Меня похлопали сзади по плечу. В первый момент я было дёрнулся, но почти сразу же успокоился – это был всего лишь Юрай.
– Садж, ты в порядке?
Звон в ушах постепенно проходил, слух восстанавливался.
– Что будем делать? – спросил подошедший Дойл, кладя пулемёт на плечо.
Я провёл ладонью по лицу.
– Собираем боеприпасы и уходим.
– Не нравится мне, что «стражи» артиллерией начали бить, – сдвинув бейсболку на затылок, почесал лоб Си Джей.
Мне тоже. Мне тоже…
Глава 41
Над городом гремела канонада боя.
В стрекотание автоматов и пулемётов вдалеке вплетался грохот раскатистого стаккато автоматических пушек и громыхание артиллерии. В воздухе мелькнула пара вертолётов, ведущих огонь по земле из пулемётов и ракет. К небу поднималось несколько столбов дыма – скорее всего от какой-то подбитой техники.
– Кажется, Махоуни решил начать всё сегодня, – произнёс Юрай, когда мы залегли на одном из барханов, нависающем над улицей… А хрен её знает, как она называется.
– Кажется, Махоуни решил начать всё без нас, – поддакнул Си Джей.
– Или не он так захотел, а ему пришлось это сделать, – пробурчал Дойл.
И после этого, как всегда, возникает лишь один вопрос – что делать дальше?
Вся наша жизнь – это сплошная череда выборов, больших и малых, судьбоносных и нет… Дорога, полная развилок. И тупиков тут вообще-то почти и нет – просто часто ты можешь идти лишь вперёд. Выбора нет, но в то же время он есть – остановиться или идти вперёд.
– Что в эфире? – спросил я.
– Каша, – лаконично ответил Блазкович. – Мат, команды и много помех. Как обычно в бою. Что необычно – на всех частотах очень много нашего старого знакомца Хьюза.
Надо бы с Махоуни связаться… Вот только как? Разве что куда повыше забраться – может, хоть так его сигнал поймаем…
Спустя примерно полчаса поисков удалось найти место, где наведённые помехи были не столь сильны.
– Народ Кувейта, возрадуйся! – жизнерадостно вещал в эфире диджей. – Наконец-то мы занимаем положенное нам по праву место в мире! Нашу прекрасную обетованную землю посетили на правах туристов выжившие из других мест! Волна туризма захлестнула Кувейт, хо-хо! И это не просто какие-то там вшивые варвары с юга, а американцы. Наёмники! Американцы едут к нам отдохнуть и оттянуться, ура! Как вам эта новость, свободные люди Кувейта? Мне очень даже по нраву. Хотя вот когда мы решили провести опрос и спросили аборигена – что он думает об этих новых лицах, он ответил нам…
Хьюз захрипел и засипел.
– Вот что-то такое он нам и ответил, господа. Кажется, он был не рад… Даже стрелять в нас пытался… Интересно почему? Откуда всё это, а? Всё это насилие, вся эта жестокость… Откуда в людях столько всякой дряни? Хм, хм, хм-м-м… Может, это всё из-за компьютерных игр? Точно! Это они во всём виноваты! Это их…
– Я бы его застрелил, – заявил Си Джей.
– Я бы тоже, – согласился Дойл. – Задолбал уже этот маньяк недоделанный.
– Юрай, долго нам ещё этого кретина слушать? – Я побарабанил пальцами по нагревшейся ствольной коробке автомата, лежащего у меня на коленях.
– Недолго… Сейчас я попробую ещё… Во!
– …сраный Кот-1, выйди на связь. Кот-дерьмо-1, твою мать…
– Ахиллес? – пару секунд пришлось потратить на то, чтобы вспомнить позывной Махоуни. – Это Кот-1, что происходит?
– «Стражи» наступают, всё переносится – начинаем сегодня.
Ну, зашибись, чего уж там…
– Что нам делать?
– Ты где?
Хороший вопрос, мать его… Табличек с названиями улиц что-то не видно… Особые приметы? Ну, тут вокруг много песка и постапокалипсис.
– Короче, неважно. План помнишь? Хотя бы в общих чертах?
– Да.
– Мы наступаем двумя колоннами. Попробуй ударить во фланг – у них тут где-то чёртова пушка окопалась и лупит.
– Понял.
– Действуй, сынок. И не подохни там раньше времени.
Прекрасное напутствие.
– И? – спросил у меня Дойл.
– Воюем, – пожал я плечами. – Похоже, что «стражи» раскололи Рикса и ударили первыми… Наша задача пока что – ударить с фланга и ликвидировать какую-то гадкую пушку «стражей». Вопросы? Отлично, тогда выдвигаемся.
Продвинулись метров на восемьсот на север, а затем повернули на восток, на шум боя.
– Что видишь? – спросил я у Си Джея, который осматривал местность через оптику своей винтовки.
– Бой на одиннадцать часов. Дистанция – четыреста ярдов. Десятка полтора… нет, десятка два «танго» штурмуют баррикаду. Против них… так… «Хамви», полдюжины солдат… Ого!
К месту боя в воздухе заскользил «блэк хок». Вертолёт начал закладывать круги, а его бортстрелок в это время поливал землю огнём из турельного шестиствольного пулемёта.
Ещё пара машин прошла чуть дальше, направляясь куда-то на юг. Но это были уже не транспортные «блэкхоки», а лёгкие «литтл бёрды», похожие на громадных стрекоз.
– У «стражей» даже вертушки уцелели, – присвистнул Блазкович, доставая из кармана пластинку жвачки. – Неслабо.
– О, жвачка! – оживился снайпер. – Юрай, угости.
– На, последняя.
– Не, чувак, последнюю не возьму… О! Вижу грузовик. А, нет, это ни хрена не грузовик…
Я остро пожалел, что у меня при себе нет хорошего бинокля. С другой стороны, снайперы «танго» быстро отучили всех носить при себе бинокль, потому как это признак либо командира, либо артиллерийского или снайперского наблюдателя. А старый пиратский принцип «бить командиров и канониров» актуален всегда и везде.
– В кузове – гаубица, – доложил Си Джей, не отрывая глаза от оптики. – Большая «техничка», что ли?.. Дюйма четыре вроде… Серьёзная штука. Так, остановились. Кажется, к стрельбе готовятся…
Та самая гадкая пушка, на которую жаловался Махоуни?
– Бронирована? Сколько народа при этой гаубице? – спросил я.
– Броня, кажется, противопульная… Сопровождения нет. Расчёт – человека четыре вроде бы…
– Снять расчёт сможешь?
– Да они все в кабине сидят, засранцы. Похоже, что стрелять из этой крошки можно сидя внутри, попивая пиво и нажимая на кнопочки с рычажочками.
Я задумался.
Как разобраться с бронемашиной? Броня лёгкая, но нам же от этого не легче – нет не то что РПГ, но даже чего-нибудь крупнокалиберного, типа 12,7-миллиметрового «баррета»… По методу предков действовать тоже вряд ли получится – лимонки в связку не упаковать, противотанковых гранат нет, коктейлей Молотова – тоже. Остаётся только выбить расчёт… Но если это действительно что-то шибко современное и навороченное, там действительно нет нужды бегать снаружи машины…
М-да. Ситуация.
Невдалеке послышался грохот орудийного выстрела – самоходка «стражей», несмотря на свой диковинный вид, запулила первый снаряд по позициям террористов ЦРУ.
Чёрт, как всё-таки звучит-то – «террористы ЦРУ»…
– Буря идёт, – бросил Дойл, оглянувшись назад.
Я тоже обернулся и наградил вырастающую на горизонте мутную стену пыли и песка задумчивым взглядом.
Так, если рассудить логически…
В бурю стрелять они не станут, если только не желают смерти от детонации застрявшего в стволе снаряда. Значит, огонь «стражи» должны будут прекратить. И более того – они наверняка должны будут натянуть на орудие какой-нибудь чехол, если опять же в числе их противоестественных желаний не числится страсть к чистке пушки от песка. А значит – что? Значит, как минимум, одно рыло из самоходки должно будет вылезти и главное – откроет люк, через который можно закинуть гранату или просто перестрелять весь расчёт. Идея, конечно, насквозь авантюрная – так сказать, брать «на абордаж» артустановку… Но почему-то именно этот план видится мне наиболее быстрым и эффективным.
Значит, решено!
– Есть один вариант, парни… – произнёс я. – Только одно условие – все маты после того, как я закончу его излагать.
Глава 42
Мы спустились по тросу с крыши засыпанного песком покосившегося здания и укрылись за обломками стен менее удачливого строения, которое не перенесло бурь.
До самоходки было каких-то сто метров, и теперь можно было наконец-то рассмотреть её повнимательнее…
Выстрел.
Машина была довольно странной. Трёхосный грузовик, обвешанный бронеплитами, и оттого производящий впечатление сарая на колёсах. Четыре выдвижных опоры, как у автокрана, турель с крупнокалиберным пулемётом на кабине и орудийная установка на месте кузова. Башня, похоже что необитаемая. Орудие калибром дюйма четыре-пять… Хотя вон какой высокий угол возвышения – может, это и вовсе миномёт?
Вообще же конструкция хоть и дикая, но по-своему любопытная… Правда, насквозь узко специализирована – ни на что другое, кроме как гонять всяких повстанцев в городе или в другом месте, полном нормальных дорог, такая машина не способна.
Выстрел.
Хорошая скорострельность – за минуту десять снарядов выплёвывает. И похоже, что действительно лупит минами. От гаубицы такого калибра нужно ждать мощного грохота, а тут скорее просто очень громкий хлопок…
Воздух начинает почти что вибрировать. Всё вокруг начинает почти что вибрировать. Эта всепроникающая дрожь пробирает до самой сердцевины костей и заставляет колебаться мозг…
А затем с оглушительным грохотом налетает буря. Вибрация становится звуком, звук становится низким утробным гулом на фоне рёва песчаного шторма, а гул превращается в странную симфонию стихии.
Кажется, будто местный диджей получил доступ к запредельному оборудованию, способному накрыть музыкой целый город и сменил свои вкусы с рок-музыки на классику. Не Моцарт или Вивальди – скорее Верди и его «Dies Irae».
Песчаная буря грохочет этой музыкой. Хохочет этой музыкой, рыдает этой музыкой…
«О, День гнева! День гнева! День гнева…»
Мы с Юраем идём вместе с фронтом бури вперёд – от укрытия к укрытию.
Куфия и камуфляж – не скафандр высшей защиты. Песок, как стая мелких противных насекомых, всё равно добирается до человеческого тела. Обжигает и проходится, будто бы наждачной бумагой по коже.