Когда кухарка принесла корзину с запыленными бутылками, Аполлон Фридрихович указал на одну из них:
– Вот с этой начнем.
– И чем она отличается от других? По мне, так все одинаковы.
– А вы прислушайтесь. Слышите, как она поет?
– Бутылка?
– Нет, душа. Не слышите? Ничего, когда-нибудь и у вас проснется чувство прекрасного, и вы будете узнавать хорошее вино даже с закрытыми глазами. Даже еще не открытое! У него, кстати, тоже есть душа, и настоящий ценитель ее ощущает. Входит в резонанс, так сказать. В гармонию.
– И у ярославского есть душа?
– Зря иронизируете. Вопреки расхожему мнению, в Ярославле делают вполне приличные заграничные вина. После разгрома водочных откупов мало кто рискнет выпускать негодный товар. А что до этикетов на бутылках… Людей тянет к прекрасному, и уважающий потребителя промышленник просто обязан удовлетворить этот спрос. Кто-то хочет мадеры или бургонского? Пожалуйста! Желаете кьянти и малаги? Еще раз пожалуйста! Джина с ромом? Они есть у нас! И, заметьте, деньги не уходят из страны в жадные ручонки иноземных… как бы поприличней выразиться… да, не уходят! И вновь работают на благо Отечества.
Аполлон Фридрихович долго бы еще говорил о превосходстве российского продукта перед привезенным из-за границы, но Манефа Полуэктовна напомнила:
– Дорогой, соловья баснями не кормят.
– Ах да! Простите. – Клюгенау попытался открыть цимлянское одной рукой, так как вторая висела на косынке. – Увы, я вынужден передать командование.
У Мишки получилось быстрее, благо некоторый опыт в откупоривании бутылок у него все же имелся, и разлил вино по бокалам.
– За победу!
Спустя недолгое время, когда обстановка стала достаточно непринужденной, Аполлон Фридрихович поинтересовался ближайшими планами гусар.
– Если они не являют собой военную тайну, господин старший лейтенант.
– Тайна? Да нет здесь никакой тайны. Обычное задание: перерезать неприятелю пути снабжения, поохотиться на курьеров и фуражиров, нанести беспокоящие удары по мелким гарнизонам.
– Да? Тогда позвольте посоветовать одно хорошее место для расквартирования. Уютно, тепло, безопасно…
– Аполлон! – Манефа Полуэктовна запоздало одернула мужа.
– А что Аполлон? Нет, ну что Аполлон? Дорогая, я собирался показать Михаилу Касьяновичу короткие дороги через наши болота и чудесный островок с охотничьей избушкой. Пятью избушками… Или чуть больше.
– Но там же…
Клюгенау нахмурился:
– Манечка, мы составляем конкуренцию ярославским промышленникам, а не гусарам государя императора!
– Вы хотите сказать… – перебил Нечихаев, но так и не закончил вопрос.
– На одной торговле льном нынче не прожить, господин старший лейтенант! Но акцизы мы обязательно заплатим! После победы, да…
Глава 13
– Его Королевское Высочество будет традиционно недоволен. – Седой джентльмен, по чьей осанке и скупым расчетливым движениям угадывалось военное прошлое, выбрал в ящичке курительную трубку с янтарным мундштуком и вопросительно посмотрел на собеседника.
– О Его Величестве мы уже не говорим?
– Ах, оставьте…
– А ему так уж обязательно знать о наших планах? – Высокий господин с тяжелой челюстью едва заметно улыбнулся.
– Считаете, что победителей не судят?
– Именно так.
– Но действия Наполеона, направленные на подрыв нашей торговли, не позволяют рассматривать его в качестве союзника.
– А что Наполеон? Выскочка с амбициями Цезаря, не более того. Вот русский император…
– Он дикарь и сумасшедший.
– Эти дикари, как вы их называете, стоят в трех дневных переходах от Кашмира. Хорошее сумасшествие, позволившее всего за три года привести к покорности Среднюю Азию. Я бы сам не отказался от такого же.
– Беспокоитесь, что Павел сунется в Индию?
– Нет, не беспокоюсь, потому что Павел туда не пойдет. Но, поверьте, сделает все, чтобы и нам она не досталась. Из врожденной вредности характера.
– У русских не хватит денег.
– Не будем себя обманывать, сэр: у русских есть деньги. Наши деньги, между прочим. Напомнить, сколько стоит контрабандное шведское железо? Тем более есть подозрение, что его тайной продажей в Англию занимается ведомство генерала Бенкендорфа. Думаю, не нужно объяснять, кто это такой? И он имеет не только солидный куш, но и искренне сочувствующих нанимателю агентов. Добровольных агентов, заметьте, работающих лишь за право торговли.
Седовласый джентльмен на миг потерял невозмутимость и скрипнул зубами: собеседник нечаянно отдавил не то чтобы любимую, но болезненную мозоль. Так уж получилось, что в последние несколько лет Россия представляла собой сплошное белое пятно, terra incognita, в которой без следа исчезло несколько десятков направленных с деликатной миссией человек. Страна, похожая на котел валлийской ведьмы… Все знают о его существовании, все чувствуют на собственной шкуре действие колдовского варева, но никто не догадывается, из каких ингредиентов оно готовится и в какой момент выплеснется… А ведь совсем недавно англичан принимали в России с распростертыми объятиями!
– А вы уверены, сэр. – Седовласый запнулся, не желая произносить имен. – Вы уверены, что Наполеон еще жив?
– Даже если нет, какая разница? Тем более с его наследниками дела будет вести гораздо проще.
– Наследниками? О чем вы? Наш любвеобильный корсиканец не имеет потомков мужского пола, а его попытки заполучить для продолжения рода австрийское брюхо разбились о противодействие русской дипломатии.
– Чем плоха императрица Жозефина Первая?
– Женщина?
– А что такого? История знает немало достойных правительниц. И при не менее достойных советниках… Ну, вы понимаете?
– Нет, я бы предпочел действовать по ранее оговоренным планам, но ход ваших мыслей мне нравится, сэр!
– Так что же мешает? Опасаетесь осложнений в парламенте? Эти каплуны с набитыми овечьей шерстью головами загубят любую здравую идею. Их попустительством и непростительной глупостью Англия потеряла североамериканские колонии. Что на очереди?
– Я думаю, мое влияние на Его Высочество позволит нам не вмешивать парламент в игру. Так что в любом случае принцу придется рассказать…
– Обо всем? – усмехнулся человек с тяжелой челюстью. – А как же традиционное недовольство Его Величества, в смысле Высочества?
– Напрасно иронизируете, – нахмурился собеседник. – Недовольство будет в любом случае.
– Тогда?
– Принц Уэльский не так глуп, каким его выставляют недоброжелатели, и прекрасно поймет, что вступление в европейскую войну на стороне Франции неизбежно. Тем самым мы отвлечем внимание русских от Индии, а в случае победы…
– Чьей?
– Разумеется, нашей. Или вы думаете, будто Наполеон способен выиграть? Теоретически он смог бы сделать это пять лет назад, но не сейчас, когда русские военные корабли чувствуют себя хозяевами в Средиземном море, а десант в Тулон или Марсель не высадился исключительно в силу природной северной лени.
– И они свободно проходят через проливы? А как же договоренность с султаном? Простите, с этими заботами немного отстал от жизни…
– Что вас удивляет? Да, договоренность есть, причем не только с нами, но и с французами. Стамбульский мерзавец охотно берет деньги на восстановление батарей и укреплений в проливах, но не делает ничего, что бы противоречило политике Петербурга. И представляете, такое положение дел его более чем устраивает!
– И царь Павел не возражает против вливаний в турецкую казну? Союзник, берущий мзду у противника, всегда подозрителен.
– С чего бы царю возражать? Вы слышали когда-нибудь про графа Державина?
– Поэта?
– Если бы только поэта… Он – министр финансов, и будьте уверены: каждый фартинг из выплаченных Оттоманской Порте миллионов в конце концов окажется в руках этого… – Седовласый замолчал, выбирая подходящее слово, и с нескрываемым отвращением закончил: – Этого поэта!
– Тогда какой смысл в выплатах?
– Традиции, будь они неладны!
– Такие традиции нужно менять.
– В случае победы, сэр!
– И она будет за нами, сэр!
Джентльмены улыбнулись друг другу, удовлетворенные сходством позиции и политических взглядов, и седовласый предложил:
– А теперь за хересом и бисквитами можно обсудить подробности. Вы не против?
Джентльмен с тяжелой челюстью не возражал, тем более время обеда еще не пришло, и как лучше скоротать его, если не за бокалом-другим хорошего вина. А в этом доме можно найти старые, завезенные еще до блокады испанские вина. И если сесть у камина в кресло-качалку, укрыть ноги любезно предоставленным пледом… Хорошо!
Лондонский порт – не самое лучшее место для прогулок. И хотя за последние несколько лет он пришел в некоторый упадок, вызванный значительным уменьшением поступающих грузов, но тем не менее не утратил дурной репутации. Прибежище мерзавцев и подонков со всего мира не гарантировало безопасности даже своим постоянным обитателям, а чужих попросту проглатывало, не оставляя следов. Вот пришел человек, переступил невидимую черту… и все. Если увидит его кто потом рабом на плантациях Ямайки или Барбадоса, то не узнает. Или узнает, но не подаст виду – у порядочного англичанина нет знакомцев среди рабов и прочего отребья.
Но неизвестного, шагающего в темноте с целеустремленностью, делающей честь его храбрости, мало интересовали судьбы незадачливых предшественников. Походка выдавала в нем привычку к преодолению жизненных трудностей. И, скажем так, привычку преодолевать их при помощи абордажной сабли и пары пистолетов. Не исключался и мушкет, но сегодня такового не видно – не принято в наш просвещенный век ходить по городу с мушкетом.
Размытая тень отделилась от стены, а из-за спины донесся стук тяжелых башмаков. Лондонские ночные джентльмены, в отличие от французских или испанских собратьев по ремеслу, предпочитали обходиться без опереточных сценок вроде предоставления права выбора между жизнью и кошельком, обычно их интересует и то и другое. Видимо, припозднившийся гуляка знал об этой милой привычке, так как, не дожидаясь нападения (намерение напасть разве не оно и есть?), выстрелил в первого загородившего дорогу. Тут же обернулся, чтобы двумя пулями успокоить остальных. Да, к глубокому удивлению грабителей, если они успели его почувствовать, пистолет предполагаемой жертвы не требовал перезарядки.