— Все бы так, да? — фыркнул Егор. — Тогда Бауманка бы лежала у наших ног и целовала бы пыль.
— Мечтай больше, — скептически поморщился Андрей, — опять же нас по олимпиадам кроют…
— Увы, — Егор вздохнул. Упоротых вроде Локаловой у МФТИ было меньше, чем у Бауманки. Хорошо, что хоть сколько-то было, да.
— Ты к себе студенток уже не по одной водишь? — с интересом поинтересовался Андрей в прихожей квартиры Егора, разглядывая синие туфли на хорошем таком каблуке.
— Это Розикова, к Татьяне пришла.
Егор аж вспомнил, как бледненькая Таня с виноватыми глазами спрашивала разрешения пригласить в гости подружку. Как зверски хотелось ее стебануть и заявить, что все посещения запрещены, а прогулки так вообще — только с надзирателем, но Егор сдержался. Ей было не до смеха сейчас, да и ему в общем-то тоже — стоило только взглянуть на багровую царапину на щеке да здоровую шишку на голове. Господи, как же хорошо, что Лазарь все-таки не проломил ей черепушку…
— Ты чего встал? — вполголоса поинтересовался Егор у Андрея, когда тот замер у двери в комнату, вслушиваясь. Андрей махнул на него ладонью, явно прося заткнуться. Егор заткнулся и подошел.
За дверью умирающим голосом Татьяна проговаривала цифровые методы спектрального анализа. Так хорошо проговаривала — слово к слову, почти без пауз.
— Читает или на память? — шепотом поинтересовался Андрей.
— Читать она и не может, и нельзя ей, — заметил Егор и, стукнув для порядку в дверь три раза, заглянул в спальню. Впервые за три года узрел, что вообще Розикова носит джинсы. Что ее совершенно не портило. Вот сейчас она, как всегда хорошенькая, даже с убранными в хвост волосами, сидела, скрестив ноги, на покрывале кровати, рядом с Таней. Держала в руках тетрадь с конспектом, косилась в нее — видимо, сверяла точность ответа.
— Здравствуйте, Егор Васильевич, — невозмутимо произнесла Анна. Кажется, она это мысленно репетировала, потому что выглядела она сейчас, как Смычков во время переговоров.
— Виделись, Анна, — Егор фыркнул и бросил взгляд на Таню, которая замолчала и смотрела на него. Бледновато она выглядела. Впрочем, бледной она сейчас была в принципе. Видимо, пока нормально не оклемается — не расцветет. Так, одетая лежит поверх покрывала. Ну и отлично, значит, Андрея можно было впускать.
— У меня тут к тебе сюрприз, — Егор обернулся к Смычкову, и тот, слегка улыбаясь и запихнув руки в карманы брюк, вошел в комнату.
У обеих девиц глаза стали по пять копеек.
— А-андрей В-владимирович? — Таня аж заикаться начала. Андрей, просто обязан был испытывать тот самый мстительный экстаз, которого так хотел.
— И вам здравствуйте, Татьяна Ивановна, — насмешливо кивнул Андрей, — зачетку давайте…
— Но зачет же завтра, — пискнула Татьяна, — я приду. Я готовлюсь…
— Я слышал, — Андрей пожал плечами, — хорошо готовитесь, Татьяна, я оценил. Честно говоря, хотел вас поспрашивать, но слышал же — материал вы знаете.
Обиделась. Это было видно по глазам, по косому взгляду, брошенному на Егора, но промолчала же. Дуреха, да кто вообще сомневался в том, что ты можешь? Просто вот сейчас и идиоту было ясно, что тебе никак. Вот видно же было, что ты вовсю пытаешься — но никак. Но ты же в курсе, что за старание всегда что-нибудь да обламывается? Вот и считай, что тебе — обломилось сейчас.
— Я сам доберусь, — заметил Андрей, выгребаясь и давая Васнецову свой обеденный перерыв провести дома. Не то чтобы было много времени — но пар сегодня после обеда не стояло, час дома можно было и проторчать.
— А вы-то почему не на занятиях, Анна? — с интересом уточнил Егор у Розиковой, которая явно планировала собственное бегство.
— Ну, помочь-то Тане надо было, — девушка осторожно улыбнулась, — я отпросилась.
Хорошая подруга. Впрочем, в тандеме Розиковой и Локаловой никто особенно и не сомневался, они дружили с первого курса, и, честно говоря, именно Таня вытащила Анну из зоны троечниц, подтянув в по физике с математикой, но… После этого Розикова хорошо справлялась сама. Способная была девица. Такую не надо было тащить за собой бесконечно. И это был отличный базис для хорошей дружбы одного умного человека с другим.
— Не злоупотребляйте только, Анна.
— Ой, не буду, — Аня улыбнулась шире, — Асмар можно доверить пару лекций записать, но она много ворон ловит, все равно же у меня потом сверяет.
— Завтра зайдешь? — тихонько спросила Татьяна, приподнимаясь.
— Конечно, после лекций, — Анна неуклюже обняла Таню и торопливо затопала в прихожую.
— Не дергайся, я провожу.
Таня вздохнула и положила голову обратно на подушку.
— Ты сейчас на работу?
— Нет, не сейчас, — Егор улыбнулся и пошел провожать Розикову. Он был прав — ничего с Таней за две минуты в уединении не случилось. Но она по-прежнему выглядела грустной.
— Обиделась, дурочка? — Егор говорил это с теплом, зарываясь пальцами в волосы девушки.
— Я, честно говоря, вчера еще поняла, что вряд ли потяну даже час в универе, — неожиданно спокойно отозвалась Таня, — без сборов и дороги. Так что… нет, не обиделась, спасибо, Егор.
Егор наклонился, прижимаясь лбом к теплой щеке.
Вот ведь. Даже с сотрясением в этой голове еще шевелится здравомыслие? Неужели? Честно говоря, Егор ожидал капризов, хныканья, всего того, что Таня до сотрясения в себе мастерски подавляла. Но нет. Кажется, она в принципе была довольно прагматичной. Хотя знал ли он вообще иную Татьяну? На учебе она довольно легко отстранялась от эмоций — что уж там сказать, три года шифровала от Егора свое к нему отношение, расколоть он ее смог лишь только в минуту эмоциональной слабины. Да, было много лишней «принципиальной» шелухи, привычка спорить чуть что, но, в общем и целом… Девчонка даже не среагировала вчера, когда он на ее признание в любви сказал лишь только, что волновался о ней. Людмила бы уже вынесла мозг. Трижды. Таня, кажется, даже не задумалась. Будто все было так, как она ожидала. Будто она ни на что и не рассчитывала. Дурочка.
А ведь теплело, тяжелело в груди. Вопреки тому, что сам решил же, что серьезно к Татьяне привязываться не будет, вопреки здравому смыслу. Она пробиралась в него как медленный, вкрадчивый яд, текла по венам вместе с кровью, впитывалась в кожу, и без нее уже как-то и не хотелось — ни просыпаться, ни попросту быть. Нужно бы остановиться, опомниться, взять себя в руки, но… Егора вело куда-то в сторону. Он боялся за Таню, он хотел, чтобы она была рядом, чтобы с ней все было в порядке.
— Ты голодная? — шепотом спросил Егор.
— Да я-то всегда, — Таня смешливо фыркнула, — но ты же сказал, что без разрешения врача мне антикалорийное противопоказано.
Егор не удержался — слегка прикусил кожу на ее шее. Совсем слегка, так что она тихонько ахнула, чтобы неповадно было его дразнить. Сказал — вчера, да. Когда предложил ей спать отдельно, в гостевой комнате. Несчастья в глазах у Татьяны от этого предложения было столько, будто Егор ей сообщил о смерти любимого котика. Согласился, оговорив условия «обета воздержания», сам же уже дважды слегка искусился его нарушить, потому, что в обнимку с конкретно этой девицей — как засыпать, так и просыпаться было одинаково… провоцирующе.
Ох, а ведь это был только день из их жизни вместе. А что будет к концу второй недели?
Перегрев
— А кто тут нарывается, а? — Танька от этого горячего опасного шепота втянула бы в плечи и голову и руки, но, увы, не была черепахой… Поэтому забила и продолжила «нарываться».
Это было утро. Томное утро через чертовых десять дней после выписки. За полчаса до срабатывания будильника Егора. Танька уже даже сожрала свои таблетки — во многом она и проснулась от накатившей из-за неловкого движения головной боли. Ну и вот, таблетки употребила, а пока они начинали действовать, Танька решила, что самое время ей обнаглеть и облапать соседа по кровати. Тем более он слишком вызывающе лежал — спиной к Таньке. Такой охренительной, красивой, широкоплечей спиной, на которую нельзя было смотреть и не испытывать острого желания прижиматься губами к этой коже, к этим лопаткам — да даже к чертовым ямочкам на пояснице. И невозможно было удержаться от искушения исследовать пальцами узор родинок, будто складывающихся в созвездия. Вот, на левой лопатке вышел идеальный Скорпион. Прям звездочка в звездочку, тьфу ты, родинка в родинку.
Егор перевернулся на другой бок и, сощурившись, уставился на Таньку.
— Бесишь, — раздраженно заметил, ловя ее запястья и отводя от своей кожи. — Ну нельзя же таким способом будить. Врач не разрешил.
— Накажешь? — Танька дерзко фыркнула. Очень надеялась, что-таки почешет в нем его деспотизм и уже получит долгожданную «трепку».
— Ох, наказал бы, — Егор притянул Таньку к себе, и она едва восторженно не запищала, ощутив его возбуждение собственным животом, — наказал бы так, чтоб ты только орать и смогла. А потом — чтобы не могла и этого. Но врач по-прежнему не разрешал. И пока не разрешит…
— Ну, Егор, — Танька чудом не захныкала, — ну я же нормально себя чувствую…
Она ужасно по нему соскучилась, она вскипала от одного лишь его прикосновения, кажется, скоро она могла случайно получить оргазм просто от того, что Васнецов на нее в принципе посмотрел. Нет, она могла и без этого, ей и без этого было хорошо, но с сексом — все было бы даже больше, чем хорошо, это был бы чертов божественный «all inclusive», грозящий сделать ее воспоминания об этих отношениях даже слишком радужными.
— Ох, солнышко, — пробормотал Егор, чуть подаваясь вперед и накрывая Танькино тело своим собственным. Горячие губы обожгли Танькину шею, выбивая из Танькиных же губ тихий стон удовольствия.
— Я тоже тебя хочу, — шепнул Егор, чуть прикусив мочку Танькиного уха, — вот даже не представляешь, как я хочу тебя, но нельзя, Тань, нельзя. Пока не разрешит врач.
Боже, как это было… Как это было обидно. Впрочем, ладно — если обходиться малым, то сейчас целоваться с Егором было охренительно. В груди щемило все, что там, в принципе, могло щемить. Казалось, безумные лягушки там устроили сейшн и, ни в чем себе не отказывая, прыгали, кувыркались, плясали, заставляя Танькину душу ходить ходуном.