На мой взгляд, именно война и есть то главное, что с детства горело в душе поэта, свербело, царапалось в его мозговых извилинах, пока не вылилось в мощные строки:
Горели земли, и чернела высь,
И от разрывов закипали реки,
И свет, казалось, кончился навеки,
И реки слёз и крови пролились.
И жизнь над смертью потеряла власть.
И связь времён земных оборвалась.
Но – совершилось; и в конце концов
Сочли убитых… Не сочли тех многих
Безумных и безруких, и безногих,
И всех детей, не помнящих отцов.
Под страшный блеск салюта, вдовий вой
Тогда отсчёт годам был начат снова –
На этот раз не с Рождества Христова,
А от войны последней мировой.
ТАК увидеть, ТАК оценить и ТАК масштабно показать огромный, трагический срез мировой истории, как это сделал Каплунов в стихотворении «Летосчисление», удалось далеко не многим поэтам нашего поколения. Чтобы написать ТАК, мало быть профессионалом. Надо ещё всем сердцем ощутить, понять, прочувствовать искалеченные войной судьбы.
…В самый Новый год, на станции, где «поезда минуют Зауралье, вывозя в сражение Сибирь», мечутся ночью вдоль воинского эшелона герои «Камышловской баллады» – маленький Миша Быков и солдатка Евдокия, отчаянно пытаясь «докричаться» до солдата Быкова Петра. И вот «дозвались», «докричались». И «было им отпущено войною – много, может, целых полчаса», но…
…Пробил час отваги и печали,
И под женский невозможный вой
Эшелон качнулся и отчалил
Прямо в пекло – в год сорок второй.
А вот стихотворение о блокадном одеяле. Под ним, этим вещественным свидетельством войны, засыпал будущий поэт «по глухим уральским вечерам, гладя треугольный – от осколка, крепкой штопкой заживлённый шрам»!
«Послевоенная музыка»! В те, как сказал поэт, «неслыханно песенные» годы звучала она по вагонам, где безногие калеки «на водку сшибали деньгу».
Нет, ради Христа не просили
Прошедшие смертный огонь, –
Лишь руки их в горестной силе
Охрипшую мяли гармонь!
Им кланялись, в шапки кидали
И комканый рубль, и пятак,
И чисто звенели медали
Заплаканной музыке в такт.
«…И всласть об утёсовский голос стальная тупилась игла» на всенародных лихих послевоенных пирушках, и «бабы в свой песенный миг на самой отчаянной ноте по-вдовьи срывались на крик»!
Минимум слов, максимум ярких, точных, запоминающихся штрихов и деталей. Работа мастера.
…Отец Юрия Михайловича – Михаил Маркович Каплунов – строил наш город. Дело его рук – и ДК УАЗа, и нынешний драмтеатр, и Байновский мост, и вся улица Алюминиевая. Член Союза писателей России Ю. М. Каплунов гордится тем, что живёт в этом городе. И не просто гордится. В далёкой юности он решил сделать Каменск знаменитым и все эти годы настырно, упрямо добивался этого. И если сегодня на страницах серьёзного литературного журнала говорят о «Каменской поэтической аномалии», если в Союзе писателей Каменск-Уральский называют одним из литературных центров России, значит, можно говорить о том, что нашему Цезарю это удалось.