— В Москве. Удобная штука — не нужно ордена привязными ремнями царапать.
— Точно! — хлопнул себя по лбу штурман. — Тебя ведь в академию на учебу отправляли. Если не секрет, чего не остался там?
— Гваделупу не нашел, — отшутился Григорий.
— … ?!!!
Толстый начпрод с багровым одуловатым лицом плаксиво заголосил, едва только выбрался наружу из «дугласа», спустился неловко на землю по прислоненной к самолету шаткой лесенке, и увидел одиноко стоявшего в ожидании питомца, экспата:
— Товарищ Дивин⁈ Что же это такое делается — у вас не кот, форменный разбойник! Навязали на мою голову этого мерзавца. Смирный, сказали! Заберите, передайте! Смотрите, как он мне абсолютно новую шинель располосовал! Нет, вы только взгляните! А я за нее, между прочим, в ателье почти пятьсот рублей отдал. Индпошив! Сукно-то генеральское.
— Накажу! Непременно накажу! — Григорий клятвенно приложил правую руку к груди. — Сегодня же пристрелю негодяя. Прямо из наградного оружия. Где эта сволочь? Давайте его скорее!
— Как это, пристрелите? — растерялся начпрод. — Зачем? Я ведь вовсе не это имел в виду.
— А что с этим поганцем еще делать прикажете? — искренне удивился экспат. — Думаете, вы первый? Как бы не так. Он уже стольким хорошим людям жизнь испортил. Надоел, хуже собаки. Не-ет, пристрелю!
— Э-эээ…ну, воля ваша, — осторожно согласился толстяк и потихоньку, бочком-бочком, пошел себе куда-то, опасливо косясь на корчащего зверские рожи летчика.
— На самом деле замечательный у вас котейка, — тихо засмеялся «бортач», когда начпрод бодрым колобком укатился подальше. — Просто в обиду себя не дал, когда этот деятель попытался его корзину ногой пнуть. Пройти он ему помешал, видите ли! Нет, поделом.
— Да я и не сомневался, — бросил, наконец, прикидываться дурачком Григорий. — Шварц у меня парень серьезный, но справедливый. Зазря не кинется.
В дверном проеме в этот момент появилась здоровенная черная морда. Увидев хозяина, кот басовито мявкнул и, мощно оттолкнувшись, совершил великолепный прыжок прямиком на грудь экспату.
— Вот же ж! — охнул тот, покачнувшись. — Ну, ты, братец, и нажрал жопу! Чуть с ног не сбил.
— Во, дают! — захохотал бортмеханик. — В цирк ходить не надо. Укротители тигров, весь вечер на арене. Подождите, я сейчас его корзинку вынесу. Хотя…товарищ ученый, пошукайте там корзинку? — крикнул он внутрь салона.
Через несколько секунд в проеме возникла фигура совершенно нелепо выглядевшая в обстановке фронтового аэродрома: невысокий сутулый мужчина в мешковатом длинном черном пальто, с портфелем в одной руке, корзиной в другой. На голове штатского была щегольская шляпа, из-под которой виднелся внушительных размеров нос и роскошная грива курчавых волос.
— Держите, — он протянул корзинку «бортачу». Затем ловко спустился на землю и двинулся к Григорию. — А вы, должно быть, майор Дивин? Очень приятно. Мессинг. Вольф Григорьевич Мессинг. Давно хотел с вами познакомиться, но все как-то не складывалось. — Пришлось вот с Дальнего Востока специально к вам в Крым лететь.
— Ко мне⁈
— Ну да. Зря, что ли, я для вас самолет купил? Надо теперь убедиться, что мой подарок оказался в надежных руках, — засмеялся мужчина, пристально разглядывая экспата черными, как смоль, глазами. — А что, вас разве не предупредили? Из Главпура должны были телеграмму отбить.
— Первый раз слышу, — честно признался летчик.
— Ну как же так, мне ведь клятвенно обещали и в вашем Главном штабе, что, мол, обязательно известят!
— Вольф Григорьевич известный ученый, — сообщил бортмеханик с такой гордостью, словно рекомендовал своего родственника или близкого знакомого. — Я еще до войны бывал на его представлениях психологических опытов. Потрясающее впечатление осталось.
— Ну, когда это было, — скромно улыбнулся Мессинг, по-прежнему не спуская глаз с Дивина. — С тех пор столько воды утекло.
А ведь его что-то беспокоит, сообразил вдруг Григорий. И источник этого беспокойства — я.
— Мы с вами раньше где-то встречались? — грубовато и бесцеремонно поинтересовался экспат. — Вы меня так разглядываете, будто знали раньше. Я, к сожалению, в сорок первом частично потерял память и не все помню.
— Серьезно? — ученый саркастически усмехнулся. — Вы, в самом деле, в это верите? Ну, в свою амнезию?
Ишь, куда разговор повернул, насторожился Дивин. Беседа приобретала опасный оттенок. Неужто этот странный типчик из ведомства Махрова и знает об истинной сущности инопланетного попаданца? Но ведь Махров обещал, что не побеспокоит больше.
— А вы к нам один прилетели?
— Пока один, — Мессинг сделал вид, что неуклюжая попытка Григория перевести разговор на другую тему его совершенно не задела. — Решил познакомиться с вами поближе без посторонних, так сказать, глаз и ушей. Но следом должны прибыть корреспонденты и оператор. Хотят запечатлеть торжественную передачу самолета летчику-герою.
— А что за машину купили?
— Штурмовик, — с нескрываемой гордостью ответил Вольф Григорьевич. — Ил-2. Собирали на заводе в Куйбышеве по моему индивидуальному заказу. Машинка вышла на загляденье. Ее завтра должны перегнать на этот аэродром. Так что, совсем скоро сами все увидите.
— «Ильюха»? — глубоко задумался экспат. — Странно, но меня ведь в здешний полк на «бостоны» перевели. Это американский самолет, если вы не знаете, его по ленд-лизу к нам в страну гонят.
— К сожалению, я совершенно не в курсе подобных нюансов, — развел руки ученый. — Уж простите, страшно далеко от авиации. Нынче занимаюсь несколько иными задачами. Поэтому знающие товарищи из Москвы посоветовали приобрести именно штурмовик.
— А кто посоветовал? — небрежно поинтересовался Григорий, поглаживая довольно урчащего Шварца. — Тихо ты, морда, не царапайся, не то все когти обстригу!
— Товарищи Карпухин и Борискин, — сверкнул белозубой улыбкой Мессинг. — Они из ведомства…
— Я знаю, из какого они ведомства, — нервно дернул щекой экспат. — Надеюсь, эти, гм, знающие товарищи вместе с корреспондентами не прилетят?
— Да нет, в столице остались.
— Вот и славно. Только их мне здесь и не хватало! Да, что ж мы стоим-то? Пойдемте, я вас к нам в общежитие провожу. Или предпочитаете квартировать где-нибудь в другом месте? Тут неподалеку есть небольшой городок. Разрушен, конечно, при немецком отступлении преизрядно, местные жители в землянках ютятся, но, если поискать, можно найти какое-нибудь пристанище. Наверное.
— Я неприхотлив, — смущенно улыбнулся Вольф Григорьевич. — И офицерское общежитие меня вполне устроит. Знали бы вы, в каких условиях приходилось порой жить. А вы тоже там обитаете?
Оп-па, вроде невинный вопрос, а вот взгляд товарища ученого при этом опять полыхнул огнем. Что ж тебе от меня нужно-то? И мантис внутри вдруг вздыбился, гневно заворчал.
— Ну а где ж еще? — Дивин изо всех сил постарался сохранить внешнее спокойствие. — У нас тут все по-простому, номеров «люкс» для отдельных пилотяг не предусмотрено. Вот в Липецке, там — да! — была отдельная комната в казарме. А здесь ведь фронт неподалеку, не до жиру. Кстати, не поверите, в том же Липецке у одного нашего штабного офицера была настоящая немецкая овчарка. Ни в жисть не догадаетесь, как ее звали!
— Думаете? — как-то странно посмотрел на летчика Мессинг. — А мне почему-то кажется, что я знаю ответ на ваш вопрос.
— Неужели?
— Эту овчарку звали…ее звали так же, как и меня. Вольф!
Глава 14
— Убери.
— Как же это? Почему? Полагаются ведь, «наркомовские»?
Григорий равнодушно глянул на смущенную официантку.
— Не заслужили покамест. «Наркомовские» когда положены? Правильно, после боевых вылетов. А мы со старшиной к этому самому вылету только-только готовимся. И, выходит, ты, красавица, сейчас нагло и цинично пытаешься сорвать будущую операцию против ненавистного врага. Смекаешь, чем пахнет?
Девушка испуганно охнула и торопливо унеслась прочь, прижимая к груди злополучный графин с водкой.
— Зря вы так с ней, товарищ майор, — старшина Горбунов неодобрительно покачал головой. — Я ведь знаю ее, нормальная девчонка. Сказали бы нормально, без этих своих трибунальских штучек, да и дело с концом. Зачем человека напугали? Нехорошо!
Экспат рассеянно пошерудил ложкой в отменном, с зажаркой, борще.
— А научился у вас повар готовить. Раньше даже пробовать было страшно. Помнишь?
Стрелок-радист обиженно засопел.
— Не хотите отвечать, ну и не надо. Обойдусь! А все одно: зазря девчонку обидели.
— Вот смотрю я на тебя, друг Савелий, — проникновенно сказал экспат. — И очень мне твой задор по душе. За официантку заступился, мне выговор сделал. Настоящий рыцарь. Как в старину. Без страха и упрека. Совсем, как в романах буржуазного писателя Вальтера Скотта. Не читал? Зря, рекомендую, весьма занимательное чтиво. Мне особенно «Айвенго» понравился. Был там такой добрый молодец. Честный и справедливый. Все время норовил за кого-нибудь заступиться. Или подвиг во имя прекрасной дамы совершить. Только…- голос Дивина стал вкрадчивым. — Речь сейчас не о том. Расскажи-ка мне, милок, почему я до сих лицезрею на твоих плечах погоны старшины, а? Ты ведь, если мне память не изменяет, как полный кавалер ордена Славы, автоматически должен был быть повышен в воинском звании на одну ступень. То есть, сейчас сидел бы со мной за одним столом не потому, что я так захотел и настоял, а по праву. Будучи законным и геройским младшим лейтенантом авиации.
Горбунов густо-густо покраснел, сравнявшись цветом лица с наваристым борщом. Затравленно огляделся. В просторном зале столовой стояли три ряда столов. За первыми двумя ели летчики и штурманы, за третьим обычно располагались солдаты и старшины — стрелки-радисты и прочая срочная служба.
— Вам ведь уже, небось, доложили? — обреченно поинтересовался он.
— Было дело, — не стал отнекиваться Григорий. — Но я от тебя хотел услышать. Лично.
Савелий тяжело вздохнул. Собрался с духом и медленно, без особой охоты, заговорил.