— Наверное, традиция такая. Это же регрессивные «фаты», вон — луна как нарисованная, ночь неестественная, звезд вообще нет, хотя теоретически про них и про многое иное местный народ прекрасно знает. Но особого любопытства и тяги к исследованиям местные почему-то не проявляют.
— Темные, заблудшие уголки обитаемых пространств, — кивнула Профессор, примеряясь к следующей булке.
Укс отодвинул вредную для здоровья сдобу. Напарница вздохнула:
— Сумрак дремлющего разума. Скучновато живут. В смысле, до нас скучновато жили, теперь-то и культурные мероприятия, да и вообще движуха началась. И опять мы робкий луч радости и надежды в дремлющем царстве антинаучного мракобесия и неудовлетворенных сексуальных фантазий. Про этого усатого говнюка не забываем. Кстати, ты вчерашнюю девицу помнишь? Не ту, что с пятым номером идеальной сисястости, а ту, что до нее мелькнула?
— Карманница-то? Не то чтобы помню, но обратил внимание на нюанс. Она тебя, в смысле, разумных дарков, знает. Совершенно не удивилась твоей болтливости.
— Вот недобрый ты. Чего я там сказала-то такого лишнего? Ладно, дело не в этом…
Дверь распахнулась, и Профессору пришлось прерваться — дабы соскользнуть на пол и дохлебывать варенье из миски на весьма неакадемический манер.
Зверя и дрессировщика повели во двор — пришлось предстать перед взглядом самого Кастеляна его Высочества — довольно брюзгливого, но деловитого толстячка, отвечающего за быт дворца. Лоуд душевно покланялась, Укс расписал полную программу представления.
…— Место для «боя с собакой» огородим, занавес поставим, у нас всё имеется, — задумчиво пропыхтел Кастелян. — Тебе пять крон за выступление. Больше не проси, не дам, у меня строгий лимит на культурные мероприятия. Конец полугодия, сам должен понимать.
Укс вздохнул:
— Что ж, для нас величайшая честь выступать перед герцогом. Сертификат, подтверждающий факт выступления перед столь благородной аристократической аудиторией, выпишете?
— Это можно. Но смотри мне… — кастелян многозначительно поднял пухлый палец.
— Понял. Скучно не будет, запустим бонусные номера, тут у вас такого еще не видели.
— Это само собой. Рекомендую выложиться. Его Светлость требователен. Заскучает, может и кубком швырнуть. Старинное серебро, весьма тяжелое.
— Благодарю за предупреждение. Расстараемся на славу. Нижайшую просьбу имеем…
Купание Кастелян дозволил и разрешил, сразу отдал распоряжение. Опытный человек, знает, что благородному обществу лучше мытых зверей показывать, чем наоборот.
…— Есть в этой пасторальной убогости какое-то очарование, — заметила Лоуд, забираясь в бочку с нагретой водой. — Жаль, конечно, что водица не морская.
— Увы, — согласился Укс.
О морях и океанах в здешней «фате» ходили лишь смутные и неопределенные слухи. Не везло с выходом на главную цель неутомимой разведчице коки-тэно. Собственно, сам Укс той главной исследовательской задачей давным-давно проникся, никогда не забывал навести справки. Не чужое племя коки-тэно, пусть это и звучит странновато.
В дверь на удивление тактично стукнули, возникла молоденькая служанка-стройняшка с кувшином горячей воды:
— Добавить зверю? А то замерзнет.
Укс мгновенно оказался у двери, галантно подхватил тяжелый кувшин:
— Ох, водичка не помешает, красавица. Жар, он всегда к месту. Поставим водичку, чуть подождем, дабы не обварить…
Увлекаемая к столу служаночка кокетливо и смущенно притенила ресницами яркий блеск глаз. Глазища, естественно, карие — поскольку голубые были накануне — но тоже дивно наглые.
— Ой, да что вы такое делаете, господин дрессировщик⁈ — испугалась красотка, оказавшись на коленях у Укса.
Как говорится, «ой боюсь-боюсь, я вообще не такая, у меня жених есть». Угу, и зашла случайно, и послали сюда без задней мысли, ведь ленивый Логос в сию отдаленную «фату» и носа не совал.
Иной раз хозяевам не грех и подыграть, тем более что игра отторжения не вызывала. Дивно хорошенькая игра, с точеной фигуркой и умытая, прям как образцовый прибрежный обитатель.
— Эй, зверь… — вполголоса призвал Укс, не выпуская из плена нежных объятий прелестную заложницу.
В бочке фыркнули, негромко плеснуло — Профессор, оставляя небольшие мокрые пятна и блистая глянцевыми конечностями, пошла к двери.
Служаночка в ужасе и восторге наблюдала, как дрессированное чудовище закрывает щеколду:
— Ой, боги меня спаси! Как ты чудище подучил⁈ Ой, мне же идти нужно, я рядом с таким страхом вообще не могу…
— Да оно сейчас скроется, оно свое место знает.
Ученое Оно насмешливо закатило глаза и с головой булькнуло в огромную бочку.
Тут Укс слегка отвлекся от философского наблюдения-познания мира, поскольку девушка была воистину мила и гармонична — что безупречным атласным корсажиком и крахмальными юбочками — что и остальным, таящимся под всеми этими излишествами.
В сущности, весьма упрощены и схематичны миры «фаты», но женщины здешние непременно восхитительны. Правда, все как одна предательницы и шпионки, но всем нам присущи отдельные простительные недостатки.
…Мило постанывала, умело отвечала, а апогей случайного свидания оказался ярок, несравненен и подобен внезапной весенней грозе, поскольку с лавки уронили кувшин с водой, и тот громыхнул неслабо…
Улизнула кареглазая прелестница, преисполненная приятных впечатлений. Укс сапогом задвинул осколки кувшина под скамью, перешагнул огромную лужу, и поинтересовался:
— Эй, зверь, ты там не замерз?
— Еще нет. Хотя мои мечты окатиться напоследок чудной горяченькой водичкой лопнули громко и одномоментно, — печально молвила Профессор, выбираясь из бочки.
— Мебель здесь очень шаткая.
— Да всегда так: мебель чересчур шаткая, пользователи излишне темпераментные, а страдать приходиться беззащитным коки-тэно. Впрочем, я недурно отмокла, зуд со спины моментом сняло. Полагаешь, красотка шпионила на герцога? Или на его конкурентов?
— На креатуру герцога она не очень похоже. Политические темы мы почти не затрагивали.
— Это да. Больше было о личном, если не сказать, физиологичном. Откровенно бабский тестовый допрос. Герцогиня подослала?
— Весьма возможно. Сам Его Светлость вроде бы мужчинами не интересуется и вообще импотент. Если верить верноподданническим слухам.
— Не верь, Уксик! Кругом ложь, тебя ловко заманивают. Этот герцог — он хитроумный.
— Вряд ли настолько хитроумен. Да и в любом случае ночью у нас дела, встреча с контрабандистами.
— Да-да, и там наверняка обнаружится какая-то главарша-капитанша, одноглазая, но очень секси.
— Всё может быть. Что ж теперь, не пробивать вариант с контрабандистами?
— Нет, встретиться-то придется. Да и кто я такая, чтоб возражать против одноглазых секс-символов? Я им, кривеньким, отчасти даже симпатизирую. Вот Квазимодо наш — прогрессивный, интересный, всесторонне образованный человечек.
— Согласен, хотя и знаю его с несколько иной стороны. Что еще полезного расслышала?
Комедианты вернулись в номер, по пути Лоуд изобразила горячее желание схватиться со сторожевой замковой собакой в бескомпромисном «загрызном» поединке. Пес в страхе удрал за казарму, Укс, с трудом удержавший поводок приморского хищника, обсудил с лакеями и стражниками кровожадный нрав Ка-Ше — «оно-то ничего, привыкшее, но инстинкты же дикие!». Собственно, Лоуд была права — собакам и зевакам лучше держаться на расстоянии, а то задолбают своим любопытством.
Профессор завалилась подремать, ибо «ночью кто ж даст выспаться», а Укс продумал план ближайших действий и тоже незаметно заснул. Отвык от шпионского ремесла, и теперь вот эта постоянная необходимость оправдывать ожидания контактеров, в смысле, контактерш, слегка утомляла. В здешних «фатах» всё развивалось слегка прямолинейно. Не то что пилот был недоволен, но Логос подсказывал — еще дней десять в таком ритме, и придется сесть в тюрьму на отдых. Впрочем, о десяти днях нет и речи, нужно решать задачу в кратчайшие сроки.
…— Дело-то к вечеру, а об обеде ни слуху, ни духу, — отметила Лоуд, выглянула в окно, и судорожно зевнула. — По устаревшей традиции приема пищи живут: завтрак — поздний обед — алкоголь на ночь. Между прочим, диетологи рекомендуют совершенно иную схему питания. Да и в целом бытие не впечатляет. Кстати, о высшем образовании и университетах здесь даже не думают.
— Некогда им, всё интриги интригуют, — невнятно сказал Укс, чистя зубы.
Чистить приходилось пальцем, поскольку зубной щетки в багаже не имелось. Благо Профессор уже успела спереть в замковой умывальне коробку зубного порошка.
— Ты экономнее, Грузчик, не для эстетики припас брался, — призвала Лоуд. — И вообще уже идут к нам, харю живей утирай.
Служанка — другая, но тоже хорошенькая и в традиционной местной манере порхающая ресницами — таинственным тоном известила:
— На бокал вина вас приглашают, господин дрессировщик. Дабы силы подкрепили перед выступлением, да рассказали о повадках хищного зверя. Только тихо идите, скромно. Особа высокопоставленная, ей огласка ни к чему.
— Понял. Да я всегда тихий и скромный, — заверил Укс.
Слегка прижатая к стене, служанка хихикнула и умело вывернулась.
Лоуд трогательно заскулила, осознав, что бесценный хозяин уходит. Вот все же талант — откровенно земноводного облика лягушка, а ухать, мявкать, гавкать и скулить умеет абсолютно естественно, все вокруг воспринимают как должное.
Прошли двором, нырнули в одну малозаметную дверь, ускоренно пересекли коридор — издали доносились голоса и тянуло аппетитными кухонными запахами. Далее лестница наверх, проход за фальшивым гобеленом, еще одна лестница, судя по узости, полу-тайная, ведущая еще выше — в башню.
— Здесь, — прошептала служаночка, останавливаясь перед неприметной дверью-панелью. — Болтать и своеволить не вздумай, полное почтение прояви.
— Проявлю, — заверил Укс. — Под утро где тебя найти можно?