— Ты здорово натренировалась.
Клэр, оглянувшись, улыбнулась ему. Ветер трепал ее кудряшки. Она такая молодая, свободная и счастливая. Раулю вспомнилось ее лицо, каким он увидел его два дня назад. Что‑то изменилось в Клэр. Что‑то глубоко внутри. Что‑то такое, чего он пока не понимал.
И может быть, не поймет никогда.
Его пребывание на этом острове изменило их обоих?
— Я тренировалась четыре месяца. Умение скакать по камням — главное мое достижение.
Рауль едва поспевал за ней. Здесь требовалась не сила, а ловкость, и этим природа наделила ее с избытком.
— Не жалеешь, что приехала сюда?
— Да. Я чувствовала себя раздавленной, униженной, мне хотелось сбежать. Однако в следующий раз я выберу какой‑нибудь тропический остров, где по пляжу ходят официанты, разносящие коктейли с маленькими зонтиками в бокале.
— Тебя разочаровала погода?
— Изоляция. Роки неважный собеседник.
— Значит, ты хочешь уехать?
— Как я могу уехать?
Клэр окинула взглядом скалу, подыскивая, куда можно поставить ногу, и сделала прыжок, от которого у Рауля перехватило дыхание. Но уже в следующую секунду она оказалась на самом верху, даже без помощи рук. Пожалуй, сравнение с горной козочкой вполне ей подходит.
— Оставаться здесь небезопасно, — возразил он. — С тобой может случиться все что угодно.
— Здесь безопаснее, чем в Кинг‑Кросс в три часа ночи. Это квартал красных фонарей в Сиднее.
— Значит, ты должна найти себе более подходящее место.
— Вероятность, что меня здесь ограбят, равна нулю.
— Зато есть вероятность поскользнуться и упасть со скалы. И будешь лежать там, потому что тебя никто не найдет.
— И меня съедят чайки. Я уже думала об этом. И веду себя очень осторожно.
Рауль смотрел, как она скачет с камня на камень.
— И это ты называешь «осторожно»?
— Мне ничего не угрожает.
— Нет, угрожает.
— Ты считаешь, что я должна постоянно торчать в доме, читать книги и готовить?
— Дон не должен был оставлять тебя одну. Зря ты сюда приехала.
— Ладно. Я зря приехала. Это блажь на фоне плохого настроения. И потом, Дон уверял, что здесь будет еще один человек. Я даже общалась с ним по радиосвязи. Он показался мне нормальным парнем и ничего не сказал о том, что собирается уехать.
— Но теперь ты одна, и у тебя даже радио нет.
— Я могу вызвать мастера, чтобы его починили. На это у меня есть право.
— Клэр, там все разбито. Ремонт займет несколько недель. Ты должна уехать вместе со мной.
Клэр остановилась на вершине скалы, куда только что залезла, и, посмотрев на Рауля долгим взглядом, покачала головой:
— Нет, не с тобой. Я еще подумаю и, наверное, уеду. Без радио здесь опасно. Вот дождусь грузового катера. Он меня заберет. Я побуду в Хобарте, пока не починят радио.
— Потом здесь тоже будет небезопасно?
Она повернулась и полезла дальше.
— Что такое безопасность, по‑твоему? Я думала, что в известной сиднейской юридической фирме мне ничего не угрожает, и чуть не угодила в тюрьму. Разве это безопасность? А как у тебя с безопасностью? Куда тебя пошлют дальше? На Ближний Восток, где идет война? Захочешь ли ты уволиться из‑за того, что там небезопасно?
— Я больше не служу в армии.
Она остановилась и, обернувшись, уставилась на него.
— Не служишь?
— Нет.
— Но ведь ты в форме…
— Думаю, ее придется вернуть, правда, она изрядно потрепана. Наверное, они вычтут стоимость из моей последней зарплаты.
— Я думала, ты в самоволке.
— Нет. Пока не отправили в отставку, у меня бессрочная увольнительная. Поэтому я и оказался на яхте. Поговорил с командиром и отправился в гавань, чтобы спокойно подумать.
— Значит, они даже не будут волноваться за тебя?
— Они будут волноваться.
— Ты не рад, что уходишь из армии?
— Нет.
— Но ты будешь в безопасности?
— Да.
— Тебя это не привлекает?
— Мне надо возвращаться домой.
— Почему?
— Дедушке уже восемьдесят, он слабеет. Бабушка беспокоится. Им нужна помощь.
Объяснение гораздо проще, чем то, что ждет его на самом деле.
— О, Рауль.
Ветер подхватил кудри Клэр и бросил ей в лицо. Она нетерпеливым движением откинула их, будто ей очень важно видеть его. У нее накопились вопросы, но она не решалась их задавать.
— Тебе тяжело оставлять армию?
— Да.
— Чем ты займешься?
— Я еще не решил. Есть неотложные дела.
— Дела, о которых не хочется думать?
— Пожалуй, да.
— Как я, когда уеду с острова?
— Армия многое дала мне. А тебе остров не дал ничего хорошего.
— Ну как же? Не все так плохо. Например, я научилась лазать по скалам. — Клэр улыбнулась ему нежной улыбкой, полной понимания и сочувствия. — Возможно, мы в чем‑то похожи, и нам просто надо найти свое место в этом мире, успокоиться. Перестать биться за то, чтобы стать тем, кем мы не являемся.
— Как ты.
— Стать корпоративным юристом? Подняться как можно выше? Нет, не думаю, что мне это нужно. Я постараюсь вернуться в службу юридической помощи, помогать социально незащищенным гражданам. Там я чувствовала себя на своем месте.
— Звучит горько.
— А не должно так звучать. Я уверена, что больше не беспомощна, и поняла, что мне не подходит.
Я попыталась сделать большой шаг, оторваться от прошлого и потерпела поражение. Теперь я знаю мои границы.
— Значит, если кто‑нибудь предложит тебе сделать очень большой шаг, то…
Зачем он это спросил? Однако слово — не воробей. Для него этот вопрос повис в воздухе.
Она смотрела на него с любопытством.
— Например? Как Дон, который предложил мне эту работу? Но это чистая случайность.
— Я не знаю. Что‑нибудь невероятное, интересное. Не всякая работа таит в себе ловушки, в которые можно угодить.
— Конечно нет. Но жизнь заставляет искать эти ловушки, быть осторожной.
Клэр легко перепрыгнула на следующую скалу.
Какое‑то время Рауль смотрел на нее, размышляя о ловушках. О королевской семье Маретала.
Клэр Тремейн, как, впрочем, и он, наверняка сочла бы, что жизнь короля тоже может оказаться ловушкой.
Глава 7
Тюлени потрясающие, если, конечно, не обращать внимания на запах. Клэр достаточно часто бывала здесь, привыкла и не бежала от этой вони, но, глядя на реакцию Рауля, усмехнулась.
Животные обитали в скалистой бухте, слишком опасной, чтобы добираться туда вплавь или на лодке. Тюлени — в основном детеныши — буквально облепили скалы, нежась в лучах слабого послеполуденного солнца и плескаясь в море. Пара могучих крупных самцов расположилась на противоположных концах бухты, наблюдая за этим детским садом.
— Эти двое постоянно дерутся, считают себя самыми главными, и, пока они выясняют отношения, молодые самцы этим пользуются. Не всегда сила берет верх над смекалкой.
— Да что ты говоришь? — Рауль покачал головой и, морщась, пошел назад. — Лучше бы эти парни решили вопрос с канализацией.
— Наверное, их этот запах не раздражает. Не все же такие чувствительные, как бывшие солдаты. В следующий раз мы захватим освежитель воздуха. А пока иди и смотри.
Это было ее излюбленное место на острове. И излюбленное занятие. Молодые тюлени резвились, вылезали на берег и снова шлепались в воду, практикуясь в нырянии. Их лоснящиеся тела красиво просвечивали в прозрачной морской воде и блестели на берегу в лучах солнца. Больше всего Клэр нравилось смотреть на них со скалистого утеса, расположенного чуть дальше, там можно заглянуть в самую глубину бухты. Ей очень хотелось отвести Рауля туда, где она привыкла стоять, но что‑то ее остановило.
Клэр вдруг подумала про молодых самцов тюленей, которые, пользуясь тем, что старшие дерутся, покрывали самок и уходили. Мужчины ведут себя так же. Многие мужчины.
Однако Рауль не такой.
Или нет? Или он просто добрый? Или не пытается тащить ее туда, куда не собирается идти сам?
Она направилась к утесу, предоставив ему возможность самому пойти за ней. Что он, конечно, и сделал.
Несмотря на здравый смысл, в душе он такой же молодой самец, как другие. Хотя нет, не совсем. Он так похож на нее. Одинокий солдат, ребенок, выросший без родителей, смелый и мужественный. Ей захотелось погладить его по лицу.
— Что там происходит? — вдруг резко спросил Рауль. Это отвлекло внимание Клэр от мыслей о нем.
Все тюлени вдруг куда‑то исчезли. Вода в бухте сделалась гладкой, как зеркало. А потом они увидели, как на поверхности этого зеркала появилось ярко‑алое пятно. Под ним блеснуло что‑то большое серебристо‑серое. И исчезло.
Тюлени, сидевшие на скалах, замерли. Казалось, весь мир затаил дыхание.
— Акула. — Рауль сжал руку Клэр.
«Акула».
Клэр смотрела, как алое пятно расползается по поверхности воды, и думала о детеныше, чья жизнь оборвалась, едва успев начаться.
Вспомнив о Рауле, барахтавшемся в этой воде два дня назад, Клэр содрогнулась.
— Ты ведь не плаваешь, когда сидишь здесь одна? — спросил он как бы невзначай, и она тряхнула головой:
— Нет.
— Я имею в виду, в других местах этого острова.
— Только когда вытаскиваю из воды мокрых яхтсменов.
— Ты видела такое раньше?
— Я — да.
Конечно, она видела. Территории, где обитали тюлени, всегда служили кормовой базой для акул.
— Остров совсем небольшой. Значит, акулы здесь везде?
— Но, очевидно, не там, где ты упал за борт, — выпалила Клэр, стараясь говорить непринужденно.
— Но ты не знала?
— Нет, ваше величество. Моя лазанья наверняка уже готова. Не желаете вернуться домой и пообедать?
— Это стоит половину моего королевства. — Его голос дрожал от эмоций. — Моя жизнь. И ты полезла в эту воду ради меня?!
— Ты уже потратил половину своего королевства, когда разбил яхту приятеля и выпил вино Дона, так что, думаю, на мою долю осталось немного.
— Что бы там ни было, оно твое, Клэр.
— Нет, ваше величество. Брось, Рауль. Я могла бы сделать то же самое даже для Фелисити.