— Формулу нового зелья выводишь? — я с любопытством оглядел хозяйство чародейки. Аккуратно прибитые полки, два высоких шкафа, забитых книгами, ещё один в углу — со всякими склянками, ретортами, колбами. На рабочем верстаке — идеальный порядок, хотя видно, что недавно на нём что-то испытывали.
— Пытаюсь усилить пороховое зелье, чтобы его не брала сырость, — проговорила Озава и всё-таки отложила перо в сторону, размяла пальцы. На одном из них сверкнуло серебряное колечко — подарок Рича. — Я тут подумала, а почему бы взрывчатое вещество не вложить в жестяный или металлический цилиндр? Мне кажется, осколки от него уничтожат гораздо больше врагов. И ранения будут куда тяжелее.
— Ты моя умница, — я с восторгом посмотрел на девушку. — Сама додумалась или кто подсказал? Я-то давно об этом думаю, да вот исполнение кому поручить — не знаю.
Чародейка покраснела и затеребила кожаный фартук, который был надет поверх платья.
— Когда ты рассказал, зачем нужно взрывчатое зелье, я сразу прикинула, что глиняные шары слишком хрупки для переноски в мешке или в кармане. Если зачарую глину — то зелье может не разорвать его стенки. А без магического воздействия шар легко сломается. Вот и возникла мысль о металле или тонкой жести. Можно поговорить с кузнецами, объяснить им, что нужно сделать, а начинку я могу сама туда запихать.
— Голова, — я остановился посреди комнаты, заложив руки за спину. — Озава, я поражён, честно. Чтобы девушка сама догадалась, как улучшить гранату, такого не ожидал. Хорошо, я съезжу в Гильдию кузнецов, обговорю условия заказа, покажу схему изделия. Но для тебя сейчас будет другая работа. Скоро привезут большую партию глиняных бомб, их следует начинить твоим жутким зельем. Нужно очень много ручных снарядов.
— Для экспедиции? — догадалась Озава.
— Для неё. Хочу, чтобы под рукой было достаточно разнообразного оружия. А бомбы очень хорошо себя зарекомендовали.
— Поняла, Игнат, — чародейка кивнул. — Сколько у меня времени?
— Три месяца. Скоро закончатся зимние шторма, весной я планирую вывести новый бриг в море и провести боевое слаживание экипажа. «Тира» тоже будет участвовать в учениях. А потом уходим в экспедицию.
— Не страшно оставлять леди Тиру одну?
— А она со мной просится, — усмехнулся я.
— Это не дело, эрл Игнат, — Озава покачала головой. — Ни в коем случае не разрешайте ей идти в море. Женщине очень трудно находиться среди мужчин, да ещё на корабле. Помимо этого вы будете постоянно сталкиваться с пиратами, вступать с ними в бой.
— Вот приедет Тира, я подведу тебя к ней, и ты выложишь все аргументы, — я рассмеялся.
— Есть лучший способ отговорить, — чародейка опустила голову. — Вы не думали о наследнике? Если леди Тира будет ждать ребёнка, она сама поймёт, что её идея выглядит слегка сумасбродной.
— Жена пока меня не радует известием о беременности, — усмехнувшись, я взял в руки пустой пузырёк, покрутил его, посмотрел на свет.
— Значит, надо постараться за эти три месяца, — лукаво улыбнулась Озава.
— А ты-то сама что думаешь?
— Я с вами, с Ричем, — твёрдо ответила она. — Без чародейки отряду будет тяжело. Вам ещё лекаря надо найти, не забывайте.
— Да, с лекарем нужно поторопиться, — задумчиво проговорил я. — Боюсь, толковых эскулапов нам сейчас не найти.
— Начните с Гильдии Целителей, — подсказала Озава. — Вдруг кто-то и подскажет толковую мысль.
Я ещё раз поблагодарил головастую девицу, поражаясь про себя, насколько разносторонние интересы у чародейки. Ладно бы зелья, микстуры, настойки и способность лечить животных и зачаровывать посуду. Но догадаться о металлической оболочке для взрывоопасной смеси? Снимаю шляпу. Надо Ричу прямым текстом сказать, чтобы брал в оборот свою зазнобу, пока она сама не убежала от него. Супружеская пара, состоящая из головореза и чародейки — это похлеще ручной бомбы.
— Ну что, Наби-Син, как ты относишься к идее съездить в гости к твоему амилю? — выйдя на улицу, я вдохнул в себя чистый и прохладный воздух. В домике так сильно пахло алхимическими зельями, что хотелось чихнуть. Как там бедная Озава выдерживает?
— До нашей экспедиции нужно разобраться с братьями, — кивнул низарит. — Я боюсь, что они могут натворить здесь дел.
— Я тоже об этом думаю, — подтвердил я его опасения. — Но сначала съездим на верфи, хочу поговорить с графом Додрефом.
Капитан Айвор посоветовал мне взять несколько свитских помимо охраны из своих бойцов. Часть дворян находилась сейчас вместе с Тирой, а вот старожилы вроде Мале и Дювергера остались здесь. Они и ещё парочка новеньких свитских отправились со мной, как и пятеро штурмовиков, ставшие чуть ли не личной гвардией: Рич, Гусь, Призрак, Щербатый, Наби-Син, и куда же без Тью! Мой денщик гарцевал на пятнистой кобыле, как заправский всадник, и светился от гордости, как только что отчеканенная королевская крона.
Пока мы ехали к переправе, я обратил внимание, что встречающиеся нам по пути люди или пугливо шарахаются в сторону, или, наоборот, вежливо кланяются, а кто-то и вовсе радостно улыбается. Не знаю, с чем это связано. Местная публика до сих пор относится ко мне с настороженностью, словно приглядывается, стараясь понять, чего от меня ожидать. Ну вот, сегодняшней ночью я впервые показал свой оскал, и сдаётся мне, о смерти Далфина Адалхайда уже знает вся аристократия Скайдры. Становится интересно, сколько врагов и союзников я обрету в ближайшее время?
Оказавшись на другом берегу, мы сразу же направились в сторону верфей. Больше всего я опасался серьёзных повреждений брига, но когда увидел вполне нетронутые обводы корпуса, поблескивающего просмолёнными боками, от сердца отлегло.
Ко мне подбежал старший мастеровой, который уже хорошо знал меня в лицо. Скинув шляпу, он поклонился и зачастил:
— С кораблём ничего плохого не произошло, ваша милость! Огонь даже схватиться не успел, потушили разом!
— Кто поймал преступника и участвовал в тушении? — поинтересовался я.
Мастеровой назвал имена. Выходило, в ту ночь верфь охраняли пятеро, они же и боролись за корабль. Вернее, им важнее всего была сохранность самой верфи, а не судна заказчика. За свою собственность Додреф содрал бы с них семь шкур.
— Поблагодари их от моего имени, — я достал кошель с двумястами либрами и бросил его мастеровому. Тот ловко поймал драгоценную ношу и снова поклонился, рассыпаясь благодарностью. — Гляди, только без обмана! Узнаю, что крысятничаешь — голову отверну!
Предупреждал я не напрасно. Знаю таких шустрых мужичков, у которых при виде солидного кошеля в глазах сразу цифры начинают мелькать, как бы самого себя в накладе не оставить.
— Граф сегодня здесь? — спросил я.
— У себя в конторе, ваша милость, — ответил мастеровой и как-то быстро испарился с моих глаз.
Додреф и в самом деле находился в своей конторе. Он распекал клерков за какую-то ошибку, стуча тростью по столу. Увидев меня, мгновенно замолчал, зыркнул сурово на притихших, как мыши, работников, и шагнул навстречу с крепким рукопожатием, что случалось довольно редко даже среди аристократов. Обычно раскланивались, рассыпались в приветствиях. Додреф кивнул мне на потолок, намекая на то, что разговаривать среди служащих, умеющих ловить каждое слово, не следует.
Мы поднялись в его кабинет, не претерпевший никаких изменений с последнего моего визита. Граф занял место в своём кресле, а я, по его жесту, сел на табурет и закинул ногу на ногу.
— Прошу прощения, эрл, что не держу в конторе изысканной мебели, — улыбнулся Додреф. — Я ведь редко здесь нахожусь. Всё время на верфях, контролирую ход работ.
— Спасибо, но этот табурет гораздо прочнее изящных стульев, — невозмутимо ответил я. — Я ведь здесь не затем, чтобы оценивать комфорт в вашем кабинете.
— За свой бриг беспокоитесь, эрл? — усмехнулся он понятливо, кладя трость прямо на чертежи. — Правильно. Рачительный хозяин должен удостовериться, насколько хорошо идёт работа. Что скажешь?
— На первый взгляд — ничего страшного, — осторожно ответил я. — Меня уверили, что пожар не принёс большого ущерба.
— Подтверждаю, — кивнул Додреф. — Лично проверял. Обшивка обгорела незначительно. Спас слой мастики, который я приказал наложить поверх смоляной пропитки. Поэтому бриг и не вспыхнул подобно свече.
— Интересное инженерное решение, — удивился я.
— Да просто в голову мысль неприятная пришла после пожара возле вашей гостиницы, — Додреф тяжело пошевелился. — Я догадывался, чьих рук дело, и сразу подумал, что Адалхайд попробует и до вашего корабля дотянуться. Как видите, интуиция не подвела.
— Благодарю вас, граф, — искренне произнёс я. — Уберегли меня от финансовых и репутационных потерь.
— Насчёт репутации беспокоиться не стоит, — фыркнул Додреф. — Она уже впереди вас бежит, Игнат. Сегодня только и судачат о смерти Далфина Адалхайда. Поражаюсь, какое у вас терпение ангельское. Так долго тянуть…
— Пока меня не трогают за вымя, я очень даже спокоен, — ухмыльнулся в ответ. — Но Далфин перестарался.
Граф расхохотался, откинувшись на спинку кресла. Вытащил из кармана кафтана белоснежный платок, вытер уголки глаз от выступивших слёз.
— Великолепно! — выдохнул он. — Надо запомнить, чтобы при случае щегольнуть в разговоре с напыщенными индюками. А то эта утончённость иногда изжогу вызывает. Итак, эрл Игнат, вы уничтожили своего врага, начавшего войну. Но почему сегодня ночью особняк Адалхайдов не пылал, как борта вашего брига?
— Потому что я пришёл к согласию с Кейденом Адалхайдом. Умный малый, сразу ухватился за руку, которую я решил ему протянуть.
— Вот как? — удивился граф и сцепил пальцы рук на животе. — Знаю Кейдена. Действительно, по сообразительности и умению лавировать среди акул, он многих обставляет. Браво, эрл. Неожиданный ход. Позволите полюбопытствовать, что вы ему предложили?
— Мир, — я пожал плечами. — Он занимается своими делами, не лезет в чужой курятник, а заодно и своих родственничков проконтролирует.