— Сейчас идем, тут недалеко, — заверила воровка, приседая у багажа. — Что у вас за отвратительный саквояж? Замок все время открывается, того и гляди всё содержимое вывалится.
— Да? Давно не путешествовал, замки барахлят. Вы осторожнее, там у меня всё самое ценное, — обеспокоился Коровал Проницательный.
— Вы бы, коллега, сами оборудование носили, — намекнула Лоуд. — Вы еще старик мощный. Да и вообще молодежи в таком важном вопросе доверять нельзя. Вечно норовят все расколотить или потерять.
— Увы, у меня спина, — вздохнул маг.
— Действительно, у господина Коровала хронический остеохондроз с ущемлением второй межкостной четверти, ему нельзя поднимать ничего тяжелого, — сухо сказала воровка, тщательно проверяя защелкнутый замок, и на всякий случай обвязывая саквояж обрывком шпагата.
— Нет, если вторая четверть защемилась, я молчу, простите, коллега, — извинилась Лоуд, поднаторевшая в общении с крайне обидчивыми и истеричными научными работниками.
Двинулись скорым шагом между могил. Вел маг, на городском кладбище он явно бывал и раньше, что и Логосу понятно — профессиональная необходимость. Накладную бороду Коровал отцепил в целях сохранности, это тоже понятно, аксессуар ценный, штучный, делали по заказу. В общем, уже не маг, а нормальный немолодой господин по кладбищенской дорожке шагает, слегка морщится, видимо, спину ему тянет-ломит. А воровка-то, получается, в медицине слегка разбирается? Сиделкой подрабатывала или пилюли по аптекам воровала? Непроста, конечно, эта особа, сейчас лицо отсутствующее, спокойное, но к лаю собак, безусловно, прислушивается. Приближаются собачки, палкой их бей…
— Тут через забор будет короче, — объявил маг, сворачивая.
Лезть через дощатый забор не пришлось, имелась щель. Толстяков среди беглецов не наблюдалось, живо протиснулись. Укс помог воровке с относительно увесистым саквояжем.
— Я, господин дрессировщик, и сама справлюсь, — заверила девица. — Лучше патроны отдайте. Вдруг собак отпугнуть понадобится?
— Чего же ценный запас пуль по пустякам тратить. И так отпугнем, — заверил Укс. — А патроны отдам, не волнуйся.
— Даже не думала волноваться. Конечно, отдадите, вы же человек слова, — воровка, благоразумно прикрываясь саквояжем как щитом, миновала цепкие ветви кустов шиповника — снаружи ограда кладбища изрядно заросла.
Иронизирует, шмондючка мелкая? И насчет «человека слова», да и насчет «человека»? Нет, маловероятно.
Дарковское происхождение Укса сходу мог определить лишь редкий профильный специалист. Да, имелись некоторые отличия, в основном в структуре костей и мышечном развитии плечевого пояса, но обычно даже профессиональные врачи, лекари и всякие анатомы с патологоанатомами игнорировали разницу. Собственно, о истинном происхождении пилота только считанные люди и знали. Да нет, не может случайная девица разглядеть нюанс.
Укс коротко покосился на напарницу, та коротко и утвердительно дернула гладкой головой. Вот как… значит, не показалось. Придется позже с воровкой без спешки побеседовать.
Впереди пустырь упирался в лесок, вдоль опушки плыл огонек одинокого фонаря. Укс присмотрелся: катили груженые фургоны, вполголоса переговаривались возницы. Окончилась погрузка-выгрузка контрабандных товаров, уже на склады едут. Возчики обеспокоенно поглядывают в сторону собачьего лая. Да, беспокойная ночка выдалась, ну, Логос поможет, так до утра тут поуспокоится всё.
Багаж и спешка по неудобным для ходьбы кладбищу и пустырю заметно утомляли. Маг все чаще держался за спину, Лоуд помалкивала, воровка тоже. Багаж становился все тяжелее.
Так, вот оно, наконец-то…
Дорога нырнула в лес, но деревья почти сразу расступились…
Край — или правильнее берег? — здешней линзы-острова оказался чрезвычайно живописным. Собственно, это выглядело как бухта –ближний берег, весь в высоких стройных соснах и светло-серых крупных валунах, далее широко раскрывающийся простор; кромка острых скал дальнего мыса четко вырисовывается на фоне здешней странноватой ночной мглы. Свежий, но мягкий ветер дует в лицо. Казалось, вот-вот дохнет солью и водорослями, послышится шум прибоя. Но воды не было. Береговая линия обрывалась в никуда, лишь гораздо ниже — там, в отдаленных глубинах, — мерцало нечто туманное, похожее на ту так запомнившуюся, парящую в бесконечной бездне песочно-золотую дымку.
— Шикарно! — признала Лоуд. — Эти контрабандисты таки имеют чувство вкуса. Хотя несколько шокирует. Как будто не хватает чего-то естественного. Как говорят у нас в народе: если в море нет воды, значит, выпили коты.
— У вас дома есть коты? — удивилась воровка.
— Полно! Ходят и метят, метят и гадят, вот прямо как мой дрессировщик, — пояснила Лоуд. — Хоть он, конечно, приличный, хотя бы не в тапки метит.
Укс стеб игнорировал — смотрел на корабль. У причала, довольно примитивного: дощатый настил и несколько тумб для швартовых концов, стояло весьма примитивное средство воздухоплаванья. Похожий по форме на барку-переростка корпус, плоскодонный, но с наблюдательной башенкой в районе условного киля. Размеры приличные, шагов за сто длиной, видны люки грузовых трюмов, не очень высокая, но просторная надстройка капитанского мостика. Пять мачт, по старой классификации — каботажный барк амбарного типа. Но не парусный — на мачтах пропеллеры. Деревянные, двухлопастные, самого простецкого вида, зато много. Да ну, не может быть такого, Логос свидетель, бред какой-то.
— А он как движется-то?
— Как обычно — работает команда вращуков. Вольнонаемные и цепные, у контрабандистов так издавна заведено, — пояснил, отдуваясь, маг. — Идемте уже, мне необходимо сесть и перевести дух. Спину ломит невыносимо. Собаки опять же… Я, между прочим, официально не уволился, да и квартиру служебную не сдал. Эта бюрократия — та еще пытка, за каждую треснутую половицу возмещай из своего кармана, как будто со свежим ремонтом меня заселяли…. Поспешим, господа.
Это верно — собаки взлаивают уже среди сосен, да и на гм… условном барке определенная суета, явно отчалить надумали — тоже неприятный шум слышат. Контрабандисты, хоть и полулегальные, но дополнительных сложностей предпочитают избегать. Это как раз нормально. В отличие от нелепого корабля.
Беглецы рысью устремились к причалу. Корабль уже отходил — матросы приняли концы и отпихивались от пристани баграми. На помосте пристани оставалась только жалкая кучка пустых бочек и ящиков, видимо, с негодной тарой не посчитали нужным возиться.
— Постойте! — отчаянно закричала воровка. — Я с Крутым Эдже договаривалась, он аванс взял.
— Не отрицаем, — зычно ответил с борта рослый тип. — Только вас в два раза больше, чем уславливались, да еще вот это чучело и собаки на хвосте.
— Чучело платежеспособно! — немедля завопила Лоуд, размахивая пряжкой с рубином. — А мальчик со мной, ему отдельная каюта не нужна. Ежели есть необходимость, так он и в эти… в вращуки может сесть, он согласный.
— Ишь ты, какое чучело говорливое, — засмеялся контрабандист, цепко приглядываясь к камню. — Рубин?
— Отличный камень. Необыкновенного оттенка. Ювелиры именуют цвет «ляжечный амарант», — немедля отрекламировала Профессор. — Фамильный. Отдаю со скидкой, по причине глубоко личных печальных ностальжи-воспоминаний.
Здоровяк контрабандист глянул в сторону мостика, оттуда махнули.
— Садитесь все, мы же не звери, чтоб собакам таких умных чучел скармливать, — ухмыльнулся корабельный здоровяк. — Эй, штормтрап давай!
Команда странного корабля действовала слаженно — живо выдвинули две длинные, сколоченные частыми поперечинами, доски. Трап изрядно прогибался даже сам по себе, маг нервно затоптался:
— Нельзя ли как-то подстраховать?
— Давай, дед, не трясись. А то сейчас за филей куснут песики, — захохотал весельчак-контрабандист.
Погоня действительно уже показалась из леса: десяток стражников с собаками на поводках, за ними кто-то конный… преследователи хором гневно и невнятно закричали и загавкали. Было понятно, что не успеют. Но и беглецам медлить незачем.
Корабль уже дрейфовал, трап слегка разворачивало. Из-под узких досок манила бездна. Коровал Проницательный собрался с духом, ступил на шаткий трап.
— Что, жутковато? — контрабандист, слегка красуясь, легко прошелся навстречу, подал руку. — Давай, старикашка, смелее.
— Тут навык нужен, — обоснованно заметил Коровал, и, затаив дыхание, прошагал по поскрипывающему трапу, с облегчением спрыгнул на палубу.
— Теперь ты, как там тебя, мышь… багаж давай, а то утянет набок.
— Лучше руку протяните, мне жутко, — жалобно сказала воровка, и, почти зажмурившись, ступила на доски.
— Глаза-то открой, совсем, что ли, глупая, — шутливо ужаснулся здоровяк. — Эй, «мальчик», придержи её за жопку, а то багром ловить придется.
У Укса мелькнуло смутное сомнение, но время поджимало. Передал напарнице мешающую равновесию связку стоек, шагнул на трап. Боязнь высоты у потомка богов отсутствовала в принципе, подхватил руку сжимающую саквояж — ладонь у воровки вздрагивала.
— Вперед, мышонок! — скомандовал контрабандист, протягивая лапу навстречу нерешительной пассажирке.
Воровка шагнула дальше по трапу, и тут Укс осознал, что она уверена — и в себе, и в своих действиях. Но было уже поздно…
Шесть шагов до протянутой руки-опоры…. На третьем шаге воровка дернула пальцем руки, сжимавшей багаж, непростой узелок шпагата развязался, саквояж начал раскрываться…
… то короткое движение пальца, обвязанного бечевкой, уловить было невозможно, Укс просто понял, что оно было…
… из саквояжа посыпались стеклянные флаконы, банки с порошками…
… равновесие тоже посыпалось…
…девка завизжала, падая — одну ее руку уже намертво схватил контрабандист, но щедрый саквояж бомбил трап и бездну, на досках лопались склянки, непредсказуемые удары и толчки столкнули Укса с мостков…
…Как именно воровка высвободила руку, которую он держал, Укс так и не понял. В бездну он, конечно, не слетел, но оказался лежащим поперек трапа. В лицо лезла едкая вонь из разбитых банок, аж глаза резало, ноги беспомощно свисали над пустотой…