фалмута. И это создавало ложное впечатление, что Росс предпочитал в качестве покровителя не новоиспеченного лорда Данстанвилля, а лорда Фалмута. Это даже могло выглядеть как личная неприязнь. Что совершенно не имело отношения к действительности. Но при мысли о том, как объяснить свои запутанные мотивы, у Росса ком вставал в горле, в особенности учитывая, что подобные объяснения могли бы счесть извинениями.
Да и вообще, как можно объявить об одной из главных причин — что в прошлом году он был счастлив с женой и доволен жизнью в Корнуолле, а в этом — нет?
Когда впереди показался огромный особняк в Палладианском стиле, с благородным портиком и четырьмя павильонами, похожими на сторожевые башни, Росс решил, что если Бассет будет занят, он передаст приветствия, назначит встречу и уедет. Предмет обсуждения слишком серьезен, чтобы поднимать эту тему несвоевременно. Но его милость оказался дома и согласился его принять — лорд Бассет слегка простудился во время поездки и рад был скоротать часок в обществе гостя.
Они обсудили холода не по сезону и как они скажутся на урожае овощей и зерна. Хорошо хоть в первые майские дни небо наконец-то прояснилось. Поговорили об осаде Акры, гадая, поможет ли Сидней Смит продержаться туркам [7], ведь теперь, когда Европа наконец начала восставать против Франции, Бонапарт окажется заперт в Египте, а если он потерпит в Акре поражение, то для возвращения во Францию ему придется прорываться сквозь блокаду.
Бассет не проявлял какой-либо холодности или неприязни. Возможно, он был слишком крупной личностью, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Он в дружеской манере поведал Россу о своей тяжбе с достопочтенным С.Б. Агаром относительно прав на добычу, а еще одна тяжба, по всей видимости, скоро возникнет с лордом Девораном по поводу прав на источник воды. Бассет постоянно участвовал в разных разбирательствах. Он также сказал, что теперь имеются средства на возобновление работы большой шахты Долкоут, которая не только принесет прибыль ему, но и предоставит работу девяти сотням шахтеров. В марте проект чуть не отменили — цена на медь угрожающе опустилась ниже ста фунтов за тонну, но теперь цены взлетели, и день открытия не за горами. Кстати, будет ли капитан Полдарк присутствовать на церемонии открытия нового окружного лазарета?
Росс ответил, что непременно, и добавил, как ему приятно наконец-то поговорить о событиях в мире, далеких и близких, в такой доброжелательной манере. Война. Положение в стране. Виды на лето. Однако по возвращении в Корнуолл он с беспокойством обнаружил, что банк Паско в Труро обанкротился.
Лорд Данстанвилль фыркнул.
— Увы. Вас ведь здесь тоже не было? Как некстати. Но меня заверили, что вкладчики почти ничего не потеряют. Полагаю, у вас там значительные средства, Полдарк?
— Да. Но меня заботит не это. Скорее, я беспокоюсь о Харрисе Паско, ведь если он снова не откроет банк, Труро потеряет одного из выдающихся жителей, так много сделавшего для города.
— Откроет банк? А существует такая вероятность? Боюсь, я немного не в курсе местных дел, но вчера ко мне заезжал Тресидер Кинг, и у меня сложилось впечатление, что банк, наш банк, взял на себя обязательства банка Паско, а значит, все попытки возродить банк Паско провалились.
— Насколько я могу судить, никаких попыток и не делали.
— Тогда не понимаю, как возможно возродить банк теперь, по прошествии нескольких недель.
— Многие старые клиенты этого бы желали, милорд.
— И их достаточно, чтобы набрать необходимую сумму?
— Этого я пока не знаю.
Бассет промокнул нос платком.
— Я сильно сомневаюсь, что сейчас можно найти деньги. В любом случае дни мелких банков, личных банков сочтены. Я высоко ценю Паско, но многие годы, да, многие годы его банк получал недостаточное финансирование. Он не единожды стоял на краю. Если бы не наша помощь два года назад, то он бы обанкротился уже тогда.
— И по какой же причине?
— По какой причине?
— Вы должны знать, милорд.
Впервые за всю беседу Бассет выглядел раздраженным. Стоит быть поосторожней, подумал Росс.
— Два года назад, — сказал он, — вся банковская система Англии находилась в опасности, и Паско был лишь одним из многих. Он прекрасно бы пережил это, если бы не давление со стороны банка Уорлеггана в самый неподходящий момент, когда они выбросили векселя Паско на рынок, перестали его кредитовать и не продлевали векселя. И так далее, и тому подобное. И вы, милорд, приехали из Лондона как раз вовремя, чтобы всё исправить.
Бассет кивнул.
— Да, вы правы.
— Тогда Паско спас кредит в шесть тысяч фунтов. И примерно такая же сумма спасла бы его сейчас.
— В том-то и дело, Полдарк. Нельзя поддерживать подобным образом другой банк. Следует...
— Даже если давление на него создано искусственно?
— Искусственно? Я ничего об этом не знаю! Этот Пирс, с которым я знаком лишь шапочно, навлек на свою голову проблемы и втянул в них Паско. Это не выглядит...
— Большую часть жизни Пирс был честным человеком, но залез в долги неосторожными спекуляциями. Что им двигало, мы никогда не узнаем... Он позаимствовал деньги из доверенных ему фондов. В одних случаях он был единственным попечителем, в других — Паско, его старый друг, слишком на него полагался. Но Паско мог бы расплатиться и хотел это сделать. Потери составили всего восемь тысяч. Обычным клиентам не было нужды поднимать тревогу. И они бы не побеспокоились, если бы не это, милорд.
Он вытащил из кармана анонимное письмо и протянул его хозяину дома. Бассет надел очки с линзами меньше глаз по размеру. На улице верещали дрозды, хотя причин для пения пока не было, но они пользовались полуденным теплом.
— Чудовищно, — сказал Бассет. — И сколько...
— Пятьдесят, — ответил Росс.
Аккуратней, не стоит так часто его прерывать.
— Ох... — Бассет почесал седеющую шевелюру. — А то дело с его дочерью?
— Уорлегганы внезапно отказали в кредите ее мужу, стыдно признать — моему родственнику. Я бы дал ему такого пинка, чтобы летел отсюда до Плимута.
— Мда... что ж... Да...
— Мне сказали, милорд, что после вашего возвращения из Лондона два года назад вы охладели к Уорлегганам, узнав, что они пытались вытеснить Паско из банковского дела.
— Кто вам это сказал?
— Не могу припомнить.
— Или не хотите. Что ж, да, в этом есть доля правды. У каждого есть деловая этика, и я не терплю грубых методов.
— Надеюсь, теперь еще меньше, чем тогда.
Наступила долгая пауза. Бассет засопел и высморкался.