– Агента нет, врать не стану, однако человек, которого чуть не угробили ваши спецназовцы, был в одном шаге от того, чтобы, сличив заводские номера на корпусе вертолета, лишить базу двух боевых машин. Понимаете, о чем я говорю?
– Не понимаю. Мои люди не стреляли в каких-то там – кто он был, военный дознаватель?
– Можно и так сказать. С группой разведчиков он двигался к месту предполагаемого крушения вертолета. Мне хорошо известно, что именно на этих разведчиков и напали ваши люди. Зачем они это сделали?
– Мои люди были ни при чем. Разведчики сами обстреляли их, – вынужден был признать майор, прячась за клубами сигарного дыма.
– Я не для того пришел к вам, майор, чтобы выяснять, кто первый начал, а кто второй, – в уничижительном тоне произнес Дюрекс, глядя прямо на Вагнера. – Мы заплатили за этого человека кучу денег, и все пойдет прахом, если нам не удастся доказать друзьям в штабе округа, что нашей вины нет.
– Видите ли, Дюрекс, – майор отложил сигару, которая ему надоела, и пригубил остывший кофе. – Не знаю, что там произошло и насколько велика в этом вина моих людей, но такие накладки, к сожалению, случаются. Дружественный огонь и все такое прочее – это война, а потому возможны разные совпадения. И потом, этого вашего агента мог пристрелить кто угодно, например, партизаны Ферро или этого, который на наркомана похож… Лаэрта!..
– Партизаны Междуречья нам подконтрольны, и они никогда не затевают каких-либо операций, не посоветовавшись с нами. Даже если у камрадов рождаются гениальные идеи, они сообщают нам о них через районного камрада Грина. Мы, в свою очередь, извещаем их о наших действиях.
– Но послушайте, Дюрекс, если я буду бегать к вам по каждому поводу, ваш отдел будет знать все о моих делах.
– И что же в этом плохого?
– Плохого? – Майор искусственно рассмеялся. – Да у вас такие дыры в режиме секретности, что агенты Управления Службы Безопасности ездят через них на автобусе!..
Майор Вагнер выдумал это лишь затем, чтобы уколоть вездесущего Дюрекса, однако он и не подозревал, что попал на самую больную мозоль.
Дюрекс мотнул головой и, сузив глаза, прошипел:
– Вы повторяете слухи, которые распространяют наши враги, майор.
– В каждом слухе есть доля слуха, – парировал Вагнер. – Поэтому сообщать вам о планах означает подставлять своих людей.
– А вы их разве сами не подставляете? – спросил Дюрекс, и на его лице появилась ядовитая улыбочка. – Я слышал, что они недавно кровью умылись. Три трупа, два десятка раненых…
– Не двадцать, а только семь! – возмутился майор и понял, что попался в ловушку.
Дюрекс довольно хохотнул, а Вагнер сложил руки на груди и стал ждать, когда гость уйдет. Гнать его он не собирался, слишком много чести.
Конечно, досада от потерь в отряде капитана Хэкмана присутствовала. К тому же получилось все как-то по-глупому – со слов капитана, его подразделение было надежно замаскировано в зарослях, но вдруг появились три солдата и стали поливать огнем позиции Хэкмана.
– Мы сразу получили двух легкораненых, – жаловался капитан. – И нам ничего не оставалось, как попытаться уничтожить эту группу.
Помимо неприятностей все произошедшее имело и свои плюсы, ведь удалось собрать много ценной информации. Тут и квалификация вертолетчиков, и возможности их машин, и точность стрельбы минометных артавтоматов, помноженная на скорость реагирования наводчиков.
В перечень полезных сведений входила и мобильность подразделений, выходивших на помощь разведчикам.
К сожалению, для Хэкмана и его людей гарнизон базы действовал очень слаженно.
– Значит, вы отказываетесь сотрудничать с политической разведкой, майор? – уточнил Дюрекс.
«Ах ты сукин сын, подставить меня хочешь», – догадался Вагнер и ответил:
– Я не говорил, что отказываюсь от сотрудничества с разведкой. Просто на данном этапе я не вижу в этом необходимости, а ваши доводы меня не убедили. Пока что от обмена информацией с вами я воздержусь, но буду готов к сотрудничеству, как только вы избавитесь от хронических утечек секретной информации.
Вагнер ожидал угроз и ругательств, однако Дюрекс вдруг улыбнулся и сказал:
– Сигарой не угостите?
– А… Пожалуйста. Выбирайте любую.
Дюрекс не спеша выбрал сигару, затем понюхал ее и сказал:
– Какая прелесть. Наверно, дорогие?
– Не особенно.
– Ну ладно, пойду я, а сигару потом закурю – после обеда.
Сунув сигару в нагрудный карман, Дюрекс удалился, тщательно притворив за собой дверь.
После его ухода Вагнер с минуту посидел в задумчивости, затем вывалил все сигары на стол и в ящичке под прозрачной оберточной бумагой обнаружил посаженный на тончайшую иголку крохотный «жучок».
Майор едва сдержался, чтобы не выругаться. Затем достал из стола пинцет и, подхватив «жучок», словно какую-нибудь блоху, недолго думая бросил в кофе.
84
«Ишь, как он обиделся, – подумал Вагнер и помешал кофе ложечкой. – Накладка у него случилась».
Во всем мире параллельные спецслужбы сталкиваются лбами и, бывает, палят друг в друга. Вагнеру тоже случалось попадать под огонь своих, и это была плата за секретность. На голову сыпались снаряды и мины, приходилось хоронить боевых товарищей, зато враг не ждал нападения и его брали тепленьким.
Вот это и называется настоящей работой.
Вагнер был человеком действия и, придя на новое место, взялся за составление таких планов, которые бы позволили решить проблему быстро и кардинально.
В Междуречье этой проблемой являлась Двадцать Четвертая база. Ее гарнизон был составлен из опытных солдат, которые неплохо оборонялись и держали мятежников в напряжении.
Партизанские же командиры действовали весьма однообразно, и, даже если им везло и они захватывали какой-нибудь важный объект, например форт, они оставляли его, поскольку не знали, что делать дальше.
Вагнер решил положить конец этой партизанщине. Он перебросил в Междуречье группу из двадцати трех специалистов, чтобы получать подлинную информацию, а не те невнятные истории, сочиненные партизанскими командирами. У них был свой язык и свои понятия, они не упускали случая похвалить себя в донесениях, завышая количество врагов и умножая собственные подвиги.
Несмотря на временные неудачи Хэкмана, майор был уверен, что все наладится и канал для получения подлинных сведений скоро заработает. Это было необходимо Вагнеру, чтобы начать операцию, о которой, без сомнения, потом еще долго будут помнить в Междуречье.
Пятьдесят диверсантов-парашютистов были готовы начать действовать немедленно. Для их доставки Вагнер решил использовать десантные планеры «С-40». В другой климатической зоне этот способ в ночное время мог и не сработать, но над джунглями в любое время суток струились восходящие потоки.
Помимо решимости майора выполнить поставленную задачу, у его спешки была еще одна причина. Он хотел с самого начала продемонстрировать новым хозяевам свои возможности, однако помешать ему в этом могло большое наступление партизан. Для его обеспечения уже были закуплены новые образцы вооружения – плавающие танки, бронетранспортеры и даже самолеты с вертикальным взлетом.
Самому Вагнеру пока удалось увидеть только танк. Выглядел он каким-то игрушечным, однако калибр его пушки был весьма серьезен.
Двадцать Четвертую базу намеревались стереть в порошок еще до новых дождей, попутно разбомбить авиабазу «Мальбрук», чтобы лишить армейскую группировку в этом районе поддержки с воздуха. Несмотря на пренебрежение, с которым Вагнер относился к добровольцам армии генерала Тильзера, он не сомневался, что у них все получится – слишком большие средства были привлечены к этой операции.
Поэтому следовало спешить, чтобы показать, как можно воевать меньшим количеством и достигать высоких результатов. И таким высоким результатом для себя майор Вагнер выбрал Двадцать Четвертую базу.
85
Майору Дройцу, офицеру оперативного отдела штаба округа, было приказано явиться к бригадному генералу Гольфингу в десять двадцать.
Получив накануне этот приказ, Дройц не удивился. Его часто «одалживали» другим отделам, потому что Дройц умел решать специфические проблемы. Если требовалась проверка с результатом, а именно – с возбуждением уголовного дела против неугодного офицера, Дройц для такого дела подходил как никто другой.
В положенное время майор прибыл в приемную бригадного генерала Гольфинга, и лейтенант-секретарь подтвердил майору, что он будет принят немедленно.
«Ну еще бы», – мысленно усмехнулся Дройц и прошел в генеральский кабинет.
Щелкнув каблуками, он доложил о прибытии, на что генерал ответил:
– Браво, майор. Отличная выправка, садитесь.
Дройц скромно опустился на краешек стула.
«Артист», – подумал Гольфинг, а вслух произнес:
– Наслышан о ваших способностях, майор. И хотел бы их поэксплуатировать во имя торжества закона.
– Всегда готов, сэр, но разрешите вопрос – что за способности вы имеете в виду?
– А вы что, умеете жонглировать конскими яблоками?
– Нет, сэр.
– Ну тогда мы оба понимаем, о чем речь. Или не понимаем? – в голосе генерала послышалось зарождавшееся недовольство.
– Понимаем, сэр. Конечно, понимаем, – торопливо закивал Дройц, поняв, что позволил себе лишнего.
– Я знаю, что у вас за плечами множество законченных дел, и уверен, что в данном случае у вас все получится. – Генерал вопросительно взглянул на майора и тот с готовностью кивнул. – Дело-то, собственно, несложное. На материке Тортуга располагается некая Двадцать Четвертая база, на которой имеют место вопиющие факты нарушения всяческих правил. Каких именно правил, вы решите сами.
– Прошу прощения, сэр, но там что же – совсем пусто? Я имею в виду, есть ли хоть какие-то зацепки или мне писать страшную историю с нуля?
– Зацепиться есть за что. На базе эксплуатируются две старые машины, которые, судя по документам, давно выработали свой ресурс. Командование базы можно понять, оно пытается расширить свой вертолетный парк, но это противозаконно, старые машины могут потерпеть крушение, при этом погибнут солдаты. А своих людей мы должны беречь, не так ли, майор?