Всё для себя решив, маркиз сказал.
— Так, я отправлю ему послание магической почтой. Думаю, это будет самым верным и оправданным действием с моей стороны. О том, правы вы или нет, мы узнаем позже и издалека, мои девочки. Но обязательно узнаем.
И, успокоившись, маркиз разрешил себе наконец-таки сесть и приняться за остывший обед.
На следующий день маркиз посетил отделение магической почты. Записав послание, он отправил его Фридриху фон Крацлау. В послании маркиз выразил свои сомнения насчёт случившегося и озабоченность тем, что Гарсия смог доехать почти до Моравии.
Уже вечером этого же дня в ворота замка фон Крацлау постучался почтовый чиновник. Ему открыли и допустили до глаз престарелого герцога. Вручив кристалл с посланием, посетитель, ни на секунду не задержавшись, удалился восвояси.
Герцог активировал послание сразу же после ухода курьера. В полутёмном зале раскрылся записанный образ. Маркиз де Тораль, вежливо улыбаясь, излагал своё сообщение.
— Фридрих, беспокоясь о тебе и твоём старшем сыне, я передаю тебе предупреждение. Совершенно случайно я узнал, что жених Мерседес де Сильва, которая сейчас находится у тебя в «гостях», настойчиво ищет её. И в этом он уже изрядно преуспел. Насколько я слышал, он приплыл из Нового Света в Кадис, потом появился в Толедо. Оттуда он вернулся в Кадис и уплыл из него в неизвестном направлении. И вот на днях я узнал, что он появился в Польше. Прошу тебя быть настороже и не допустить, чтобы подлый пират воспользовался твоей беспечностью и выкрал у вас Мерседес. Со всем почтением, твой друг.
Магическое послание мигнуло и исчезло. Заскрипело старое деревянное кресло, обитое мягким войлоком. Затем послышался протяжный зевок и громкий пук. Герцог, выпустив желудочные газы, ещё немного покряхтел, а потом произнёс вслух.
— Предупреждает он, мелкий козлёныш. Жену свою предупреждай, когда жрать захочешь. Тоже мне, новость сообщил. Едет испанец, едет, да никак не доедет, а как появится, так и приедет. Сядет в ту же башню и будет в ней куковать, совместно со своей голубкой, пока все деньги не отдаст. А потом бросится вместе с ней вниз. Люди запомнят и назовут башню «Дурная». Чтобы, значится, помнили. Найдём мы его, найдём, старый предатель, не беспокойся.
— Ганс! Ганс?!
Из полутьмы возник суровый воин, одетый во всё чёрное.
— Ганс, что говорят наши соглядатаи, есть кто на примете в округе?
— Нет. Тишина. Никого не видели и даже примерно похожих нет. Два раза была тревога. Поймали двух испанцев. Один умер сразу, другой до сих пор сидит у нас в подвале.
— Отпустите его, — вяло махнул рукой герцог.
— Отпустить???
— Отпустите в наш пруд, как обычно делали, да не забудьте камень к ногам привязать, а то в прошлый раз племянница приезжала, напугалась, увидев разбухшее тело. Пришлось Себастьяну рассказывать, что это убитый водяной и сжигать его на костре. Столько дров перевели, хватило бы на неделю весь замок обогревать. Дураки…
— Всё будет сделано, — наклонил голову верный рыцарь.
Герцог тягостно вздохнул.
— Когда же приедет этот испанец, я уже, признаться, заждался его, а то скучно здесь, скучно. Себастьян, идиот, не умеет воевать и не любит это дело. Его всё больше на развлечения половые тянет, мальчики там, девочки. А настоящему мужчине нужна битва, только она будоражит его кровь. Хочется уже напиться крови истинного врага. А, Ганс?
— Да, монсеньор.
— Ото ж, ну, ждёмс, ждёмс. А что насчёт границы с Польшей?
— Там у нас тоже всё спокойно.
— Точно? Может, что-то необычное есть, отряд боевой и незнакомый или ещё что?
— Отряд есть, монсеньор. Небольшой и немного необычный.
— Да! И чем?
— Вооружены неплохо и все сплошь русские, а ведёт их одноглазый московит. Говорят, что идёт с испанцами воевать из самой Московии.
— Мммм, не видел ни разу московитов. Будет рядом, пригласи его в замок, посмотрю на него. Поговорить интересно, да и деньги у него есть, а потом устроим ему поединок — и в пруд, да, Ганс? А? А-ха-ха…
Верный вассал тоже зашёлся в сухом кашляющем смехе.
— Эхех, век живи, век интересуйся дураками, но, посмотрим, как оно. Ступай, Ганс, дел много, — герцог снова опустился в своё кресло. Послушное его воле пламя охватило сырые дрова, поднялось на миг ввысь и сразу же опало, тихо замерцав сотней угольков.
Себастьян фон Крацлау стоял в башне, где держали взаперти Мерседес, и злился. В очередной раз, безрезультатно попытавшись прикоснуться к девушке, он впал в буйство от своего бессилия и стал забрасывать девушку всяким мусором. Делал он это издалека, с помощью магии, и плюясь в неё словами.
— Что, ждёшь своего любимого? А его всё нет и нет, а ты ждёшь и ждёшь. Да не придёт он, не надейся. Снимай с себя это чёртово заклинание, мне давно уже надо заняться вплотную твоим телом, помять твои груди, твою задницу, потаскать тебя за волосы.
Мерседес плакала, скрывая своё лицо от мелких щепочек, которые больно ранили её нежную кожу. Заметив это, Себастьян, громко смеясь, начал бомбардировать мелкими камешками грудь девушки, покрывая её точками мелких синяков. Как бы Мерседес не была безразлична сейчас её жизнь, она с ужасом представляла себе, на что стало похоже её тело после такого жестокого обращения. Она вся сжалась в комок, пытаясь спрятать себя в себе. Мелкие камешки забарабанили по спине, ногам и ягодицам, впиваясь в мягкое тело.
Заметив это, Себастьян только хохотал, наслаждаясь пыткой, но вскоре ему это надоело, и он вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью. Громко лязгнул замок, закрывая дверь, и всё погрузилось в тишину. Слышались только рыдания Мерседес, но вскоре прекратились и они. Уставшая от мук, Мерседес сползла на пол и погрузилась в сон, вспоминая Эрнандо.
В это же самое время я не находил себе места, с нетерпением ожидая фон Врошека. Но его всё не было и не было. Мой отряд тем временем рассеялся по окрестностям. Чтобы его спрятать от посторонних глаз, я взял в аренду у одного торговца небольшой участок бросовой овражистой земли и рассредоточил там и пехоту, и конницу. Конница обосновалась в овраге, а остальные вырыли себе землянки на склонах.
До замка фон Крацлау было часов восемь пути пехоте и часа два коннице. А я пока ждал фон Врошека. Я почти отчаялся, и уже было решил с ходу атаковать замок герцога, когда на взмыленном коне появился барон.
— Успел! — первым делом сказал он, спрыгнув с лошади.
— Почти, — отозвался я. — Но вы, барон, здорово опоздали. Что случилось?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. Старик герцог что-то чувствует. Он вообще многое, что чувствует и знает. Но он не верит в то, что печать вассала можно убрать, а также, что это вообще кому-то придёт в голову. Но это так, к слову.
Сегодня меня вызвал Ганс, его правая рука, и сказал, чтобы я нашёл московита и привёл его к герцогу. Тот вдруг захотел послушать истории про далёкие страны.
— Интересно. А откуда он узнал обо мне?
— Откуда, я не знаю. По всем тавернам и корчмам расставлены соглядатаи, они смотрят за всеми. И, сдаётся мне, что ему об этом кто-то сказал со стороны. Да это было бы нам на руку. Дело ведь мне поручено. Приведу вас, сказав, что нашёл, и дальше я даже вне подозрений буду. Да только тот тон, каким сказал это Ганс, мне сильно не понравился. Так он говорит о тех людях, чья судьба уже решена герцогом, и участь их будет не завидна.
Есть у него неподалеку от замка пруд. Там он топит своих пленников и неугодных людей. Называет он это место пруд часовых. Утопленники стоят на дне, сторожа его покой. Сдаётся мне, что он решил вас использовать в качестве своего развлечения, а потом убить.
Я вздохнул. Кто бы сомневался.
— Я понял и совсем не удивлён. Спасибо за предупреждение. Но как теперь нам атаковать замок?
— Не знаю, зато я знаю, как поймать Себастьяна. Он вчера долго пробыл в башне у Мерседес, и оттуда были слышны рыдания девушки. Видимо, от бессилия сделать по-своему, он издевался над ней. Поэтому…
Я опустил голову, чтобы не показать нахлынувшие эмоции. Ярость и ненависть ударили в голову, подобно молнии. Кровь прилила к глазам, закрыв их кровавой пеленой. В ушах зашумело море, как будто бы во время шторма. С большим трудом я справился с обуявшими меня чувствами. Это было нелегко, но необходимо.
Неизвестно, с какой целью рассказывал мне об этом Врошек, то ли из сочувствия, то ли из собственной выгоды, то ли по другой причине. А гнев, как известно, плохой советчик. Но нужно было принимать решение, время дорого.
— Так что насчёт младшего фон Крацлау? — поднял я глаза на Врошека.
— Я могу завести его в засаду, но его сопровождают много людей, и все на конях. И если хоть один из них прорвётся через засаду, мы проиграем.
— Это ясно. Сколько у него всадников?
— Около пятидесяти человек.
— Много. А в замке сколько?
— Там около сотни, может, меньше. Основные силы у герцога сосредоточены не в замке, а у окрестных вассалов. Да и пехоты у него больше, чем конницы.
— Понятно, — я задумался. — Предлагаю подготовить нападение на Себастьяна и сразу после этого ехать в замок к герцогу, там я ему устрою представление.
— Не знаю, это может не получиться. Сын герцога надумал съездить в Остраву, там есть удобное место, чтобы перехватить его. Ваши люди нападут на него и убьют, а вы в это время поедете со мной в замок к герцогу.
— Хорошо.
Дальше пошло обсуждение деталей, не требующих подробного пересказа. Договорившись о том, как, где, и когда будет совершено нападение, мы расстались, довольные друг другом.
Замаскированный полевой лагерь открылся передо мной внезапно, впрочем, так и должно было быть.
— Олесь! — крикнул я казака, который командовал моей кавалерией, тот быстро подошёл. Объяснив всё про засаду, я отправил его готовить людей, а сам последовал к пехоте. Пока я шёл, в голове созрел новый план.
Поздним вечером, уже почти ночью, весь мой отряд пришёл в движение. В лагере остались только два скомороха, которые всю ночь жгли костры, а под утро вместе с медведем отправились в замок фон Крацлау. Пехота вышла туда же, надеясь найти рядом подходящее место и укрыться до утра. С собой они взяли один артефакт, который мог им помочь в этом деле.