Прятал нашего брата, конечно, рабочий. В далеком рабочем предместье Питера, в маленькой рабочей квартире, подают обед. Хозяйка приносит хлеб. Хозяин говорит: „Смотрите-ка, какой прекрасный хлеб. „Они“ не смеют теперь, небось, давать дурного хлеба…“»
Меня поразила эта классовая оценка июльских дней. Моя мысль вращалась около политического значения события, взвешивала роль его в общем ходе событий, разбирала, из какой ситуации проистек этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как должны мы изменить наши лозунги и наш партийный аппарат, чтобы приспособить его к изменившемуся положению. О хлебе я, человек, не видавший нужды, не думал. Хлеб являлся для меня как-то сам собой, нечто вроде побочного продукта писательской работы. К основе всего, к классовой борьбе за хлеб, мысль подходит через политический анализ необыкновенно сложным и запутанным путем.
А представитель угнетенного класса, хотя из хорошо оплачиваемых и вполне интеллигентных рабочих, берет прямо быка за рога, с той удивительной простотой и прямотой, с той твердой решительностью, с той поразительной ясностью взгляда, до которой нашему брату интеллигенту, как до звезды небесной, далеко. Весь мир делится на два лагеря: «мы», трудящиеся, и «они», эксплуататоры…
«„Мы „их“ нажали, „они“ не смеют охальничать, как прежде. Нажмем еще – сбросим совсем“ – так думает и чувствует рабочий» [Л: 34, 322 – 323].
«Этот рассказ В.И. Ленина, пишет М.С. Ольминский, – вводит нас в сокровенную лабораторию его мысли. Голова ищет „интеллигентским“ путем, путем сложного теоретического анализа „простоты и ясности“ в определении смысла сложного события, чтобы синтезировать результат анализа в лозунгах, которые должны проводиться „с твердой решительностью“. И где другой теоретик-интеллигент легко запутается в неразрешимых противоречиях, там наш вождь выйдет из затруднений при помощи пролетарской классовой точки зрения; она стала второй природой „интеллигента“ Ленина благодаря постоянному с его стороны пристальному вниманию к ходу пролетарской жизни…
Конечно, не фразой рабочего о хлебе был решен в данном случае вопрос о выборе лозунгов: они определились общим результатом теоретического анализа. Но эта фраза сыграла свою роль – приблизительно такую же, какую, по преданию, сыграло падение яблока с дерева в открытии Ньютоном закона всемирного тяготения. И кто сможет счесть все яблоки, которые падали перед глазами Ильича с великолепного и вечно плодоносного дерева пролетарской мысли, чтобы облегчить ему нахождение простого и ясного ответа на сложнейшие политические вопросы?»[221].
Повседневная связь с массами, встречи и беседы с рабочими, крестьянами, представителями интеллигенции, с партийными и государственными работниками были тем каналом, который связывал деятельность Ленина с жизнью и борьбой масс, помогал находить решения сложнейших задач, встававших перед партией и Советским государством.
28 октября 1917 года к Ленину пришли два питерских металлиста – П.Н. Амосов и М.Н. Животов, работавшие в Центральном совете фабрично-заводских комитетов Петрограда. Шел третий день и четвертая бессонная для Ленина ночь революции. Рабочие пришли с клочком бумаги, где с помощью кружочков и треугольников изображалась схема некоего учреждения, которое, по их мнению, должно было регулировать и управлять всем народным хозяйством страны. Проект был более чем несовершенен, недостаточно продуман, но сама идея была чрезвычайно интересна. Они долго сидели над этой бумажкой…[222]. Так рождался знаменитый ленинский декрет о создании Высшего Совета Народного Хозяйства.
1918 год. 10 мая к Ленину приходит со своими мыслями и соображениями питерский рабочий А.В. Иванов, 14 июня – Н.А. Емельянов, через месяц, 12 июля, – рабочий В.Н. Каюров. У них тоже есть идея… Впрочем, об этом пишет в письме «К питерским рабочим» сам Ленин.
«Тов. Каюров побывал в Симбирской губернии, видел сам отношение кулаков к бедноте и к нашей власти. Он понял превосходно то, в чем не может быть сомнения ни для одного марксиста, ни для одного сознательного рабочего: именно что кулаки ненавидят Советскую власть…
Сидеть в Питере, голодать, торчать около пустых фабрик… это – глупо и преступно. Это – гибель всей нашей революции. Питерские рабочие должны порвать с этой глупостью, прогнать в шею дураков, защищающих ее, и десятками тысяч двинуться на Урал, на Волгу, на Юг, где много хлеба, где можно прокормить себя и семьи, где должно помочь организации бедноты, где необходим питерский рабочий, как организатор, руководитель, вождь» [Л: 36, 521 – 522].
Так рождался массовый поход в деревню рабочих, сыгравший важнейшую роль в борьбе за победу революции.
1920 год. 22 декабря. М.И. Калинин собрал совещание беспартийных крестьян – делегатов VIII съезда Советов. Владимир Ильич пришел на это совещание. Многие из присутствовавших не заметили его. Он устроился поудобнее и стал записывать выступления. О чем говорили крестьяне? Из Минской губернии: «Соли, железа и всего, чтобы засеять всю землю». Из Донбасса: «А люди только носят портфель, а ничего не сделали. Не можете – дайте разрешение достать…». Из Иваново-Вознесенской губернии: «При разверстке одинаково облагается и лодырь и старательный, что крайне несправедливо». Из Костромской: «Заинтересовать надо крестьянина. Иначе не выйдет… Сельское хозяйство из-под палки вести нельзя. Давать предпочтение трудящему, а не кто по грибы ходит». Из Екатеринославской: «Более к жизни близко и к сердцу бедных крестьян…» [Л: 42, 382 – 384]. И так 28 выступлений. Свои записи Ленин рассылает всем членам ЦК партии и всем наркомам, потому что и эти выступления есть та самая реальная жизнь со всеми ее проблемами и сложностями, которая диктует партии программу действий.
1921 год. Партия разрабатывает новую экономическую политику. Дни, предшествующие X съезду, заполнены у Владимира Ильича до отказа подготовкой докладов, резолюций, текущей работой, встречами с десятками людей. И среди них – крестьяне… 30 января Ленин долго беседует с тверским крестьянином А.И. Гусевым, 9 февраля с иркутским крестьянином О.И. Черновым (его доклад, по указанию Ленина, публикует «Правда»). 14 февраля Владимир Ильич принимает представительную делегацию (два бедняка, два середняка и два кулака) тамбовских крестьян. И со всеми – обстоятельный, серьезный и деловой разговор, порой споры…
28 февраля к Ленину приходит владимирский крестьянин И.А. Чекунов. Он уже бывал у Ленина и в 1919 году, и в 1920-м и всякий раз с наказами от крестьян, своими проектами. На сей раз у него соображения относительно порядка взимания мясной разверстки. «Старик со светлой головой…»; «очень интересный трудовой крестьянин, по-своему пропагандирующий основы коммунизма»; «сочувствует коммунистам, но не идет в партию, ибо ходит в церковь, христианин (отвергаю-де обряды, но верующий)» – так писал о нем Ленин.
А вот и основное содержание разговора:
«Улучшает хозяйство. Объехал Нижегородскую и Симбирскую губернии, – пишет Ленин о Чекунове. Крестьяне, говорит, потеряли доверие к Соввласти. Можно ли, спрашиваю, поправить налогом? Думает, что да. В своем уезде добился, при помощи рабочих, смены худой Советской власти хорошею.
Вот за таких людей нам надо изо всех сил уцепиться для восстановления доверия массы крестьян. Это основная политическая задача и притом не терпящая отлагательства» [Л: 52, 83, 85 – 86, 372].
По предложению Владимира Ильича Чекунова вводят в состав коллегии Наркомата земледелия.
1 марта 1921 года, буквально накануне X съезда партии, который должен утвердить новую экономическую политику, А.Д. Цюрупа рассказывает Ленину о двух интереснейших уфимских крестьянах, знакомых ему еще по тем давним временам, когда он работал управляющим в имении… В тот же день Ленин посылает телеграмму:
«Уфа. Председателю губисполкома.
Прошу немедленно передать крестьянам села Бекетово, Булгаковской волости, Уфимского уезда (36 верст от Уфы по Оренбургскому тракту) Алексею Романовичу Шапошникову и Тарасу Григорьевичу Кондрову приглашение прибыть теперь же в Москву для совета по важным делам, касающимся крестьянства и крестьянского хозяйства… В случае согласия немедленно устройте поездку в вагоне делегатов партсъезда, обеспечьте на дорогу продовольствием и всем необходимым, окажите всяческое внимание, заботливость» [Л: 52, 311].
Они приехали. 22 марта состоялась их беседа с Лениным… И одним из результатов этой беседы была разработка нового закона о землепользовании, новой инструкции о гужевой повинности…
Если мы внимательно посмотрим биографическую хронику В.И. Ленина, мы увидим, что каждый из поворотных моментов в истории нашей страны, те дни, когда принималось то или иное важное принципиальное решение, буквально окружены вот такими встречами, беседами, разговорами. Непосредственная связь с народом являлась одним из важнейших источников мудрости Ленина и как мыслителя, и как вождя партии, и как руководителя государства, и как человека.
Составляя тезисы для одного из своих выступлений в декабре 1921 года, Ленин записал:
«Жить в гуще.
Знать настроения.
Знать все.
Понимать массу.
Уметь подойти.
Завоевать ее абсолютное доверие».
И, наконец, –
«Не льстить массе…» [Л: 44, 497, 498].
27 марта 1922 года на XI съезде партии Владимир Ильич говорил:
«В народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не будет вести за собою масс, и вся машина развалится» [Л: 45, 112].
Вопрос о том, какова должна быть та государственная машина, которая могла бы наиболее полно воплощать революционную творческую инициативу и волю народных масс, был поставлен Лениным еще в начале столетия.