— Ну, смола-то есть, — махнул ручкой мелкий мерзавец-судья.
— А кто перерасход кострового материала утвердит? — сухо поинтересовался председатель. — Я акт подписывать не стану. Придется отложить исполнение приговора. Лучше на ужин подсудимым потратиться, чем на смолу. Она нынче дорога, все эти надежды на крупно-оптовые закупки импорта вообще не оправдываются. Нет, нужно на утопление переходить. Намного рациональнее.
— А ныряльщики-то⁈ — напомнил суровый крепыш. — Нет же кадров, не воспитываем мы речных братьев…
Трибунал заговорил о своем, о профессиональном: утопление считалось методом прогрессивным, но откровенно недоработанным, проблемы вызывало поднятие тел казненных, снятие цепей и оформление акта констатации смерти — течение реки уволакивало тела, ныряльщики увольнялись из-за постоянных переработок, а выделение участка для копки городского судебно-испольнительного пруда чудовищно затянулось. Надо же, сколько проблем у трибунала, это просто ужас.
Укс украдкой глянул на соратницу. Лоуд сидела злая и недовольная, вынашивая злобные мысли по поводу данной «фаты», невыкопанного пруда, святых отцов и всего прочего. Можно понять — Профессора ничто так не изводило, как роль безмолвной наблюдательницы.
Но в целом вышло не так плохо: казнь отложили, открытой драки с превосходящими свято-охранными силами удалось избежать. Собственно, в погодной отмазке Укс был заранее уверен — полностью укладывалась в генеральный сюжет здешней «фаты». Хотя имелись и сомнения — решат бичевать сразу или оно должно пойти единовременно с аутодафе? Но догадывался, что фактор назидательности обязан фигурировать: сначала грешник наблюдает, как его демона казнят, а уж потом самого бичуют. В обратном порядке бессмысленно — все равно после экзекуции будет без чувств валяться, уж какой тут воспитательный эффект от сожжения? Лоуд план построения юридической защиты одобряла, собственно, обычно она адвокатским делом и занималась, но сейчас могла лишь наблюдать.
Осужденные были перенаправлены в подвал временного заключения. Свободных камер-клеток тут было много — РИСТ не имел привычки допускать «затоваривания» судебного учреждения. На партнеров принялись надевать ножные кандалы.
— Вместе нельзя посадить? — уточнил Укс. — Все же последняя ночь у демона, попрощаться бы, поплакать.
— Не положено, — довольно равнодушно, но однозначно гавкнул надзиратель. — Все ноют «попрощаться-поплакать», а сами в блудодейство пускаются, их утром на казнь, а они измочаленные, равнодушные, да и едва на ногах стоят. Вообще не назидательно смотрится.
— Да, с этим не поспоришь, святой отец, — признал Укс. — А что, на казнь много народу приходит?
— Казнь казни рознь. Тут смотря какого жанра. На ведьм молодых ходят исправно и охотно. На демона твоего едва ли придут полюбоваться — слабой выразительности чудовище, вон — клыков и хвоста нет, худющий. Ты чего, демона вообще не кормил?
— Обстоятельства этак печально сложились.
— Вот, у всех «обстоятельства». А потом — ни вам зрителей, ни нам пожертвований. С нормального, выразительного демона после костра знаешь, сколько дохода? И шерсть паленую нарасхват берут, и копыта на толчение, а уж на балду спаленную какой роскошный спрос! Это же первое средство для восстановления мужской силы. Но это если демон правильный. А не вот это костлявое.
— Да, тут мы не конкуренты, — вздохнул Укс. — А нет ли в том греха — спаленную демонскую балду на лечебные порошки толочь?
— Прямой грех, отъявленнейший! — заверил брат-надзиратель, подбадривая сапогом завозившегося тюремного брата-слесаря. — Наш маг-инквизитор при продаже препаратов с места казней всех покупателей аккуратно учитывает. Через полгода арестовывают и под суд. У нас с этим строго!
— И правильно! Закон для всех один! — одобрил Укс, на пробу шевеля ногами, уже отягощенными тяжеленной цепью. — А полгода отсрочки, они чем обоснованны?
— Ну как же — это же наука, тут всё тонко. А вдруг снадобье реально подействовало, помогло хитроумцу, нужно же этот процесс отследить, проверить, записать результаты. Эксперимент! Слыхал такое научное слово? Маги у нас соображающие, даром, что академий не кончали, местные все таланты. К тому же, если ведьма сегодня купила хвост казненного демона, а завтра ее в трибунал «приняли», так другие начнут опасаться грешить. Распугается покупатель-то.
— Тонко, — восхищенно покачал головой Укс. — Так сразу и не догадаешься.
— А ты думал! «Круговорот греха человечьего», как говаривал бессмертный дон Рэба. Ты вот что, парень, если после бичевания отлежишься, давай к нам в орден. Святому делу соображающие и раскаявшиеся грешники очень даже нужны. Через год-два из послушников выйдешь, погоны брата получишь. На всем готовом плохо ли жить? У нас тут слушательницы из женской школы дознания регулярно на практические занятия приходят, обучаем, делимся опытом, у нас парк пыточных машин очень хороший.
— Это конечно. Но бичевание все ж… Может, и сразу сдохну.
— Веселей держись, ты парень крепкий, да и отец Хеодор за тебя словечко замолвил, — дружески подмигнул отвратный надзиратель.
Убрались, наконец, надзиратели. Подвально-тюремные загоны окутала тишина темного спокойствия — единственная плошка со свечой висела у выхода.
Укс звякнул цепью и пробурчал:
— Черт знает что такое, да простят мне столь греховное сравнение. Понтов выше крыши, а цепи ржавые, почти не смазанные.
— На меня вообще кое-как нацепили, — сообщила Лоуд, оказавшаяся в клетке напротив, на две решетки левее к выходу. — Чувствую себя каким-то бомжеватым демоном 28-го класса и тридцать третьего сорта злобности.
— Поточный метод, издержки конвейера. Ты металлолом глянула? Со сниманием проблемы будут?
— Да какие? Кандалки сами сваливаются, не под мои стройные конечности ковались. После ужина начнем?
Вопрос был риторическим. Опытные зеки-рецидивисты до раздачи ужина «когти не рвут» — это и глупо, и западло, вообще не в традиции.
С ужином не затянулось, принесли своевременно. Укс поковырял в миске — каша была даже посомнительнее давешнего кабацкого рагу. Нет уж, воздержимся. Побег с расстроенным желудком — переусложненный квест, нам сейчас не надо. Укс сидел на соломе, размышлял об оптимизации процесса побега, слушал бубнеж напарницы — Лоуд пыталась понять, какими костями кормят осужденных демонов в данной «кучумке». Получалось, что кости павианьи, что выглядело определенным нонсенсом.
…— Да нет, точно они… вот ребрышко характерное.
— Оставь эту сравнительную патологоанатомию, — посоветовал Укс. — По существу что?
— Да что… ну, очень скучно бессловесно слушать, как тебя приговаривают. На редкость тупые изуверы-шовинисты. Вот, допустим, я демон. Пусть так! Так что мне, переводчик даже в принципе не полагается⁈ Шмондюки позорные…
— Уймись. И так эта говорильня надоела.
Лоуд сказала кое-что по существу — в наблюдательности и вниманию к деталям Профессор была признанной специалисткой — потом хихикнула:
— Уксик, а чего я тебе скажу. Тебе наверняка интересно будет. Ты на зрителей нашего процесса смотрел?
— Да когда? Я же на защите сосредотачивался, мне, между прочим, это не очень привычно.
— Не прибедняйся. Отлично справился. Моя школа. Вот иной раз думаешь — вас учить, что в море пИсать — откровенно малоэффективное занятие. Но есть же очевидные результаты. Пусть незначительные, но на здешнем гнилозубом и ущербном юридическом фоне ты вполне блеснул. Вот — теперь и знакомства завел, личного покровителя урвал. Этот, как его…отец Хеодор на тебя явные виды имеет. Сексапильненький ты у нас…
Укс поморщился прутьям решетки и уточнил:
— Его ждем?
— Самый напрашивающийся вариант. Да, слегка пошловато, слегка 18+. А чего ждать от мракобесной «фаты» этого грязеванного жанра? Дождь, мрак, навоз пополам с говном, пытки жалкого перепуганного разума и грубое похотливое мужеложство. Классика.
— Прекрати! Во-первых, хорош издеваться. Меня и так мутит от запаха пыточной каши. Во-вторых, давай отмычки. Не хочу потом в спешке ногти ломать.
— Нервный какой стал, — завздыхала напарница. — Это тебя перед свиданием с отцом Хеодором колбасит. Оно и понятно — это тебе не эльфиечки с гномочками, тут все сурово и пост-модерново.
Примерились — Лоуд точно переслала по полу коридора футляр с отмычками. Укс развернул видавший виды кожаный чехол — комплект был сборный, хорошо проверенный, на все тюремные случаи. Хранился в походной аптечке, поскольку сокращение срока тюремной отсидки и состояние здоровья связаны напрямую, это всем известно. Вот где Лоуд прячет аптечку и прочее на своем крайне лаконичном и открытом миру теле — вопрос. Видимо, уцелели остатки искусства сотворения иллюзии. Хотя возможны и иные варианты. Но о них лучше не думать. Не особо обыскивают тощее коки-тенское чучело, вот и хорошо.
Основная проблема в подобных случаях: не само освобождение от оков, а поддержание впечатления, что цепи остаются на своем штатном месте и надежно удерживают узника. Ну, с этим Укс справился — и не в первый раз, да участие в преподавании обязательного курса лекций Островного университета «Основы тюремно-лагерного быта и бег-рывка» многое дало. Небезынтересный был курс — по сути, конференция по обмену опытом, практически все, начиная от Светлоледи и кончая юным Мааром, «имели, что сказать за Колыму».
Укс занялся замком на двери. Тут получалось глуповато: замок был понятный — распространенная конструкция Амбарно-Тюремный-Гиганто-Простак, но висел крайне неудобно. Попросту не заведешь в замочную скважину отмычку изнутри, огромный размер замка и мешает. Ладно, решим иным способом.
Напарники обсудили нелепую манеру вешать шмондецовые и жутко устаревшие замки, но тут снаружи донесся звон полночного колокола и одновременно у подвальной двери приглушенно зазвенели ключами.
Укс прислушался и вздохнул — святой отец Хеодор явился не один. Осложняется дело на глазах, вот к Логосу не ходи, беспокойная ночка выдастся.