Четыре секунды спустя она увидела внизу незамысловатый «Дэзерт Игл» с лентой пыльного шторма позади. Водитель выжимал из древней колымаги немыслимую скорость. Он летел между скалами, закручивая рискованные противовоздушные петли. Точь-в-точь гениальный самоубийца.
«Ловок», – подумала она, отправляя сигнал: «Остановиться! Имперская служба безопасности проводит операцию».
«Просто мастер какой-то из Гранд-ралли на марсоходах», – подумала она, отправляя сигнал: «Стой, стрелять буду!».
«Не останавливаешься. Что ж, на всякого мастера с хитрой нарезкой у Империи найдется дама с причудливым веером». С этой мыслью она перевела управление огнем на себя.
Поправка на ветер. Поправка на скорость. Поправка на силу импульса.
И втопила кнопку.
Лучевое оружие всегда было ее коньком. После самбо, конечно.
Задний правый каток марсохода отлетел и взвился в воздух. «Дэзерт Игл» не вписался в вираж, ударился кормой о громадный валун, взлетел, перевернулся и грянулся в пыль.
«Надеюсь, ты там не забыл пристегнуть ремни».
Включаем общую связь.
– …а вы, оказывается, виртуоз, госпожа майор…
– Спасибо, Ромашов. Обожаю умных подхалимов. И, кстати, вот вам задача: сесть, вскрыть, взять, упаковать, доставить ко мне. Я сажусь рядом.
– Есть, вскрыть-доставить! Сию минуту.
О, доволен-счастлив. Жалеет, наверное, только об одном: не он стрелял.
Минут через пять в транспортном салоне ее антиграва лейтенант Ромашов снял гермошлем с головы пленника.
До чего же красивый мужик попался! Высокий, широкоплечий, голубоглазый, на щеках ямочки, да еще морщинки у самых уголков рта такие… интересные. Усмешка ироничная. Мол, море по колено. Движения самую малость разболтанные, как у всех тех, кто неформально дружит с легкими наркотиками D-типа.
«Повелась бы я, если бы этот скот не был таким скотом? Нет, пожалуй, не повелась бы».
Ей всегда нравились мужчины сухие, поджарые, как охотничьи псы, ловко двигающиеся, тренированные. И еще ей нравились умные мужчины. А умник ни за что не стал бы стрелять по имперским антигравам с боевой подвеской. Если же умник не разбирается, чей антиграв у него над головой и в каком формате форцает, то он тем более не начнет пальбу. Головной мозг помешает.
«Здравствуй, дурак…»
– Ольга Валерьевна, разрешите…
– Вперед, Пташкина!
– Докладываю: только что получено разрешение применить спецтехнологию обрушения режима невидимости 2-й степени!
О, как вовремя!
– Пташкина, почему вы улыбаетесь, аж рот до ушей?
– Так ведь злодея поймали, Ольга Валерьевна. Вы довольны, и я довольна!
«Ладно, допустим, я их действительно заражаю. Но я же их чем надо заражаю!»
Тогда Ловкач ухмыльнулся дерзко, собрал в кучку несколько слов по-русски, какие знал, и сообщил:
– Это Марс, леди. Тут всё бывать. Меня от тебя вытащить. Меня…
Она перебила его:
– It’s Empire, puppy. And she just took you off the chessboard[4].
6
Ловкач крепко надеялся на своего тайного шефа.
Кое-кому стоит позвенеть монетами, если, конечно, этот кое-кто не захочет, чтобы о нем узнали много лишнего энергичные ребята, только что устроившие тут истинный Трафальгар в заливе Свиней. А перед звонкой монетой какой суд устоит? Это Марс.
За секунду до того, как Ловкача попросили принять на запястья дизайнерское украшение в виде наручников, он нащупал большим пальцем вставку на колечке, как следует надавил и ощутил: гелиодоровая крошка аларм-транслятора осыпается внутрь вакуумной перчатки. Останется щиток с безобидным вензелем Дага Тэнга на дешевом золоте 375-й пробы. Тоже, в общем, вещь нелоховская: пусть оно и недорогое, но все же именно золото, а на какая-нибудь ерунда. Даже лучше будет выглядеть, чем со вставкой. По-мужицки как-то.
В нескольких километрах от него, глубоко под сводами подземного города, Браннер ощутил серию болезненных уколов под правым ухом.
«Вот как, дамы и господа! Осложненьица… Неприятненько. Но у вашего покорного слуги есть еще вариант “Б” на отход. Так что не волнуйтесь, эта страница в хронике жизни знаменитого авантюриста закончится скромным фейерверком, а не миской тюремной баланды. Servus! И… vale, сеньор Ловкач».
Пару секунд спустя Ловкач почувствовал нечто вроде комариного укуса. Палец с кольцом сейчас же онемел. Потом рука. Потом его сердце стало биться медленнее. Еще медленнее…
– Эта сука Брар-р-р-р-р… – только и успел он прохрипеть.
– Что? Ах, ты ж… Гинзбург! Немедленно сюда!
7
…Эта милая сеньорита, дамы и господа, как и ее воздыхатель – не настоящие пираты. Истинный пират – с тесаком, с пистолем или, на худой конец, с мушкетом. Сундук с сокровищами у него в руке. Носит роскошные, хотя и потрепанные наряды, меняет их, когда они ему наскучат или изорвутся в условиях тревожной морской жизни. Треуголку, обшитую серебряным галуном, после того как ее прострелят в бою, он меняет на треуголку, обшитую золотым галуном. Вот наш достославный проводник – это подлинный пират с деревянной ногой и с тесаком в руке, ибо вид его грозен. Но на треуголку, позумент, батист и перламутровые пуговицы он еще не заработал, а потому на голове у него повязан платок из самой простой и уже немного выгоревшей ткани, а на теле – полотняная рубаха и потертые штаны. Но всё же он неподдельный пират!
А эти двое? Какое оружие доверят им братья по Веселому Роджеру? Да никакого. Ей – весло, ему – лопату, и ничего опаснее. У них даже нет полотняных рубах, их загорелые тела обнажены по пояс, и в случае с девушкой это, знаете ли, пикантно. Холодный порывистый ветер треплет…
– Его звали Август Бубер… Август… а не Алекс. Я его любил… он… первым вошел… в бункер «Маяк»… он… великий человек…
О, дамы и господа, ваш бодрый Вергилий-II по кругам сего ада и тут не ошибся! Ничтожный мальчик действительно мечтал уподобиться великому отцу. А Бубер-старший и впрямь был велик. Да, он открыл единственный бункер, оставленный мечтателями из эпохи Горт. Маленький. Нежилой. Бункер «Маяк», в сущности, стоянка путешественников на пути к недостижимому полюсу. И здесь же – подземное кладбище для тех, кто не выдержал тягот пути и отдал жизнь за свою мечту. Стены исписаны стихами, изречениями великих мудрецов, изрисованы картами… Летящий, изысканный полуустав эпохи Горт. На верхушке холма – небольшая призма, сложенная из пластин слюды. На внутренней стороне пластин древние путешественники развели колонии светящейся плесени. Они создали маяк… ни для кого. Для одного лишь увеличения вселенской красоты! И кстати, это единственный бункер, настоящее название которого нам известно: его начертали на стене. «Маммат» – по имени женщины-мудреца, алларуадской царицы, проигравшей все войны, зато написавшей два трактата: по философии всеобщей гармонии и по гармонии законосложения… Ни строчки из ее трактатов до наших дней не дошло! То ли XXXI, то ли XXXII век до новой эры…
– …пошел вон!
– Куда?
– Откуда пришел. Считаю до трех, потом размажу тебя. Раз…
Что ж, иного и ожидать невозможно. В пиратском братстве, как и во всяком другом, есть свои «омеги». Ими жертвуют, не раздумывая, – ради успеха остальных. Призрак прав. Добавить нечего.
– …Два.
И тут… что я вижу, господа! Первый поистине обнадеживающий признак за все время праведных трудов нашей очаровательной экспедиции. Charmant!
Киберкот нашего мастера электронных игрушек выскочил из бокового коридора. Хозяин показал ему «жест приказа»: поднял и выпрямил левую руку параллельно полу, а потом резко загнул ладонь книзу. Хвостатый слуга в один какой-то невероятный прыжок оказался у него на плече. Тот вынул переходник. Слушает и… отворачивается от группы. О чём, господа, это говорит просвещенному уму? А о том, что зверюшка принесла на хвосте нечто поистине ценное, но ее хозяин не горит желанием делиться важными сведениями с командой.
Вот как…
Киберкот спрыгивает. Уносится в другой коридор.
Призрак не видел, он там занят утверждением своего авторитета. Трак не видел, нет же у этой твари глаз на затылке, какой бы навороченной она ни была. Проводник… нет уверенности, господа, но, кажется, он тоже не видел. Нет? И потом… этот субъект даже не конь в нашей партии. Так, в силу двух пешек, не более того. Не стоит принимать в расчет.
А значит… а значит…
Так-так, господа, чудненько! Кажется, теперь я знаю, кто из нас пират с сундуком, наполненным дукатами. Ну, или пиастрами. Кот на плече – это как-то не по-пиратски, допустим, что кот этот вовсе не кот, а попугай. Условно. И дадим какое-нибудь оружие носителю тайны… кинжал какой-нибудь… не очень длинный… чтобы легче было с течением времени сундучок переложить из его руки в мою.
Только вот, господа, как мне кажется, у вашего любимца, благородного черного мстителя марсианских морей будут некоторые проблемы… не с котовладельцем, нет… а с дамой impressive наружности. Там, на большой земле она с такой горделивостью щеголяла своими накачанными мышцами, широкими плечами… Как ни крути, она стояла рядом и видела сцену общения кота с кошачьим господином. Кто она? Пиратка с ножом в зубах.
Могла понять. Драться будет.
Следовательно, вашему покорному слуге придется поступить с нею негалантно.
Часть 4. Рейд на нижний уровень
1
Мне очень жалко молодого человека… имя… м-м-м… не помню. И его девушку жалко, еще больше жалко. Я-то знаю, как бывает, когда ты разлучился со своей девушкой и она… она далеко от тебя. Когда тебе к ней столь же трудно добраться, как решить экспериментальную задачку: что больше – e (число Эйлера, если кто-нибудь случайно забыл) в степени пи или пи в степени e? Решив ее, я когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, еще до Оленьки, поступил на первый курс матмеха. Я тогда долго возился, прежде чем одолел задачку. Я одолел задачку, но возился долго, да… Ведь, в сущности, что такое