Гусев и его заместители направились к танкистам.
В тесном дворике, окруженном со всех сторон полуразрушенными от обстрелов панельными пятиэтажками, укрылись два «Т-80».
На стволе одного висел приговоренный.
Вокруг никого.
Подойдя ближе, они увидели вытаращенные и уже остекленевшие глаза несчастного, вывалившийся язык, упавшую на правое плечо голову, веревочную петлю, затянутую на тонкой шее, залитые мочой штаны. Такое с повешенными случается почти всегда — мочевой пузырь расслабляется… Ну, да мертвые сраму не имут.
Гусев зло постучал прикладом по броне.
Никто не ответил, зато из подъезда пятиэтажки на шум вышел танкист.
— Че за херня?! — раздраженно спросил Павел. — Как допустил?!
— Я пытался, да кто б меня послушал! — спокойно отозвался танкист. — Эти архаровцы могли и меня за компанию подвесить. Только мне не этого опозера жалко, а танк — вот учудили твои мудаки, а! Нашли, бля, виселицу.
— Снимай, — хмуро бросил Гусев.
— Хрена лысого! Твои повесили, пусть они и снимают, — парировал танкист и развернулся.
— Подсадите, мужики, — обратился Павел к своим и раздраженно глянул в спину уходящему.
Его подхватили, приподняли. Гусев перерезал веревку.
Труп стукнулся головой о бетонную плиту, давным-давно брошенную строителями, почти вросшую в землю. Глухой звук неприятно резанул по нервам.
— Ну и что теперь делать? — спросил Гусев. — Расстрелять зачинщиков? Ведь они, козлы, самосуд устроили.
— Погодь, командир, не пори горячку, — посоветовал один из комодов. — Но на будущее орлов наших стоит предупредить: еще раз — и к стенке.
— В особый отдел надо докладывать, — вздохнул Павел. — Вони будет…
— Доложить нужно, — согласились с ним. — Хотя особист один хрен уже все знает.
— То-то и оно. Натворили делов… млин!
На общем построении Гусев предупредил: виновных в самосуде будет передавать в особый отдел. Пусть там решают.
— А еще лучше, — сказал он, — сам грохну, без суда и следствия. Мы хоть и штрафники, но не беспредельщики. Сорвался в бою — так и быть, понять можно, но после — не вздумай! Здесь не махновщина, не грабь-армия.
Штрафники — небритые, грязные и расхристанные, изобразившие подобие строя, слушали его с отсутствующим видом.
И Павел понимал их натянутое молчание. Ходящих по узкому лезвию между жизнью и смертью уже ничем не проймешь. Не боятся они, и плевать им на все.
Более того, сам вдруг ощутил неискренность своих слов, когда вспомнил расстрелянных пленных у блокпоста. Война, подлюка, и не такое с людьми делает.
— Разойдись, — скомандовал Гусев.
Когда бойцы расходились по сторонам, случайно приметил подозрительно распухшие губы у Чечелева.
Того уже успели во взводе окрестить Студентом.
— Что с лицом? — спросил Павел, прекрасно понимая: боец огреб от кого-то, и наверняка за вздорный характер.
— Упал, — хмуро ответил Чечелев.
— И долго падал? — насмешливо уточнил Гусев.
— Минут пять.
— Пять минут — немного. Будешь жить.
Лишь вечером Гусев выяснил посредством слухов и разговоров, что огреб Студент в ссоре с Боксером — еще одним штрафником, скорым на расправу. Результатом их размолвки стала потеря Чечелевым двух верхних и трех нижних зубов.
Теперь, зная Студента, приходилось опасаться еще и за жизнь Боксера.
«Впрочем, что за нее опасаться? — устало думал Павел, оставшийся один и решивший прикорнуть, пока есть возможность. — Рано или поздно каждый получит свою плюху от этой войны».
Гусев в этом ни капли не сомневался.
Глава XIIСтудент
Леха Чечелев оканчивал четвертый курс юридического факультета Сибирского федерального университета. Учился так себе — с троек на редкие четверки, лекции прогуливал, сессии сдавал не с первого раза и со страшным скрипом. Знаний, правда, в голове не прибавлялось.
Спроси Леху, каким чудом его занесло на юрфак, он и сам бы не смог объяснить толком. Ему персонально юриспруденция никаким боком не вертелась. Предки настояли. Мол, иди, будешь всегда с куском хлеба. А случись что — нам поможешь или другим работягам.
Ну он и пошел. На платное отделение. Кто бы его на бюджетное взял, троечника? Родители-то от сохи, что называется. Никакого блата.
Благо отец бульдозеристом на северных вахтах хорошо зарабатывал: и на оплату универа хватало, и на жизнь семье из трех человек оставалось.
Мать, как и батяня, тоже выше ПТУ не прыгнула. Почти сразу после окончания «фазанки» [17] познакомилась с будущим отцом Леши. Тот только-только из армии пришел.
Дальше все как обычно: шуры-муры, беременность, быстрая свадьба по этой причине, а потом — рождение Лешеньки, быт семейной жизни, работа поваром в ресторане средней руки… Какое там дальнейшее образование! Да, в общем-то, и особого стремления к этому никогда не возникало.
А вот Лешку решили выучить, в люди вывести.
Эх! Если бы они знали, что их сыну, будущему юристу Алексею Владимировичу Чечелеву, плевать на этот диплом с высокой колокольни. Не хочет он быть юристом. И вообще, наивные малообразованные предки почему-то уверены, что ему предстоит защищать интересы работяг. Ага! Как же! Интересы работодателя ему защищать придется. Он деньги платит, он и музыку заказывает.
Кстати, работу юристом еще найти надо. Нынче правоведов расплодилось, что блох на барбоске. Даже если и устроишься, какая зарплата у неопытного выпускника? Смех один. Папаня на своем бульдозере в разы больше получает, чего говорить о состоятельных людях или о чиновниках. Те вовсе деньгу лопатой гребут. С откатов так поднимаются — ни одному олигарху не снилось.
Можно, конечно, юридическую консультацию свою открыть, да опыта нет, связей наработанных, со знаниями напряг. И потом, где гарантия, что в эту консультацию народ со своими проблемами ломиться станет? Других консультаций и адвокатских контор мало, что ли? Прогоришь в два счета.
Леху нередко донимали мысли о том, чем же таким заниматься по жизни, чтобы при деньгах всегда быть? А хер его знает! В идеале — ничем, и чтоб лавэ всегда было, по клубам тусоваться, девчонок снимать. Вот это жизнь! Тачка для этого нужна своя, чтобы пацанам на хвост не падать, от них не зависеть. Куда хочу, туда и кручу.
Батя, жадина, свою машину не дает. На Севере этом дурацком прописался, можно сказать. Дома почти не бывает. Закрыл тачку в гараже. Ключи — и от гаража, и от машины, хрен знает где. Конспиратор хренов!
Леха все перерыл в квартире, но так и не нашел. Не будешь же дверь в гараж ломать! Это уж в натуре чересчур. Да и чем машину заводить? Замок зажигания тоже ломать? Опять же, документов на машину нет. В общем, отпадал этот вариант полюбасу.
Где же столько бабла взять, чтобы на все хватало? Вон, деньги как дешевеют! Страна летит все глубже и глубже, лавэ нужно все больше и больше.
По России уже гуляла вакханалия беспорядков, заставляя тревожно сжиматься душу в ожидании еще больших бед.
Леха даже ящик смотреть перестал. Так, изредка новости глянет вполглаза, а там одно да потому же! Все выпуски всегда начинались с политического блока, лишний раз давая понять простым гражданам, что со стабильной, прозрачной политикой в стране, с согласием между непримиримыми оппонентами в высших эшелонах власти — дело швах. Без крови, и немалой, уже вряд ли обойдется.
Нередко по ночам, да и днем тоже, на улицах гремели выстрелы. Невесть откуда бравшееся у граждан неучтенное оружие без дела не лежало. Мать Леху на улицу боялась отпускать.
А тут еще и слово «дефицит», казалось, давным-давно позабытое, вспомнить пришлось. Китаезы свинью подложили! Чего-то там промеж собой не поделили, и привет — накрылась самая большая в мире фабрика самым большим в мире тазом.
Городские рынки, дотоле забитые улыбчивыми продавцами из Поднебесной, опустели на раз-два. Уже не слышалось привычное: «Друга! Друга! Подходи! Товар хоросый, бери, писот рублей всего!»
Продавцы из среднеазиатских и закавказских республик тоже исчезли. Не стало даже их товара — недорогого и плохого качества, как и китайский ширпотреб.
Свое у нас клепать со временем как-то разучились. Привыкли менять на газ с нефтью, а тут вдруг выяснилось, что меняться-то и не с кем.
У магазинов чуть ли не с вечера с прицелом на следующий день выстраивались нервные очереди. Граждане избавлялись от стремительно дешевеющей наличности, сметая с прилавков все, что там нет-нет да и появлялось.
И на фоне всего этого оставалась богатая, крепко стоящая на ногах прослойка общества, что обитала, как правило, в загородных коттеджных поселках, как бы абстрагировавшись от общих проблем, что свалились на долю простых людей.
У них-то и было бабло, они-то и жировали как ни в чем не бывало, разъезжая на шикарных тачках, веселясь, словно в последний раз, в ресторанах. Леха это знал точно — мать рассказывала.
А дальше логика двигалась только в одном направлении — их-то и надо потрошить, покуда деньгу не сбросили да из страны не срулили. А что? Вон, по новостям то и дело показывают, как в том или ином городе совершаются налеты на коттеджные поселки. Ни частная охрана, ни полиция не спасают. Да и в Красноярске уже появились такие банды. Земля слухами полнится. Так что пора и самому чего-то урвать, пока есть возможность.
Вот и решение всех проблем. Заодно и нервишки пощекотать можно. Ведь кайфово же ворваться в такой коттедж и распатронить его к такой-то матери. Конечно, кайфово. Пусть знают буржуины, как на народном горбу разъезжать.
Их собралась целая толпа — восемнадцать человек. Все студенты из одного универа, только с разных факультетов — знакомые по тусовкам в ночных клубах. Организовать всех сумел Илья Заброднев — пятикурсник с факультета журналистики: здоровый, наглый и уверенный в себе бугай.
В коттеджный поселок «Удачный» приезжали на маршрутках небольшими группами — по три-четыре человека. Собирались в назначенное время в условленном месте, без проблем миновав посты частной охраны. Непонятно: то ли охранники свои обязанности исполняли для «галочки», то ли не исполняли их вовсе. Что, собственно говоря, только на руку.