«Продолжение следует!» — обещала газета. Клэр испугалась, что всплывет обвинение в мошенничестве. Наверняка всплывет. Ей стало дурно. Жанр скандальной журналистики опошлял все, к чему прикасался. Она почувствовала себя запачканной и невероятно уставшей.
Le Prince Désirer Paysanne [3].
Раздался телефонный звонок. Рауль. У Клэр не нашлось сил ответить. Чувствуя, что не стоит на ногах, она прислонилась к стене. Рука ослабела, газета снова упала. Ей тоже захотелось опуститься на пол.
— Клэр, ответь мне.
— Мне нечего сказать. Я знала, что рано или поздно это произойдет. И ты тоже.
Он застонал.
— Мне надо тебя увидеть. Но я не могу. У ворот дворца толпятся газетчики. Если поеду к тебе, они увяжутся за мной, будет еще хуже. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы мы вышли к ним вместе.
«Вместе?»
— Нет!
Ей кое‑как удалось взять себя в руки. Она сделает свою работу и уедет.
— Через полчаса у меня назначена встреча с главой департамента социальных служб. Офис в этом районе. Надеюсь, газетчики не смогут сюда проникнуть?
— Нет, не смогут. И ты пойдешь на встречу?
— Я обещала. Для этого сюда и приехала.
— Ты приехала не только для этого.
На помощь пришла злость, обычная ярость.
— Нет, для этого. А если уеду, газеты будут писать, что единственная правда в том, о чем они сообщили сегодня. И я приехала окрутить тебя.
— Мы оба знаем, что это ложь.
— Могу поспорить, именно так они думают про Золушку.
— Наши отношения не имеют ничего общего с глупой сказкой.
— Это ты так думаешь. Слушай, это невозможно. У нас было, точнее, могло сложиться нечто прекрасное, но оно никак не решает проблем реальной жизни. Ты знаешь, что я не гожусь для тебя.
Рауль грубо выругался. Клэр чуть не выронила телефон.
— Боюсь, я не настолько хорошо знаю язык.
— Клэр, мне надо тебя увидеть.
— Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Но ты же обещала приехать на бал.
Бал!
Она действительно дала слово. Да еще это платье. И Рауль. И его роскошная парадная форма.
У Золушки была полночь. «Может, и у меня тоже должна быть полночь?». Вот только без хрустальной туфельки. Хороший конец бывает только в сказках.
Но этот бал Клэр, может быть, запомнит на всю жизнь.
«Нет, нет, ты не должна!»
Но она помнила, как Рауль обнимал ее во время вальса, как поблескивало серебром ее платье.
Но сначала надо завершить то, ради чего она здесь. А потом бал. И домой.
— О’кей.
— Что «о’кей», Клэр?
— Я поеду на бал. При условии, что ты не будешь пытаться увидеться со мной до этого. Я не пойду на приемы. Только на бал. На этой неделе закончу все, что наметила, чтобы сразу после бала улететь домой.
— Но это лишено смысла.
— Нет, не лишено. Это более чем разумно. А все остальное — полное безумие.
Рауль прочел газету от первой до последней страницы.
Клэр безжалостно втаптывали в грязь. Писали, что эта женщина недостаточно хороша, чтобы стать будущей королевой.
Ему хотелось взять спички и увидеть, как синим пламенем сгорит весь этот дворец, с его бесценным фарфором, произведениями искусства, от которых захватывало дух, драгоценными коврами, мебелью. Да просто крушить все вокруг.
Однако он сдержался и дочитал до конца, чтобы знать, что придется читать Клэр, когда она закончит работу.
Он читал и думал, что вместе они бы справились. И со временем все увидели бы…
Но нет, Клэр не даст этому случиться. Рауль понимал это со всей определенностью. С самого рождения жизнь постоянно разрушала ее самооценку, а встреча с подлой Фелисити и ее дружками уничтожила окончательно. А она замечательная, хотя и не позволяет себе верить в это. Теперь все начнут тыкать в нее пальцем, она будет страдать, а с таким мнением о себе ей этого не выдержать.
Ситуация казалась безнадежной. Рауль стукнул кулаком по столу, отчего чашка подпрыгнула, и на бесценный персидский ковер пролился кофе.
Отлично. Прекрасное начало.
Раздался негромкий стук в дверь.
— Войдите.
На пороге с печальным видом появился Анри.
— Мне так жаль, ваше высочество.
— Мне тоже.
«А почему бы не сказать все как есть».
— Я люблю ее.
Анри застыл на месте.
— В самом деле?
— А что ты думаешь?
— Со временем критика утихнет.
— Она считает, что недостаточно хороша, хотя гораздо лучше всех нас, вместе взятых. Что мне делать? Я не могу требовать, чтобы она осталась и терпела всю эту грязь.
— Она хотела научиться ездить верхом. Может быть, пригласите ее приехать сюда на урок.
— Думаешь, это ее остановит?
— Пожалуй, нет.
Они долго, молча, смотрели друг на друга.
— Должно быть, она действительно особенная.
— Она спасла меня.
— А что сделаете вы, чтобы спасти ее?
— Я должен позволить ей уехать.
— Неужели нет иного способа?
— Разве что ты его придумаешь. Пресса успокоится. Она не знает жалости.
— Дворец может дать опровержение.
— Они распинают ее за то, против чего ей нечего возразить.
— И вы думаете жениться на ней, полагаете, она достойна трона?
Рауль долго молчал, вспоминая годы, проведенные в одиночестве. Он окружил себя защитной броней, чтобы ни в ком не нуждаться. Не любить.
Он думал о Клэр.
«Полагаете, она достойна трона?»
Безусловно, достойна. Чем станет для него трон без Клэр?
Внезапно он оказался лицом к лицу с тем, что мог бы понять уже давно.
— Мне нужно, чтобы эта женщина была рядом всю жизнь.
— И она согласится?
— Нет, не согласится, и я ее не виню.
Все неделю Клэр работала с таким рвением, как никогда в жизни. Она опросила максимально возможное число влиятельных представителей юридического сообщества страны. Пообщалась с полицейскими, сотрудниками тюрем, адвокатами, работавшими на периферии, и подсудимыми. С теми, кому не удалось получить юридическую помощь в тот момент, когда она требовалась больше всего. С людьми, которым должна будет помогать новая юридическая служба.
Все, кого Рауль и его помощники отобрали для интервью, оказались исключительно компетентными и, к ее большому облегчению, не отказались от встречи, несмотря на скандальные фотографии и сенсационные разоблачения, касавшиеся ее прошлого.
— Не ожидал вас увидеть, — сказал адвокат, с которым она встретилась в первое утро. — Газеты пишут, что ваша работа всего лишь предлог, чтобы остаться возле принца.
— Это не так. Именно его высочество уговорил меня приехать сюда.
— Значит, вы и принц…
Клэр удалось изобразить на лице улыбку.
— Работа юриста дело скучное. Женщина имеет право немного развлечься на стороне.
Адвокат уставился на нее с нескрываемым удивлением и вдруг расхохотался. Интервью пошло своим чередом.
Так она и продолжала. Отшучивалась, делала вид, что все это не имеет отношения к ее работе.
И полностью игнорировала Рауля.
Он по‑прежнему звонил ей каждый вечер. Она отвечала на звонки, рассказывала о работе, как много предстоит сделать его стране. Но говорить о личном отказывалась.
— Мы ошиблись. И тебе это известно. Кстати, может ли кто‑то подслушать наш разговор?
— Никто.
— Ты уверен.
— Клэр.
— Я приду на бал, а потом уеду.
— Я хочу, чтобы ты осталась. И ты это знаешь.
— Это неуместно. Слушай, найди себе принцессу. А я просто Клэр.
Каждый вечер она неуверенно отключала телефон, в предрассветные часы била кулаком по подушкам и даже немного плакала. Однако об отступлении не могло быть и речи.
Она сделает свою работу и уедет.
По мере того как неделя близилась к концу, Рауль все больше убеждался в том, что принял правильное решение. Клэр нужна ему.
Нужна.
Он чувствовал себя, как никогда, открытым и незащищенным. Это пугало и возбуждало. Он научился жить один и считал, что сумеет прожить так всю жизнь. Правда, теперь понял, что заблуждался. Встреча с Клэр изменила что‑то в его душе, и он понимал, что обратной дороги нет.
Возможно, это слабость, но ничего не поделаешь, отказаться от Клэр означало бы оторвать часть от самого себя. Рауль считал, что научился принимать жизнь такой, как есть, но ошибся.
За два дня до бала он отправился поговорить с бабушкой и дедушкой. Разговор обернулся яростным спором. Тем не менее Рауль ушел от них, осознавая, что принял правильное решение.
Король почти все время молчал, но выглядел расстроенным.
Королева возмущалась:
— Ты не можешь!
— Возможно, но я намерен попытаться. Для меня это единственный способ не сойти с ума.
— Простолюдинка этого не стоит.
— Клэр того стоит.
— Рауль, подумай только, чем ты рискуешь.
— Бабушка, я думаю о том, что выиграю. Вместе мы все преодолеем.
— Ты не оставляешь нам выбора.
— Нет. Страна осыпает ее проклятиями, тем самым отвергая лучшее, что могло бы в ней произойти. И отказывает мне в самом лучшем, что могло бы произойти со мной.
Карета Золушки была заказана на полночь. Билет на самолет лежал у Клэр в сумочке. Ей забронировали место на самый ранний утренний рейс после бала.
«Совсем как в сказке, с той лишь разницей, что я не оставлю хрустальной туфельки». Клэр стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и с восторгом смотрела на себя. Ей предлагали переодеться во дворце, но она отказалась. Анри пригласил портниху, парикмахера и визажиста к ней на дом. И теперь вокруг нее суетились три женщины. А у входа ждал лимузин с водителем.
На одну ночь ей предстояло стать принцессой.
На одну ночь.
Она чувствовала себя Золушкой.
Нет, это не она. Это настоящая принцесса.
От отражения в зеркале она остолбенела. Она казалась выше, стройнее. Она сияла. Она выглядела по‑королевски. Приподнятые вверх кудри, с легкой изысканной небрежностью обрамляя лицо, спадали на плечи. Их поддерживала драгоценная тиара, украшенная бриллиантами, которые посверкивали сквозь искусно уложенные завитки волос.