Время почти остановилось. Движения почти исчезли, как при тепловой смерти Вселенной. Осталось лишь собственное хриплое дыхание, тяжёлый набат стука сердечной мышцы да обжигающий душный воздух.
А затем всё прекратилось. Я прекратил всё это.
С оглушительным грохотом, болью отдавшимся в ушах, подствольный дробовик на моём карабине выплюнул сноп картечи прямо в грудь идущего первым неизвестного. Человек выронил из рук автомат и отлетел назад, на доли секунды закрыв обзор остальным неизвестным.
Я рухнул на землю, откатываясь в сторону и длинной, на весь магазин, очередью перечёркивая пространство перед собой.
Теснота коридора в мгновение ока наполнилась вспышками дульного пламени, грохотом выстрелов, вонью горелого пороха и поднятой в воздух пылью.
Автомат у меня в руках замолчал – кончились патроны. Сменить магазин? Нет времени!
На ощупь нашёл рукоять перезаряжания дробовика и передёрнул затвор. Правой рукой рванул из кобуры пистолет, а левой продолжил удерживать автомат, используя пустой магазин в качестве рукояти и готовясь произвести ещё один картечный мини-залп.
Какое-то движение впереди?
Что-то с силой ударило меня прямо в грудь, моментально вышибив весь дух, и я наугад сделал несколько выстрелов вперёд…
А затем, спустя пару секунд, когда у всех кончились патроны в магазинах и наступило временное затишье, я… Не увидел – скорее почувствовал, что впереди больше никого нет.
Пороховая гарь рассеялась, пыль улеглась, и впереди действительно обнаружилось пять неподвижных тел.
– Все целы? – первым делом осведомился я.
Чёрт, как же в ушах-то звенит… Выстрел из дробовика в закрытом помещении – штука беспощадная ко всем без разбора… Только кто-то отделывается временной глухотой, а кто-то ловит десяток свинцовых шариков грудью, и шум или его отсутствие такого индивидуума уже больше никогда не беспокоят.
После короткой переклички оказалось, что все стали малость глуховаты, но относительно целы. Не повезло только мне и Дойлу, поймавшим по пуле. Но хорошо, что в бронежилеты и вскользь. Синяки будут, может, даже пара рёбер треснула, но это, по большому счёту, ерунда.
Я поднялся на ноги, перезарядил оружие и осторожно двинулся вперёд, держась левой стены коридора, на всякий случай ожидая появления ещё одной порции противников… Но нет, всё было тихо. Пока, по крайней мере.
Подошёл к телам врагов поближе, рассматривая их повнимательнее.
Твою ма-а-ать…
Потёртый и выцветший, но однозначно идентифицируемый камуфляж ACU PAT – стандартная армейская форма. Не старое шмотьё типа «шоколадных чипсов[18]», которые в крайний раз использовали ещё в 91-м, а сейчас достали со складов и раздают иракской и американской нацгвардии…
Да хрен с ним, с камуфляжем, достаточно даже тупо посмотреть на стандартные таблички с именами и званиями и на бритые рожи неарабской национальности! И шевроны.
«Джи-ай». Американские солдаты, мать их. Шеврон в виде скрещенных молний на фоне щита. 2-й пехотный полк. Сраные «штормовые стражи».
Один был без каски – ему пулей снесло полчерепа и отбросило к стене. Ещё двоих положили на месте. Другой, видимо, был ранен и попытался отползти и укрыться, но ему дважды попали в спину – и бронежилет не спас.
А вот того, которому я выпалил картечью прямо в грудь, броня спасла. Но хорошего было мало – с такого расстояния пластины пусть и не пробило, но сломанные кости и оторванные легкие – это не намного лучший вариант.
Паршиво. До паршивого паршиво. Ты только что круто облажался, брат.
– Сэр, да это же солдаты, – потрясённо произнёс Си Джей. – НАШИ солдаты.
– И НАШИ солдаты были готовы перестрелять всех нас, – на автомате огрызнулся я.
– Это была самооборона, – произнёс Юрай.
– Лично мне от этого не особо легче. И не должно быть, – сказал я. – Это ошибка.
– Очень хреновая ошибка, – сплюнул Си Джей.
– Я знаю, что мы облажались, но…
– Да не то слово. Скорее жидко обгадились по самые брови.
Я резко развернулся и схватил снайпера за воротник.
– Да я знаю, твою мать!.. – Наёмник слегка захрипел, но попытки вырваться не сделал.
Впрочем, это было бы затруднительно – я был выше снайпера на полголовы и раза в полтора шире.
– Но если нарушаешь субординацию, то делай это с большим уважением, капрал. – Я выпустил куртку Си Джея из захвата и отвернулся от него.
– Виноват, сэр…
– Вперёд.
Не сказал бы, что только что произошедшее вызвало у меня бурю эмоций. Но приятного всё равно было очень ма…
Да ни хрена приятного, если начистоту. Застрелиться от такого не хочется… и вообще, почему это мне должно быть стыдно? Как пить дать, эти парни положили бы нас без всяких сантиментов. Если «стражи» сцепились с ЦРУ, то европейская рожа в арабском городе – это ни разу не индульгенция. Скорее даже наоборот – дополнительный стимул немедленно пристрелить непонятного козла с оружием…
Шум впереди.
Подземелье кончилось, и мы оказались перед выходом на нечто вроде внутреннего дворика или даже небольшой торговой площади среди бараков. Практически закончилась и буря, поэтому не она была источником шума.
Единственный более-менее широкий выезд с уставленной самодельными торговыми лотками площади перегораживал необычайно грязный и изрядно побитый «Хамви». Из его люка торчал флегматично жующий «джи-ай», держащий двор под прицелом крупнокалиберного пулемёта.
Ещё примерно дюжина солдат пинками и ударами прикладов сгоняла десятка два человек – местных, походу. Да, любой араб – это потенциальный «танго», но эти выглядели откровенно жалко… Ещё и женщины…
Мы быстро укрылись и затаились. Я начал оценивать, каким путём лучше всего будет отсюда слинять, пока нас не заметили или тем паче не нашли трупы солдат…
Эй, стоп. А этих что, реально сгоняют к той стенке? Это реально то, о чём думаю?
– Давайте, парни, сгоняйте эту дрянь. И кучнее, кучнее их ставьте.
А это, похоже, что их командир… Каска нестандартная, а более лёгкая – как у бойцов «Дельты». Тактические очки, закрывающие половину рожи, тоже вроде бы нестандартные… Пижон.
– Дайте нам то, чего мы хотим, и мы уйдём, – произнёс главный. – ЦРУ. Они были здесь? Ц-Р-У. Понимаете меня вы, животные? Вот же дрянь… Вам что, было мало прошлого раза?
Неожиданно из кучи жмущихся друг к другу местных вырвался паренёк лет тринадцати и побежал прочь, направляясь к ближайшему входу в один из бараков.
– Стой! – выкрикнул командир, доставая из кобуры пистолет. – Хуже будет!
Выстрел сбил молодого араба с ног и заставил прокатиться по земле, держась за простреленную голень.
– Хут, Карлос, верните эту дрянь обратно в строй, – хмыкнул командир, чисто ковбойским жестом крутанув «беретту» на пальце и убирая её обратно. – Хотя нет, лучше добейте. Чтобы не мучился. Мы же, мать его, гуманисты. Верно, парни?
Солдаты с готовностью разразились почти уставным гоготом, вырабатывающимся в ответ даже на самую убогую шутку в исполнении командира.
– Не надо, – вперёд выступил араб лет шестидесяти с чем-то. Пожалуй, из всего своего стада он выглядел наиболее серьёзно, не боясь смотреть на американцев прямо, хотя и исподлобья.
– О! Неужто человеческую речь вспомнил? – ухмыльнулся командир.
– Не трогайте его, ЦРУ здесь нет.
– Врёшь, – хохотнул американец. – По глазам же вижу, что врёшь. Ну-ка, ну-ка… А всё-таки притащите-ка эту дрянь сюда.
Двое крепких «джи-ай» схватили раненого и подтащили к командиру, оставляя на песке дорожку из крови.
– Поехали.
Один из двух солдат прижал подошвой ботинка голову араба к песку, а второй достал из-за спины короткий «узи» и направил его в землю. Загрохотали выстрелы, рядом с лицом раненого затанцевали выбиваемые пулями фонтанчики. Парень заорал, когда летящие во все стороны песчинки начали рвать кожу на его лице.
– Хватит! – выкрикнул пожилой араб. – Здесь нет ЦРУ!
– Врёшь, – процедил командир американцев. – Я знаю, что они должны быть здесь. Скажи мне, пока я не приказал перебить всё ваше стадо. Хотя… Да, парни, к чёрту эту дрянь – он скучный.
Солдаты отпустили раненого парнишку, который свернулся на земле, поскуливая от боли.
– Да, парни, притащите-ка лучше сюда вон ту тёлку.
«Джи-ай» моментально выдернули из кучи отчаянно закричавшую молодую женщину. Двинувшиеся было вперёд её соплеменники моментально остановились, когда пулемётчик в джипе недвусмысленно наставил на них толстенный ствол «браунинга».
– Ну и рожа, – прокомментировал американец, беря пленницу за подбородок и поворачивая её голову из стороны в сторону. – Прямо как у моей тёти Джейн… Кстати, рожа на твою похожа, старик. Родственница, нет? А, плевать… Так…
Командир огляделся по сторонам.
– Теренс, ко мне.
– Сэр! – К американцу подскочил здоровенный негр-солдат.
– Ставлю боевую задачу – трахни эту суку. Как понял меня, боец?
– Сэр, есть, сэр!
– Садж, – проскрипел скрючившийся рядом со мной за старым холодильником Дойл. – Какого чёрта… Надо это прекратить.
– Нельзя вмешиваться, – с отвращением произнёс я, отворачиваясь. – Ни к чему ввязываться в драку. Надо уходить.
Хотя и мне тоже это было, мягко говоря, не по нутру.
Чёрт, и это ещё нас называют отморозками и военными преступниками… Да, мать его! Мы убийцы, мы убиваем, а не насилуем и издеваемся! Но если привык считать себя элитой даже круче армейской элиты, всегда есть какой-то кодекс своих правил. И издеваться над теми, кто не может дать сдачи, и ещё и получать от этого удовольствия в эти правила никак не входит.
Лучше бы этот парень здесь просто всех убил.
– И где этот придурок Симмонс? – обратился к одному из стоящих рядом солдат командир. – Ещё пять минут моего времени, и эта дрянь вместо отгула получит командировку к южному рубежу.
– Ноль-первый, ноль-первый, как меня слышишь? Приём. Почему не отвечаешь, ноль-первый?