— Чертовски приятный старик. Жаль, что ты оказалась так щедра к молодому Лаклану. Прекрасная кровать, чтобы так бездарно тратить время.
— Благодеяние — мое второе имя.
Он наклонился, предлагая сигарету:
— Когда такое случилось, то будучи состоятельным молодым человеком я достиг специального соглашения с хозяином.
— Я догадывалась, что такое возможно.
— Знаешь, как это бывает. Моряк вернулся домой и все такое. Где преклонить его усталую голову? Там только одно затруднение: единственная постель.
— А двое в одну не войдут?
— У меня всегда было неважно с математикой.
— У меня тоже.
Они встали и вышли из бара в вестибюль. Дождь стучал в дверь, задуваемый внезапными порывами ветра и она остановилась, держа руку на ручку двери.
— Ужасная ночь для тех, кто снаружи.
— Не годится для человека, зверя или старого заблудившегося кота — радостно сказал он. — Как говаривала моя старая бабушка.
— Я думаю о Герике — сказала она и пошла вверх по ступенькам.
Герике проснулся, как от толчка, и почувствовал что-то вроде паники, обнаружив, что прошло добрых два часа. Но это не имело значения, потому что прошел еще почти час, пока моряки на пирсе закончили разгрузку. Огни погасли, грузовики уехали.
Теперь все было очень тихо. Где-то в отдалении глухо лаяла собака. Он выждал еще четверть часа, просто чтобы убедиться, что никто не вернется, потом выбрался из-под прикрытия грузовиков и осторожно пошел к пирсу.
Оставаясь в тени, он встал, чтобы снять морские ботинки и сунуть белую фуражку под дождевик. Слышалось бормотание голосов двух вахтенных, разговаривающих на канонерке, внутри рулевой рубки вспыхивал огонек сигареты. Беззвучно ступая ногами в носках, он шел мимо каботажника и рыбацких шлюпок.
Катер был привязан к подножью каменной лестницы. Он перешагнул через поручень, осторожно положил ботинки и спустился по трапу с маузером в руке.
Внизу находился порядочного размера салон, каюта на корме с двумя койками, обе не заняты, и небольшой туалет. Камбуз был впереди. Ничего лучше и быть не могло. Он нашел полотенце, обтер ноги, потом вернулся по трапу и надел ботинки.
Затем он осторожно исследовал рулевую рубку. Это совершенно определенно была не рыбацкая лодка. Судно богатого человека. Бензиновый двигатель «Понта», двойной винт, акустический глубиномер, автоматическое управление. Такие суда ходят обычно на семьсот-восемьсот миль, даже больше. Все зависит, сколько в баках.
Он нашел подходящий счетчик, который, кажется, показывал, что баки полны или почти полны. Все, что теперь нужно, это весло, чтобы вывести ее из гавани, прежде чем завести двигатель. Он осторожно вышел на палубу и снова нырнул в рулевую рубку — на пирсе звуки шагов и голоса.
Он встал в тени, ожидая, что они остановятся у одного из рыбацких судов, со странным фатализмом поняв, что они направляются прямо сюда.
В сыром воздухе послышался ясный смех, резкий, четкий и знакомый. Герике недоверчиво улыбнулся, когда Джанет Манро сказала:
— Ты что-нибудь когда-нибудь воспринимаешь серьезно, Харри?
— Нет, если могу этого не делать — ответил Джего. — Знаете, у меня великая идея, Мердок. Почему бы вам не выбрать местечко где-нибудь между этим местом и Фадой и выбросить ее за борт, привязав к лодыжкам примерно восемьдесят фунтов старой цепи? Я считаю, мир стал бы гораздо конструктивнее для всех нас.
— Хулиган — ответила она.
— Следи за своими манерами, девушка — сказал Мердок с укоризною. — Ибо если ты не будешь выражаться более прилично, я, пожалуй, прислушаюсь к намеку лейтенанта.
Герике, снова улыбнувшись, уже исчез из виду и наполовину спустился по трапу.
Баркентина «Дойчланд», 23 сентября 1944 года. Широта 53°59N, долгота 16°39W. Ветер NW 6-7 баллов. Дождь и перемежающиеся шквалы. Во время средней вахты господин Штурм попросил разрешения подобрать паруса, потому что на борт залетало столько воды, что жизнь пассажиров становилась весьма неуютной. Я отказал, стремясь наверстать как можно больше времени.
10
Джего включил свет в салоне. Занавески затемнения были аккуратно задернуты и он повернулся к спускающейся Джанет:
— Здесь мило. Кстати, где ты расположишься?
— В кормовой каюте — ответила она.
Он толкнул дверь и бросил чемодан и медсумку на одну из коек. Когда он вернулся в салон, по трапу спускался Лаклан, с плеча свисала винтовка, под мышкой вещмешок.
Парень скорчил мину:
— Помогите мне, доктор, меня уже мутит.
Он бросил вещмешок на пол, а Джанет взяла его винтовку и поставила с глаз долой за одно из сидений дивана:
— Ненавижу эти штуки. Ничего, Лаклан, в сумке у меня есть таблетки. Я дам тебе парочку и ты уложишь голову и проспишь всю дорогу.
Парень прошел в камбуз, а она повернулась к Джего:
— Он всегда так, с детства. Веришь ли, но его отец был капитаном рыболовного судна с Фады.
— Был?
— Видимо, недавно он погиб в бою, он был старшиной у сына Мердока.
— Знаю — сказал Джего. — О том, что случилось, я имею в виду. Но не об отце Лаклана. Их торпедировали в Северном море. У меня была неприятная задача доставить эти добрые вести. Как я говорил, я просто проклятый почтальон.
Она вдруг разозлилась, раздраженная возвращением к старой теме:
— Ради бога, повзрослей, Харри. Перестань чувствовать себя виноватым. — Она схватила его за свитер — Если ты попытаешься возвратиться на Фаду в таком настроении, я просто брошу тебя обратно в море.
— Да, мэм.
Он попытался поцеловать ее, но она выскользнула из рук и направилась к трапу.
Они нашли Мердока в рулевой рубке с Янсеном.
— Я пытаюсь намекнуть мистеру Маклеоду — сказал главный старшина, — что было бы лучшей идеей подождать, пока немного рассветет.
— И какова реакция?
— Я хожу в этих водах с детского возраста, то есть по меньшей мере семьдесят лет, и сказал, чтобы он занимался своим делом и катился к черту — ответил Мердок. — Для человека моих убеждений, ужасное заявление, но оно таково.
— Замечательно сказано — заметил Джего.
Мердок достал трубку:
— Пара тарелок хорошего шотландского порриджа внутрь и ты готов к утреннему старту на Сторновей.
— Порридж? — спросил Янсен. — Зерно, которое в Англии дают лошадям, и которым в Шотландии поддерживают людей. Кстати, впервые это сказал доктор Сэмюэль Джонсон. Не я. По правде говоря, он путешествовал в этих местах.
— Лейтенант Джего — мрачно сказал Мердок, — Или вы уберете его немедленно, или я переброшу его через борт головой вперед.
— Не обижайтесь, сэр — Янсен торопливо отступил и перешагнул через поручни.
— Извините — сказал Джего. — На самом деле он не виноват. Ему это привили, когда он был совсем юным.
— Двигай, Харри — толкнула его Джанет.
Джего присоединился к Янсену у подножья лестницы и они отвязали канаты. Джанет затянула швартовы на катер и стояла, глядя на них, руки в боки. Джего послал ей воздушный поцелуй. Она помахала и вернулась в рулевую рубку.
Она встала у локтя Мердока, всматриваясь во тьму:
— Как прогноз?
— Ветер три-четыре балла с дождевыми шквалами. Легкий туман в Гебридском море прямо перед рассветом.
— Какое разочарование.
— О, ты хочешь полюбоваться? Тогда подожди день-два.
— Почему так.
— Идет плохая погода.
— По-настоящему плохая, вы имеете в виду? — Джанет нахмурилась, ибо знала, что нет ничего необычного в том, что Фада отрезана от большой земли неделю подряд. Но обычно такое бывает зимой. — Откуда вы знаете?
— Это в дыхании ветра, в образах дождя. Аромат вещей.
Он улыбнулся:
— Или, скорее, в общем итоге жизни на море.
Она оперлась на его руку:
— Поняла, вы просто еще один старый шотландский мистик. Можно взять штурвал?
— Позже. Иди и посмотри парня. Ты знаешь, как его выводит из строя плавание.
Она оставила его и спустилась. Лаклан, сидя за столом, уже выглядел ужасно. Она вошла в кормовую каюту, открыла сумку и нашла обещанные таблетки.
— Запей водой, а потом ложись на одну из коек. Я принесу тебе чашку чая.
Она направилась в камбуз. Лаклан секунду постоял у постели, потом, держась за живот, взялся за ручку двери в туалет. Когда он открыл ее, внутри сидел Герике с маузером в руке.
Джанет, прислонившись к переборке камбуза, курила сигарету и наблюдала закипающий чайник. Она услышала скрип отворяющейся двери, машинально обернулась и увидела Лаклана, стоявшего держа руки на затылке.
Из-за плеча парня, улыбаясь, выглянул Герике:
— А, это вы, доктор.
Ее сердце упало, шок был так велик, что вообще было трудно говорить.
— Вы? — прошептала она.
— Боюсь, что так. — Он шагнул назад, указав маузером — А теперь будьте добры войти сюда и связать руки этого юного джентльмена за спиной.
Он бросил ей моток тонкой веревки, которую нашел за дверью каюты. Джанет намеренно сложила руки и моток упал к ее ногам.
— Вы не хотите стрелять в меня. Не смогли на поезде, не хотите теперь.
Он мило улыбнулся:
— Вы совершенно правы. Но здесь есть парень, а он — совершенно другое дело. Тем более парашютист, так что можно будет сказать, что я помогаю военным усилиям. Вначале левое колено, мне кажется.
Она торопливо подобрала моток веревки. Лаклан выглядел еще зеленее, чем раньше:
— Извините, доктор, он был в уборной, когда я открыл дверь, сидел там, сияя от удовольствия. Это, наверное, капитан подлодки, о котором вы говорили в Маллейге?
— К вашим услугам — сказал Герике. — Теперь ложись, как добрый мальчик и все будет хорошо.
Лаклан лег на один из диванов и Джанет связала его запястья. Герике очень внимательно наблюдал.
— Удовлетворяет? — спросила она.
— Неплохо. Теперь лодыжки.
Она сделала, что сказано, и когда закончила, он сказал:
— А теперь мы пойдем и посмотрим вашего друга наверху, мистера Мердока Маклеода. Я правильно произношу имя?