Удары безостановочно следовали друг за другом. Ганс нанёс целую серию беспрерывных атак, которые как град обрушились на меня. Пришлось вертеться, но я выдержал. Пот стекал по нашим лицам, но я был молод, а Ганс — нет. Он не ожидал, что я окажусь сильным бойцом, а зря. Я начал постепенно увеличивать темп поединка. У меня был испанский стиль фехтования декстреза, то есть, от обороны, а Ганс использовал итальянский атакующий стиль.
Кружась вокруг старого воина, я заставлял его непрерывно атаковать, вынуждая с каждым мгновением уставать всё больше и больше. Ганс стал понимать, что он проигрывает, и жить ему останется недолго, если он не решит покончить со мной одним ударом. Осознав это, он пошёл в самоубийственную атаку. С трудом отведя его клинок, я увернулся и отбросил Ганса к краю башни. Он закачался, не в силах удержаться на краю, и стал отчаянно балансировать, но тут подоспевший лёгкий порыв ветра мягко подтолкнул его в пропасть.
Ганс оступился и с диким рёвом полетел вниз, а через пару секунд послышался глухой удар о землю. Я взглянул вниз: после такого падения у моего противника просто не было шансов выжить. Ганс был мёртв, а фон Крацлау, раненый в голову, полз к нему. Он был похож на Терминатора, с пробитой головой, весь в крови, но всё равно живее всех живых.
Мушкет снова оказался у меня в руках, и я стал стрелять по герцогу. Одна за другой пули впивались в его тело, попадая то в плечо, то в спину, то в ногу. В голову ему я попасть не мог, мешали выжившие стражники, которые пытались закрыть его собой. Патронов для мушкета у меня осталось всего два, и я прекратил попытки убить герцога. Надо было ждать дальнейшего развития событий, и я дождался.
В замок ворвалась первая группа рыцарей и солдат, вслед за ней ещё одна, а дальше они пошли сплошным потоком. Но в это же время вдалеке показались и мои люди, бежавшие на помощь. Позади русского отряда следовали мортиры, которые тянули четвёрки лошадей. На них пока не обращали внимания, принимая за дружественный отряд, чем они и пользовались. Мне же нужно было продержаться совсем немного. Эх, была бы это палуба корабля, а вокруг синее-синее море! Но, увы. Нас окружали только пустота и камни.
Прибывшие быстро оценили обстановку и стали готовить одну из пушек, чтобы расстрелять башню, в которой мы укрылись. А пока один из отрядов солдат, самых горячих и преданных герцогу, ринулся наверх. Но на крышу выбраться они не сумели. Как только очередная рожа показывалась на лестнице, следовал выстрел из пистоля, и поверженный солдат кувыркался вниз по ступенькам.
Сначала они думали, что у меня не хватит на всех пистолей, но четыре штуки огнестрела и полная сума патронов к ним разубедили их в этом. Да, если бы это были обычные заряды, тогда мне пришлось браться сразу за Клык. Но у меня были патроны, а не заряды, и у них просто не было шансов успеть добраться до нас.
Потеряв пару десятков солдат, они все поняли и больше не нападали. Пользуясь временной передышкой, я расстрелял из мушкета прислугу у пушки. На этом патроны к мушкету закончились, а солдаты снова пошли в атаку и снова умылись кровью, потеряв человек пятнадцать. После этой атаки у меня осталось всего по одному выстрелу на все пистоли.
Тем временем у пушки поменялась прислуга, и из неё произвели выстрел. Ядро пролетело мимо, а я вновь принялся стрелять по солдатам из пистолей. Две пули не задели никого, две попали в цель. А солдаты, поняв, что у меня закончились заряды, оттащив убитых, снова пошли в атаку.
Зря они так, ведь мой Клык не нуждался в перезарядке. Потеряв ещё пару десятков воинов, они окончательно отступились от крыши, матеря меня на все лады. Ну, а что поделать? Кому сейчас легко…
В это время мортиры, следующие за русским отрядом, подъехали на дистанцию прицельного выстрела, их выпрягли и развернули для стрельбы. Заметив это, я послал вверх очередную сигнальную ракету, обозначив, куда стрелять нельзя. Мортиры тут же грохнули выстрелами. Тяжёлые ядра ударили в стены замка, пробивая их или отскакивая назад.
Грохнула и пушка моих противников, стреляющих по мне. Её ядро, не долетев, ударило чуть ниже башни. Посыпались осколки кирпичей и крошки стены. Мортиры снова грохнули выстрелами. Схватив Мерседес за руку, я скрылся внутри башни, не дав возможности нас легко убить. Пусть теперь постараются вычислить, где мы находимся, да ещё и пробить стену ядром, что не так-то просто.
Русские мортиры беспрестанно стреляли, но очень медленно. Развернувшись, один из отрядов вассалов герцога поскакал в их сторону, но на его пути возникли мои наёмники. Деловито выстроившись, они выставили мушкеты и, дождавшись приближения противника, выстрелили.
Слитный залп выкосил из сёдел сразу половину наступающего отряда, остальные бросились назад. Заметив это, вассалы стали объединяться для мощной атаки. Всадники пока остались позади, да их и было немного, а пехота выдвинулась вперёд. Всего на стороне герцога насчитывались не меньше тысячи бойцов, и они пошли в лобовую атаку.
Кавалерия, обойдя русских с флангов, выжидала удобного момента. Русские перестроились в две шеренги, обозначив защиту. Последовал залп, но он не остановил наемников герцога. Вслед за первой выстрелила и вторая шеренга русских. Передние ряды атакующих резко поредели, но следующие ряды напирали, стремясь вперёд, невзирая на потери.
Они надеялись, что успеют ударить до перезарядки мушкетов. Они успели, но у каждого русского наёмника было по два пистоля, что и оказало решающее значение. Грохот многочисленных выстрелов, в упор на наступающих, покрыл поле боя густым пороховым дымом. Когда он рассеялся, немцы и чехи уже бежали назад, но вместо них пошла в атаку конница.
Она летела вперёд на русских, весь запас огнестрела которых оказался израсходованным. Оружие нужно было перезаряжать, а времени на это совсем не оставалось.
У некоторых бойцов оказались копья, то единственное, чем можно было сдержать конницу. Но это было всего лишь жалкой попыткой отбиться. Положение моего отряда стремительно ухудшалось, а сам я находился далеко от них. А возле замка другие немцы спешно реорганизовывались и выдвигали вперёд немногочисленных мушкетёров. Их всё равно было ещё очень много, намного больше, чем моих солдат. Но это я понял намного позже.
Вдруг наперерез рыцарям стремительно выскочил из небольшого перелеска большой отряд казаков и с диким гиканьем поскакал на них. Отряды стремительно столкнулись, с обеих сторон прогремели выстрелы, и рыцари понеслись обратно. Всего этого я не видел, да и не ожидал я прихода казаков. Оказалось, что они решили вернуться, чтобы вместе возвратиться на родину. Так им показалось сподручнее, а мне только лучше.
Мортиры, надрываясь, молотили по замку и по отрядам возле его стен. Одно из огромных ядер особенно удачно врезалось в арку ворот и снесло полностью одну створку. При этом от ядер и от кусков камня, что разлетались вокруг подобно шрапнели, погибло много солдат герцога. Перезарядившись, русские пошли вперёд.
Спустившись вниз, переступая через убитых, я осторожно выглянул наружу. Во дворе царила суматоха, кто-то стрелял, кто-то бегал, кто-то просто прятался, не в силах убежать. Всё крутилось вокруг герцога, который был ещё жив и сидел возле трупа Ганса. Герцог смотрел на разворачивающееся перед ним сражение и пытался командовать.
— Вперёд, черти! Что вы стоите и смотрите на этих московитов, всыпьте им как следует. Вы же видите, что их мало?!
Но его мало кто слушал. Командиры отрядов выстраивали своих солдат и бросались в атаку, чтобы чуть позже откатиться назад с большими потерями. Технический прогресс и моя тактика явно побеждали. Но силы были всё равно не равны. Нужно было добить герцога. С его смертью ситуация может измениться, но куда деть Мерседес? Ради неё всё это затевалось, и без неё отсюда скрыться мне будет невозможно.
Я обернулся к Мерседес.
— Мерси, снимай с мёртвых ремни и привязывай ими себя ко мне. Будем прорываться. Бегаешь ты плохо, со всех сторон я не смогу тебя защитить. А так, хотя бы спереди ты будешь прикрыта. А в случае чего, нам лучше умереть вместе и желательно одновременно.
Несмотря на мои опасения, Мерседес согласилось сразу же. Да и трудно было не согласиться. Сняв ремни, она обвязала себя, закрепившись у меня на спине. Была она лёгкой и невесомой, и только её груди впились мне в спину, даря обещание на будущее. Встряхнув сладкую ношу, я взял в руки саблю, нож и бросился на прорыв.
— Вот это битва, вот оно! Ради этого стоит и умереть, но я пока не собираюсь! В бой! В бооой! — герцог весь в крови с упоением орал, захлёбываясь слюной.
Куда только делось старческое пришепётывание и бесконечное кхеканье. Но пора бы уже это и прекратить, а то мне спешить надо, незачем здесь задерживаться. Выскочив из башни, я стал рубить Клыком всех, кто попадался мне навстречу.
Стражников было много, и я не успел беспрепятственно добраться до герцога. Он услышал меня и тотчас обернулся.
— Ааа! Тыыы! Рад видеть тебя лысым, теперь мой ход.
Я взмахнул Клыком, но у герцога в запасе был свой аргумент. Им оказался прямой клинок. Невидимое лезвие скрежетнуло по нему и ушло в сторону, а герцог шагнул ко мне с явным намерением всё закончить быстро, одним ударом. Что же, у меня тоже есть на это право.
Магия крови, которая давно готовилась в виде заклинания у меня на губах, вырвалась с них, словно птица. Чистая энергия, подхваченная и усиленная Клыком, собралась в стержень, впитав кровь убитых, и ударила всей своей мощью в герцога.
Багрово-красный меч упал на клинок герцога, переломил его и разрубил надвое тело старика. Обе его половинки рухнули на землю, а остаток заклинания, не израсходовав всю вложенную силу, разлетелся кровавыми осколками по всему двору. Они стали убивать, ранить, расчленять, сея ужас и панику. И суровые воины дрогнули, решив спасаться бегством.
С ними вместе кинулся бежать и я. Улепётывая со всех ног, я выбежал из ворот, и тут увидел, как казаки и моя пехота схлестнулись с немцами и чехами, оттесняя их к замку. Выбегавшие оттуда стражники громко оповещали всех, что герцог убит, и тут сработал стадный инстинкт, оборонявшие замок бросились наутёк.