И ею вновь душа полна!
И надевают ветераны
Сияющие ордена…
Возвысив головы степенно,
На крыльях маршевых минут
Они по бархатным ступеням
Теперь в президиум идут.
Излишни слава и слова.
Идут, глазами улыбаясь
Тому далёкому, как завязь,
Что вспоминается едва…
Меня до слёз волнуют марши,
Их рокот медный, громовой:
Как будто добрый кто-то машет
Благословляющей рукой!
«Вот так: всю жизнь отдать заводу…»
Вот так: всю жизнь отдать заводу
И не искать судьбы иной,
За эту жизнь – в огонь и в воду,
И – было дело – в смертный бой.
Всю жизнь в погоду, в непогоду
Спешить к заветной проходной,
И так же смолоду, как сроду,
Прожить на улице одной.
Всё это и не подвиг вроде.
В единой должности навек –
Заслуженный в своём заводе,
Заслуженный в своём народе,
Идёт с работы человек.
«Уральский город – из деревни…»
Уральский город – из деревни,
С крестьянской речью пополам.
И зов земли, ещё не древний,
Порой тревожит сердце нам.
Мой град кирпичный и сосновый,
Где мастерком, где топором
Его фабричные основы
Заложены ещё Петром.
Живём, квартплатой расплатились,
Жизнь рассудила всё сама:
Деревни ближние сплотились
В многоквартирные дома.
Подчас мерещится мне, что ли:
У шумных улиц на пути
Душа деревни просит воли,
Не площадь – поле перейти,
Подставить ягодам лукошко…
Воображение пленят
И над завалинкой окошко,
В окошке – кошка, и гармошка
С вечерней песней у плетня.
Мы варим сталь, не землю пашем,
О том и новая молва.
Душа деревни в крае нашем
Преобразилась – и жива.
И в день воскресный перед снами
В том общежитии большом
Поют «Рябинушку» под нами
И пляшут выше этажом.
«Сынишка наш в смятении великом…»
Рите
Сынишка наш в смятении великом
Весь день в коляске не давался сну,
И радостным, каким-то птичьим криком
Вдруг оглушал прохожих и весну!
Смеялись и по улицам кружили.
Текли твои ладони по лицу.
Мы ни о чём на свете не тужили,
Всё возвращались к своему крыльцу.
Похолодало. Сумерки серели.
Мы долго оставались в полумгле
И чай глотали с запахом сирени,
Достойно увядавшей на столе.
Густело, трудно наступало лето.
Студёный ветер, яблоневый цвет.
Когда-нибудь мы вновь припомним это,
Когда-нибудь… Хоть на исходе лет.
Летний вечер
Уходит этот длинный день
Едва начавшегося лета.
Из полутьмы и полусвета
Единая связалась тень.
Весь день был праздник: то да сё,
Была гроза – не замочила,
Торжеств ничуть не омрачила,
Так, пригрозила, да и всё.
Была безоблачною ты,
Какой с зимы была едва ли.
У магазинов продавали
Щавель, редиску, лук, цветы.
На состязаньях вдоль реки
Носились лодки ветровые.
Толпились зрители, впервые
Оставив дома пиджаки.
Слагались в памяти черты
Несложных радостей начальных,
Весь день был полон встреч случайных,
Рукопожатий, доброты.
Какой был праздник! Поутру
Вдруг больше не случится чуда?
Все медлят во дворах покуда
И не скликают детвору.
Опять накатывает гром,
Вновь небу хочется пролиться.
Темно, неразличимы лица…
Всем хочется ещё продлиться,
Не оставляя на потом!..
«И усталость пришла наконец. На рассвете…»
И усталость пришла наконец. На рассвете
Затопило туманом излуку реки.
На измятых подушках ворочались дети,
И бессонницей мучились старики.
Этой ночью прошла грозовая пехота, –
Тяжело мостовые корёжила дрожь, –
Через город – в леса, где просохли болота,
Через город – в поля, где пшеница и рожь.
А наутро строители и заводчане
По-крестьянски о том разговоры вели –
Из глубин проросла, набирала звучанье
Сопричастность великому делу земли!
Дорога в июне
Мне в дорогу вёрст немало.
В окруженье синих гроз
От Москвы и до Урала –
По России сенокос.
Как в цеху – за сменой смена, –
Накрепко заведено:
Запах сена, запах сена
Сквозь вагонное окно.
В самом гибельном настое
Наземь падает – на взмах –
Лето красное, густое,
В росах, ягодах, цветах.
До заката, от рассвета –
По опушкам и логам…
Как подкошенное лето,
Упаду к твоим ногам.
До тебя мне вёрст немало,
Надо мной и над тобой,
Над Москвой и над Уралом
Пляшет дождик голубой.
В горах Таджикистана
«Меня перегоняли облака…»
Меня перегоняли облака.
Средь валунов тропа одолевала
Подъём на седловину перевала.
Ручей вприпрыжку мчался с ледника.
Смочив лицо, я долго шёл, пока
Душа от нетерпенья не устала,
Но крутизна рванулась и пропала –
И холод налетел издалека!
Так чудеса нечаянно просты:
Вразброс – снегов измятые пласты
Горбатились, где круто, где покато.
С трудом давалось чувство красоты.
Я снял рюкзак… И стало жутковато
От лёгкости и синей высоты!
«А горы непомерно высоки!..»
А горы непомерно высоки!
И это от равнинной непривычки
Мне высота колотится в виски
И, всё не разгораясь, гаснут спички.
Ползут на перевалы облака,
Дождей тяжёлых полные. – Счастливо!.. –
Вслед облакам иду неторопливо,
Моя дорога тоже далека.
Лежат наклонно потные снега.
Здесь горных рек разлётное начало:
Сбегаются – и мчатся одичало,
Со стоном ударяясь в берега.
Чиста новорождённая вода;
И мне видать в озёрные оконца,
Как неба голубые невода
Из глубины вычерпывают солнце.
Который нынче век, какой черёд?
Да правда ли, что время неустанно?
Через хребты метнулся самолёт –
Так близко, неожиданно и странно!
Светлею навсегда… Как на духу,
Беседую с самим собой на пару.
Вон, заприметив пёструю отару,
Крутой тропой спускаюсь к пастуху.
К костру садимся. Взгляд собак потух,
Хозяйскому приказу не переча.
Я – металлург с Урала, ты – пастух,
Для нас обоих радостная встреча!
Жаль, по-таджикски молвить не мастак.
Слова с трудом находят в нас опору,
Я пью твой чай, ты куришь мой табак,
И это помогает разговору.
Поверх снегов ловлю из-под руки
Вершин остроконечное свеченье.
Ты прав, старик… К чему словам значенье,
Когда настолько горы высоки!..
Искандеркуль
Горы светлые, с постамента
Опрокинутые на дно:
Это озеро – не легенда,
Глубоко оно, холодно.
Здесь и тонут ночные кони,
Доскакав через тыщи вёрст,
Сбросив на воду по попоне,
Шитой градинами звёзд.
Эта ночь на вершине лета…
Выплывая наискосок,
Солнцегривые кони рассвета
Бьют копытами о песок!
Я дома!
Спускаюсь с небес – в ожидании снова:
Вот смолкнет струна реактивного гула…
Я дома! Меня привечает Кольцово,
Уральское солнышко мне подмигнуло.
Вагон электрички… Берёзы… Я дома!
Мои заводчане приходят с работы.
Ах, путник, вам это знакомо? Знакомо:
Заботы завода… Грибные заботы…
– Ну как там? – А тут как? – связалась беседа,
Короче – расспросы, длиннее – ответы.
Зачем улетать было вдаль, непоседа?
На редкость погожее выдалось лето!
И впрямь… Мне подумалось вдруг, что некстати
Изъездил, измерил шагами полмира.
И только стоят облака на закате,
Как горы Кавказа, как горы Памира…
«Так бывает иногда…»
Так бывает иногда:
В сердцевине крепкой лета –
В окнах вдруг убудет света,
Хлынут в двери холода.
По дождинке тут и там
Осыпаясь то и дело,
Птичье небо опустело,
Опустилось к соснякам.