Виктор Петрович очнулся, когда уже совсем стемнело, хоть глаз коли. Он с трудом осознал, где находится, голова трещала в затылке, и его сильно тошнило. Зорин сел на мокрую траву и с трудом вспомнил все, что с ним произошло.
Виктор Петрович выкарабкался из кювета на дорогу и присел на обочине в надежде поймать хоть какую-то попутную машину. Но была поздняя ночь, и редкие автомобили безучастно проносились мимо голосующего Зорина. Он с трудом поднимался на ноги и махал рукой, завидев свет фар, но ни одна машина не останавливалась — слишком уж непрезентабельно вы-глядел пожилой побитый и исцарапанный мужчина в трусах, носках и рваной майке ночью на дороге вдалеке от Москвы.
Виктор Петрович не знал, в какую сторону идти, становилось все прохладней и прохладней, он побрел по дороге куда глаза глядят, прошло около часа, но так ни одна машина и не затормозила возле него. И вдруг, о, удача, когда он совсем потерял надежду, около него остановилась старая ржавая иномарка, из которой неслась громкая музыка.
Зорин бросился к водителю.
— Товарищ, мне надо в город, — обрадованный такой удаче, воскликнул он, подвезете?
Толстомордый водитель нагло высунул свою небритую, грязную, пахнущую алкоголем и чесноком физиономию в окошко, оглядел потрепанную фигуру, остановил взгляд на часах, эксклюзивных часах «Ролекс», а потом гаркнул двусмысленно:
— Отвезем, старичок, отвезем! Погоди немного!
Задние двери машины громко хлопнули, и из них показались два дюжих зловещих силуэта, которые угрожающе двинулись к Зорину. Недобрые намерения их не вызывали сомнений. Кроме того, эти намерения подчеркивали большие бейсбольные биты, которыми силуэты многозначительно покачивали.
Виктор Петрович понял, что его сейчас будут бить, и, развернувшись, несмотря на боль во всем теле, попытался пуститься наутек. Но через мгновение после старта его настиг удар тяжелой палкой по спине между лопаток. Зорин споткнулся, задохнулся от боли и, падая, прохрипел:
— Я… я… я лично знаком с президентом…
Ответом ему был нестройный зловещий хохот. Его тут же ударили под ребра, тяжелым сапогом, скинув на обочину Из машины выскочили еще двое, кроме тех, что уже пинали Зорина, и они вместе еще долго- долго били по почкам, до тех пор, пока он не потерял способность передвигаться. Затем злоумышленники сняли у него часы «Ролекс», а самого Зорина опять скинули в кювет, прямо на свалку мусора.
В кювете Зорин пролежал почти до- утра. Он не мог передвигаться и мелко дрожал, укрывшись картонной коробкой. С восходом солнца он отогрелся и вылез из кювета. Грязный и окровавленный, босой, покрытый тряпьем, найденным на свалке; Зорин двинулся по дороге.
Он пытался взывать к милосердию людей и останавливать проезжающие машины. Но никто не хотел оказать помощи грязному, полуголому, окровавленному старику, укрытому, словно пончо, ветхой тряпкой. Наконец, губернатор заметил, что по трассе навстречу ему мчится автомобиль ГИБДД.
Зорин, собрав последние силы, выскочил ему наперерез.
— Помогите! — завопил он. — Меня ограбили!
Автомобиль гаишников резко затормозил. Машину занесло, она едва не сбила Зорина. Из автомобиля выскочил разгневанный водитель и, подбежав, с ходу, не разбираясь, в чем дело, залепил Виктору Петровичу в зубы, которые и так едва держались.
— Куда ты, рожа бомжовская, лезешь? — заорал он. — Из-за тебя, отброса, я в тюрьму садиться не хочу!
— Я Виктор Петрович Зорин, — проце-дил несчастный, выплевывая выбитый зуб, — меня ограбили. Мне срочно нужно в город!
— Да мне плевать, кто ты! — сказал рассерженный милиционер и снова ударил Зорина, но уже носком сапога под колено, от-чего несчастный чиновник завалился на дорогу
Зорин завыл от той бездны унижения; в которую он свалился! Еще вчера эти гаишники вытягивались в струнку, когда его машина проезжала мимо, а он их в упор не видел. Теперь же они избивают его, глумятся над ним. Зорин заплакал от боли и обиды.
— Ты чего, не видишь, сержант, — за-кричал из машины второй милиционер, — это же стопроцентный клиент психушки. Давай, волоки его сюда, отвезем по назначению.
— Да ну его, пусть валяется, — сказал в ответ сержант, — он нам машину всю за-пачкает.
— Сдохнет ведь, — крикнул милиционер, который был явно старше по званию, — тащи, повезем.
— Сдохнет, так одним куском дерьма будет меньше, — пробормотал сержант.
Как оскорбительно и жутко было высокопоставленному чиновнику слышать эти слова.
— Вставай, падаль! — прикрикнул сержант. — И благодари бога, что у нас лейтенант такой добрый!
Зорин поднялся на ноги и, хромая, по-ковылял к машине. Сев на заднее сиденье, потерял сознание. Очнулся, когда его под руки вели по белому коридору два огромных санитара. Врач шел впереди, размахивая руками.
— Доктор, — тихонько позвал Зорин, — помогите мне.
— Поможем, поможем, — не оборачиваясь, ответил доктор.
— Я высокопоставленный чиновник, моя фамилия Зорин, — сказал Виктор Петрович,
— Так-так, — ответил доктор, не оборачиваясь, — это любопытно. — И где же вы служите? В Кремле?
— Вы что, мне не верите? — закричал потерявший самообладание Зорин и стал вырываться из рук санитаров.
Но они держали очень крепко — это была их профессия — держать крепко.
— Так-так, хорошо, тихо-тихо, так-так, допустим, я вам верю, — успокаивающим тоном ответил доктор, — тогда объясните, что же вы делали на дороге рано утром, в старом одеяле?
— Меня ограбили и избили неизвестные, — ответил Зорин, — мне нужно срочно позвонить! Дайте мне позвонить!
— Дайте ему позвонить, — сказал доктор.
Санитар полез в карман, достал и про-тянул на ладони Зорину маленький никелированный колокольчик, каким обычно приманивают рыбу.
— А-а, — заорал Виктор Петрович, схватил колокольчик с ладони санитара и метнул им в доктора, — вы издеваетесь надо мной!
Колокольчик попал доктору прямо в глаз, и тот вскрикнул от боли. Тут же два амбала профессионально скрутили бедного чиновника и повалили на пол.
— Помыть его, одеть в фиксирующую рубашку и к буйным, — приказал доктор,
потирая ушибленную бровь, — будем оформлять.
— Не-е-ет! — завопил Зорин так, что все больные в психдиспансере вздрогнули…
V
Сообщив о захвате самолета, в салон первого класса вернулась смертельно бледная, стюардесса, Ее шея в месте пореза была перевязана белым бинтом. Она протянула аптечку с медикаментами полпреду, чтобы тот мог обработать рану на щеке. Шаман выхватил аптечку из ее рук, проверил, чтобы там не было ничего лишнего, и отдал ее полпреду.
— Ты, крыса, — обратился Шаман к стюардессе, — сейчас пройдешь по салону, соберешь у всех мобильники и отдашь мне. Начнешь с этих двух! — он ткнул пальцем в Белова и полпреда. — А если кто чего пискнет, скажи, я подойду и самолично горло перережу! Вон у Белого спроси — он меня знает, я не остановлюсь ни перед чем!
Стюардесса сразу же подчинилась террористу — сходила за мешком для мусора и начала собирать телефоны. Полпред пытался возражать, что, мол, у него канал правительственной связи, но Шаман подскочил к нему, взмахнул ножом, выхватил телефон, бросил на пол и растоптал его каблуком. А потом сразу же протянул руку за мобильником Белова, подцепив пальцем кольцо на лимонке — мол, только дернись — взорву Пришлось отдать.
За стеклом иллюминатора внизу мирно проплывали белые облака. Самолет накренился набок и поворачивал. Шаман сунул мобильник Белова себе в карман, завалился на кресла, вытянул ноги, достал из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и за-курил, пуская густые клубы дыма. Полпред и Белов покосились на него.
— Чего вытаращились, недоумки? — спросил террорист и с наглой усмешкой пояснил: — Я всю жизнь об этом мечтал. А то достали меня уже в самолетах — «не курить, пристегнуть ремни»! Хочу и курю, поняли?
Белов и полпред одновременно отвернулись к иллюминатору. Шаман накурился, затушил сигарету об обшивку самолета и сказал пассажирам первого класса:
— Ну че, буржуи, сидите смирно, я пойду проверю наших стюардесс. Пощиплю их за упругие ягодицы. А ты, Белый, и ты, полпред, сидите тихо, иначе кого-нибудь из вас я точно зарежу!
Сказав это, он удалился. Полпред покосился на Сашу и осторожно спросил:
— А вы случайно не депутат Госдумы Александр Белов?
— Я был депутатом Госдумы, теперь я начальник службы безопасности на Красно- сибирском алюминиевом комбинате, — ответил Саша.
— Именно к вам на юбилей я и летел, — печально вздохнул полпред, — должен был лететь еще один человек, — полпред кивнул на пустующее кресло, — да, наверное, к своему счастью опоздал на самолет…
— Что за человек? — скорее из стремления поддержать разговор, чем из любопытства поинтересовался Белов.
— Виктор Петрович Зорин, — ответил полпред, — он был в Европе, наверное, не успел вернуться…
— Зорин? — переспросил Белов.
Оказывается, человек, которого он искал в Москве, должен был сегодня сесть перед ним в самолете. Вот это был бы сюрприз! Бывают же такие совпадения. Значит, Зорин остался в Москве надо срочно звонить Шмидту. Черт, как позвонишь, если Шаман сломал все телефоны?
— А вы и Зорина знаете? — по реакции Белова понял полпред. — Ну это-то меня не так удивляет, как то, что вы и с бандитом, который захватил самолет, тоже знакомы…
Белов не стал рассказывать полпреду, где и при каких обстоятельствах судьба свела их с Шаманом, сказал только:
В одном вы можете быть стопроцентно уверены, что я с ним не заодно.
— Я понимаю, — пронямкал толстяк, покачал головой и замолчал, обреченно уставившись на свои ботинки крокодиловой кожи.
Белов же в это время судорожно соображал— что же делать, что предпринять?
Напасть, попробовать вырубить Шамана, когда он вернется в их салон? Вероятность удачного исхода этой операции примерно пятьдесят на пятьдесят. В случае неудачи самолет взорвется. Если Шаману удается дернуть за кольцо лимонки и гранат взорвется, последствия будут плачевными. Может, выбить иллюминатор, пробить обшивку, самолет разгерметизируется, погибнув люди.