ть суда. Походил, посмотрел страны, но там малый заработок. Пошел в спасатели — денежно и интересно. Не прокиснешь. И вот уж третий рейс он на «Посейдоне». Команда ничего, а кэп классный, таких поискать...
В каюте было тихо, уютно, и блаженно-расслабленное тело отдыхало. Но в голове стояла боль: она то приливала горячей ртутью, то отпускала. Постепенно он приноровился, держал голову руками на весу и от этого было полегче.
Он задерпул шторку сбоку и оказался в маленьком уютном мирке, ограниченном сверху Славкиной койкой, с одного боку — шторкой, с другого — переборкой, на которой была приклеена фотография девушки. Мирок этот был освещен теплым матовым светом коечной лампочки над головой. «Вернемся — женюсь», — подумал Боболов, глядя на улыбку девушки.
За бортом ревело море, и на палубе творилось черт знает что, а он лежал в тепле и блаженствовал. Попытался придремнуть, но не получилось.
Судно качало как на качелях. Когда оно летело вниз, холодок подсасывал под ложечкой. Боболов скорее умер бы, чем признался, что болтанку переносит с трудом. Но он пересиливал себя и никогда не показывал, что страдает во время шторма. Если кто-нибудь узнал бы об этом, несказанно удивился.
Нет, бросит он к черту эти моря! Хватит с него! На берегу не пропадет. Подастся куда-нибудь в ансамбль. На гитаре он виртуоз. Боболов усмехнулся, представив себя с гитарой на эстраде ресторана.
Судно резко качнуло, и боль в голове опять накатила горячей волной.
Стиснув зубы, он сдержал стон, подумал: «Ну, достается ребятам!» На душе почему-то стало нехорошо, стыдно. Он тут в тепле разнеживается, а они там уродуются...
***
Освещенную прожекторами «Посейдона» беспомощную «Кайру» терзали волны. Капитан Чигринов не опускал бинокля. Нос «Кайры» ушел в воду по самую палубу, видать, полный трюм набрали. Крен на правый борт градусов тридцать. И сидит, по всей видимости, на камнях прочно. Надо высаживать аварийную группу, заделывать пробоину, откачивать воду и уж потом стаскивать с камней.
«Посейдон» подошел к «Кайре» на расстояние выброса линя. Прожектор вырвал из тьмы фигурку, одиноко стоящую возле надстройки. Капитан всмотрелся — Тамара.
— Приготовить линь к броску! — приказал Чигринов старпому и вышел из рубки на мостик.
На нос «Посейдона», увертываясь от волн, пробежал вахтенный штурман Шинкарев с линевым пистолетом, похожим на ракетницу. Он присел за фальшборт и выстрелил. Ветер отнес тонкий капроновый канат в сторону, линь упал в воду.
— Стрелять точнее! — крикнул он штурману в мега- фон.
У них не было времени на пристрелку. «Посейдоп» уже разворачивало на волне.
Шинкарев, опять увертываясь от волн, хлеставших по палубе, побежал на корму.
Чигринов вернулся в рубку, отстранил рулевого и сам встал за штурвал. Сейчас, в опасной близости от «Кайры», наступал самый ответственный момент. В такие минуты Чигринов сам становился за руль.
Стреляли еще несколько раз, но ветер относил линь в сторону.
— Спустить шлюпку! — приказал капитан Вольнову. — Вы — старший.
Из радиорубки выглянул радист.
— Алексей Петрович, берег требует доложить обстановку.
Чигринов чертыхнулся. Удивительная способность у берега — запрашивать обстановку в самый неподходящий момент.
— У нас нет времени на разговоры, — резко ответил он.
Чигринов держал судно лагом к волне, чтобы дать возможность спустить шлюпку с подветренной стороны.
Шлюпка наполнялась матросами, одетыми в оранжевые спасательные жилеты. Жесткие, тяжелые, они мешали морякам работать и двигаться. Матросы не любили эти жилеты, делавшие их неуклюжими и малоподвижными. Среди матросов был и Славка. Боцман взял его в аварийную группу.
Вольнов увидел, что в шлюпку садится Анна Сергеевна.
— А вы куда? Прошу покинуть шлюпку! — приказал старпом.
— Вы забыли, что я врач, а на «Кайре» раненый, — отчеканила Анна Сергеевна.
***
Надежда Васильевна включила селектор и услышала ответный позывной «Посейдона». Стараясь побороть волнение, она спокойным голосом сказала:
— Капитан Чигринов, доложите обстановку!
— Спустили шлюпку, чтобы высадить аварийную группу на «Кайру», — донесло сквозь помехи эфира голос Алексея. Далекий родной голос слабо пробивался сквозь свист, вой, обрывки иностранной речи и тревожные точки-тире морзянки. — Я уже докладывал: команда «Кайры» у нас па борту. На «Кайре» остались капитан судна и буфетчица. Все.
— Есть пострадавшие? — спросила Надежда Васильевна.
— Ничего серьезного. Всем оказана медицинская помощь.
В голосе его Надежда Васильевна уловила раздражение и поняла почему. Он уже сообщил обо всем в радиограмме на имя Иванникова, и теперь его заставляют повторять то же самое. Но Иванников требует постоянной связи с «Посейдоном».
— Как чувствует себя команда?
Надежде Васильевне хотелось спросить о сыне, но нарушать официальный режим связи категорически запрещалось инструкцией.
— Команда выполняет свои прямые обязанности. — Голос Алексея глох, пропадал и вдруг опять возникал совсем рядом. — Все в порядке. Со всеми все в порядке.
Надежда Васильевна поняла этот подчеркивающий тон: со Славкой ничего не случилось.
— Спасибо. Вопросов больше нет. Продолжайте выполнять операцию.
— До связи.
Далеко в бушующем море Алексей положил трубку радиотелефона, и в наушниках остался только треск и свист эфира. Надежда Васильевна сняла наушники и услышала привычный разноголосый шум диспетчерской. Девушки-операторы разговаривали с судами в море и в порту.
Надежда Васильевна позвонила Иванникову на базу и доложила о разговоре с капитаном Чигриновым.
— Выходите на связь с «Посейдоном» каждый час, — приказал Иванников.
Надежда Васильевна подумала, что Иванников не уйдет из кабинета, пока не станет ясен резулыат спасательных работ.
Раздался суховато-официальный, без эмоций, спокойный и твердый голос Нины. Она работала на дальней связи.
— Всем судам, находящимся в Балтийском море! Всем судам, находящимся в Балтийском море! Штормовое предупреждение! Штормовое предупреждение! С норд-вест по направлению зюйд-ост движется циклон. Сила ветра — ураганная. Повторяем...
Надежда Васильевна взглянула на карту — направление циклона было на квадрат, где находились «Кайра» и «Посейдон». Тяжело придется им там. Успели бы справиться со спасением до циклона. Хорошо, если бы успели!
***
— Давай, давай, орлы-цыплята! — хрипел боцман, удерживая в руках тяжелый канат.
Падая, оскользаясь на наклонной палубе, матросы с трудом просунули в носовой клюз буксирный канат и закрепили на кнехтах. «Кайра» была взята на буксир.
— Ну вот! — выдохнул боцман. — Теперь святая душа на костылях!
Он расслабленно прислонился к надстройке с подветренной стороны. Славка чувствовал, как от усталости у него подкашиваются ноги.
— Ну как, терпишь? — спросил боцман, обтирая ладонью мокрое лицо.
— Терплю, — ответил Славка, прикрываясь воротником бушлата от ветра и брызг.
— Терпи, матрос, капитаном станешь.
Рев ветра и грохот волн оглушали. Сквозь летучую стену брызг пробивался луч прожектора «Посейдона»...
В каюте капитана Анна Сергеевна перевязывала Щербаня. Тамара светила ей фонариком. Анну Сергеевну не удивил поступок девушки, женским чутьем она безошибочно определила: здесь любовь.
В каюту вошел мокрый Вольнов.
— Игорь Сергеевич, прошу вас в шлюпку. Приказ с берега — покинуть судно. — Вольнов снял с вешалки штормовку Щербаня, давая понять, что он выполнит приказ. — Прошу вас.
Преодолевая боль, Щербань молча поднялся с диванчика...
Спускать Щербаня в шлюпку помогали Анна Сергеевна и Славка.
— Буксир! — вдруг закричал боцман. — Полундра!
Трос натянулся до предела, пряди его лопались одна за другой и веером лохматились вокруг стального стержня.
Анна Сергеевна втолкнула остолбеневшего Славку в дверь надстройки.
Трос лопнул и со страшной силой хлестнул по палубе, высекая искры. Железо загудело. Стеганув по штормтрапу, трос срезал его, как бритвой. Подхваченную волной шлюпку кинуло от борта.
Когда Анна Сергеевна и Славка выглянули из двери, шлюпки возле «Кайры» не было.
Прожектора «Посейдона» шарили по волнам, но не могли пробить ревущую мглу штормового моря. Тусклые пятна света бессильно глохли в водяной пыли.
— Сигнал! — приказал Чигринов.
«Посейдон» взревел.
Стиснув сигарету в зубах, Чигринов ждал. Обстановка усложнилась. Капитан пытался предугадать, что предпримет старпом: останется на «Кайре» или вернется.
Время тянулось томительно долго. Чигринов вздрогнул, когда Шинкарев обрадованно заорал:
— Шлюпка!
Освещенная прожекторами шлюпка подходила к борту.
Чигринов вышел на крыло мостика. Он увидел Щербаня и девушку, у него отлегло от сердца — спасли.
Хватаясь за поручни трапа, к капитану поднялся старпом.
— Алексей Петрович, на «Кайре» остались врач и ваш сын.
— Как... остались? — переспросил Чигринов.
— Не успели сойти в шлюпку. Нас отбросило волной. Лопнувшим буксиром срезало штормтрап и шлюпочные концы. Мы потеряли «Кайру». Вас мы нашли только по прожектору и гудку.
— Немедленно приготовить шлюпку к спуску! — приказал Чигринов. — Я сам пойду!
За кормой раздался глухой удар, корпус спасателя вздрогнул. Тотчас зазвенел телефон.
— Заклинило винт, — доложил старший механик.
Вахтенный штурман Шинкарев предположил:
— Наверное, трал намотали!
«Да, море в последние годы превращено в помойную яму, — подумал Чигринов. — Лишь бы не стальной трос. С капроновым справиться можно быстрее...»
— Водолазов! — приказал Чигрипов.
«Посейдон» уже разворачивало на волне.
В водолазном посту Веригин и Шебалкин торопливо облачали Григория Семеновича в скафандр. По команде Грибанова «Раз, два — хоп!» — они одновременно рванули с боков тугой резиновый фланец, растянули его, и Григорий Семенович втиснулся в узкий ворот водолазной рубахи.