к честный союзник и в некотором роде специалист… У нас тот самый редкий случай, когда вам стоит поработать своим… э-э-э… прибором, и подобного рода поиск может оказаться небесполезным». – «Что?» – «Там дрались и могли обронить хабар. Металлические артефакты, сеньора». – «А».
Умеет же мой товарищ по экспедиции объяснить суть дела кратко и доходчиво!
Не поблагодарив, она сноровисто расчехляет металлодетектор, собирает, отстраивает, включает голо-экран и принимается водить прибором у подножия баррикады. Сразу видно умельца. Правда, металлодетектор для черного поисковика – позавчерашний день, но прав Браннер, порой и старая заваль может пригодиться.
«Маг, а ты что встал? Делом займись».
Это она мне? После всего, что я для них сделал? После того, как я привел их сюда? Реникса!
«Я сам разберусь, что мне делать и когда!»
Встретив отпор, она поворачивается ко мне, на миг выключает прибор… О, в какой угрожающей позе она стоит! Хамство!
Нет, все же не хочет конфликтовать. Вновь возвращается к своим делам. Но надо запомнить: недобрый человек.
Направляюсь к тому углу, где давно ждет меня Котя. Извилистая трещина. Очевидно, за ней зверик почувствовал скрытую полость. Немного ультразвука… еще чуть-чуть… начинает сыпаться. Хор-рошо…
Тут я краем глаза ловлю, как Браннер молниеносным движением подбирает нечто светлое с пола, из пыли. Манускрипт небольшого размера? Не сейчас. Потом разберемся. Вывернем друг перед другом контейнеры для находок и поделимся. Не надо злиться, не надо раздражаться, не надо конфликтовать. Потом всё сделаем по-хорошему.
Хорошо, ладно. Мне нужно еще капельку ультразвука…
Слышу по связи ясный, очень хороший сигнал на цветной металл. Оборачиваюсь. Неужели удача? Наша общая, подчеркнем, удача!
Наша кариатида отряхивает от пыли… что? Никак не разберу. Подхожу поближе… топорик? Да, топорик, и довольно увесистый, судя по виду. Металл жирно поблескивает в полумраке. Протягиваю руку… не дает!
Ну, это еще что такое?!
А потом Браннер отпихивает меня плечом, мол, дайте место эксперту. Берет, никого не спрашивая, топорик, взвешивает его на ладони, подносит к смотровому экрану, усиливает свет фонаря, опять подносит… И принимается торопливой скороговоркой бормотать так, будто составляет карточку экспоната в музее: «Медь. Очень хорошая, почти чистая медь. Сохран – extra-fine. Головка топорика – неширокое, тонкое, остро наточенное полукруглое лезвие, на обухе – четыре шипа. На одном боку обуха – посвящение темному божеству-женщине Нинхурсаг. На другом – клеймо одного из аристократических домов Ринха, а именно Нун-Син или Нунсинна: разные специалисты по-разному читают».
Вот что значит настоящий ученый! Браннер – выдающийся человек.
Наша дама переспрашивает его деловым тоном: «Древний?» – «Лет двести-триста или чуть больше… Третий Ринх». – «На сколько потянет?..»
Конечно, ее будет в первую очередь интересовать цена артефакта. А уж потом – эстетика, научная значимость. Правда, я и сам грешен, раз уж пришел сюда и спустился в подземелье за сокровищами. Стоит ли мне возвышать себя по сравнению с этой наивно-прагматичной женщиной? Ведь мне тоже позарез нужны средства для исполнения Ольгиных мечтаний…
Браннер, потерев лезвие, в раздумье говорит: «Не знаю точно… Но вещь нерядовая, нечастая. Металлического оружия у марсиан изготавливалось крайне мало… Да еще красивый предмет… Коллекционеры ценят, когда вещь красивая. Поэтому… скажем так, денег стоит».
Наша спутница резким движением вырывает у него топорик и сейчас же заталкивает его в свой контейнер для находок.
Ничего… потом разберемся. Поделим прибыток честно, на троих. А в данный конкретный момент не станем конфликтовать. Не время.
Я возвращаюсь к своей трещине, непрекрасная дама – к своей баррикаде, а Браннер – ко внимательному разглядыванию пола.
В сущности, не стоит юзать тонкую технику там, где хватит простого сапога. Самого простого сапога на марсианском скафандре – с несколькими режимами подогрева, регулирования влажности и много с чем еще… в частности, с тяжелой металлизированной подошвой.
И-эх! Я абсолютно точно рассчитал. После первого же удара сапогом стеночка из потрескавшихся, подточенных ультразвуком глиняных плиток разлетелась. Слышу: «Сеньора, не в обиду, дай ему побольше света, кажется, он что-то там нашел».
Света становится больше.
Я разгребаю обломки стеночки, жду, пока осядет пыль и начинаю присматриваться к открывшейся нише. Она совсем невелика, но там… какие-то предметы… Вынимаю простую глиняную тарелку очень хорошей, можно сказать, совершенной формы. Однако ни рисунков, ни надписей на ней нет. Всё? Нет-нет… нет! Статуэтка… довольно крупная… сидящий человек. Беру ее правой рукой… очень осторожно. Какая красота!
И тут наша энергичная дама отбрасывает подальше большой светильник и хватает меня за предплечье.
«Отдай хабаринку! Отдай мне! А ну-ка живее!»
Я выкручиваюсь, но она не успокаивается и лезет бороться за статуэтку с удвоенной дерзостью.
«Продадим… и честно поделим все… я же обещал…»
Она не успокаивается. Вот образец человеческой неблагодарности, да и вообще злого, безмозглого устройства среднего человека!
«Котя! – подаю я команду, подняв левую руку открытой ладонью к зверику. – Защищать!» Ладонь поворачивается ко мне.
Секундой позже Котя взлетает к ней на шлем и, распластавшись, пытается отключить обогрев и подачу кислорода. Он может это сделать импульсами извне, только ему нужны два-три мгновения. Она не дает ему: сшибает бедное существо резким злым ударом. А потом эта тварь молниеносно достает из… из… не пойми откуда: кажется, вещь была пришита к рукаву скафандра, покоясь в матерчатых ножнах, – заостренный металлический прут. И когда котик опять прыгает на нее, свирепая ведьма вгоняет ему в горло острие!
«Сюрприз!»
Котя жалобно взмякивает, и к голосу милого животного добавляется что-то электрическое, неприятное… Котя отползает, тряся головой.
Как она могла! Это же совершеннейшее создание! Его же можно всерьез повредить! Там никакой защиты, и там проходят… впрочем… некогда вспоминать… Я тянусь за своей бомбой к контейнеру для находок. Жаль, правая рука занята, неудобно… но я успеваю достать и пытаюсь взвести… О-у-а-а!
Она лупит меня этим прутом по руке! Бомбочка вылетает из пальцев и падает на пол. Тогда я начинаю злиться всерьез и р-раз! – ловким ударом вышибаю у моей противницы прут.
«Гаденыш!» – шипит она и со всей силы влепляет мне ногой по коленной чашечке. Как хорошо, что мы в скафандрах! Иначе она бы ногу мне повредила! Но я все равно не могу удержать равновесия: никак не приучусь к этой дикой марсианской гравитации… Падаю, жестоко ударяюсь головой, а разъяренная бабища наваливается сверху.
«Быдлячка! Хабалка!»
«Хомяк!»
Она очень сильная! Если бы я высчитывал коэффициент превосходства ее силы надо моей, я бы приблизительно поставил 1,25 или 1,3. Неточно, тут нужны исследования. Но она еще и ловчее меня приспособлена к борьбе и драке. Так что интегрально не менее 1,4.
Мы катаемся с ней в пыли, она пытается заломить мне руку со статуэткой, а я не даюсь. Она бьет меня кулаками и коленями, но скафандр скрадывает значительную часть силы ее ударов. Это в мою пользу. Она хочет взять мою шею в стальной зажим, но гермошлем мешает ей. Я молочу по ней кулаком, в который инстинктивно превратилась моя левая ладонь. Она, кажется, почти не чувствует моих ударов.
Почему Браннер не помогает мне? Он просто наблюдает за нами с трех шагов. Кажется, культурный, хорошо образованный человек, отчего же он не расцепит нас? Какого еще бедлама ждет?
О, кажется, эта буйная отступила! Не так-то легко со мной справиться! Я раньше боксом занимался! Правда, давным-давно. И капоэйрой! Правда, совсем в юности. До Ольги. Потом уже ничем не занимался.
Вот неотвязчивая женщина! Я думал, она всё – устала, отступилась. Я даже пытаюсь заговорить с ней: «Может быть, нам, цивилизованным людям, обсу…» И тут она с ревом наскакивает на меня, взяв разгон с пяти шагов. Хватает поперек туловища и сшибает на каменный пол тяжестью своего тела. Масса на ускорение дает… дает… дает… о! о! Больно! Совсем с ума сошла! Она выкручивает мне кисть!
И я начинаю рваться из ее медвежьих объятий, словно дикий зверь, попавший в ловушку.
Это всё серьезно! Это всё невозможно! Это всё не со мной!
Как же больно!
Я не выпущу статуэтку, я ее ни за что не выпущу! Я ее открыл, я ее должен контролировать, дубина стоеросовая!
Это происходит не со мной!
Я же тут не для того, чтобы драться! Я же тут по другим делам! Я тут вообще случайно!
Я ей: «Обезумела, женщина!» – А она мне: «Заткнись и отдай, мужчина!»
А потом тихо, спокойно и как-то сладострастно: «Я убью тебя, самец».
Больно! Больно! Больно!
Я не здесь. Я вырвусь отсюда!
А-а-а!!!
8
Дамы и господа! Спешу обрадовать вас добрым известием! Величайший на планете Марс авантюрист обрел, простите за хамский сленг, «хабар» и готов к отступлению на запланированные позиции.
Открыто мериться силами с этой фурией… полагаю, пока нет надобности. Разумеется, я справлюсь с ней. Но зачем рисковать хотя бы в самой малой степени, когда можно этого не делать?
Пришлось бежать, петляя и хаотично меняя коридоры, метров триста, с риском влипнуть в какую-нибудь ловушку. Однако же спринтерский забег вашего покорного слуги счастливо закончился в одном удобном тупичке.
О, не беспокойтесь! Великому индивидууму не грозит потеряться в сетке коридоров и уровней. Кое-кто загодя встроил в панель связи «семечку» с голо-версией трехмерной карты бункера. Притом не просто карты, а карты, где отмечены все новые открытия официальных ксеноархеологов и даже некоторые открытия совершенно не официальных черных поисковиков. К карте прилагается graph plotter курсопрокладки, очень умный, притом работающий без сети. Наверное, это даже не граф-плоттер, а целый герцог-плоттер, настолько он хорош. Мой служивый умник точно знает, где господин traveller, как он сюда пришел, где выходы и какими маршрутами ему оптимально выбираться наружу.