Под ясным крылом корабля,
Под жёсткой рубашкой бетона
Уральская дышит земля.
И накрепко, смертною хваткой
Причалила здесь небеса
Моя полоса для посадки –
И взлётная полоса.
«Иное поколение людей…»
Иное поколение людей…
Повадками на нас они походят,
По нашим с вами улицам проходят –
Пока ещё в обличии детей.
В тех самых днях, что греют нас и ранят,
В газетах наших, книгах и кино
Для них как бы заложено заране
Других ростков запевное зерно.
Они в пути. Полны глаза гореньем.
И ждите, ждите, ждите новостей:
Ведь скоростью они и ускореньем
Берут отсчёт от наших скоростей.
Берут отсчёт!.. А путь лежит далече.
И в этот санный, в этот звёздный путь
Мы через их мальчишеские плечи
На цыпочках стремимся заглянуть.
Костры на берегу
Гори, не угасая, жизнь моя,
Я это пламя сердцем стерегу,
И каждый вечер снова вижу я:
Мальчишки жгут костры на берегу!
Стоят – к огню приблизивши тела,
Особый смысл угадывая в нём:
Ведь на земле все главные дела
До сей поры отмечены огнём!
Всё выше свет костров, всё горячей,
Ребячьих душ начальный жар храня,
Возносится – до доменных печей,
До космоса… До Вечного огня…
Нам жизнь прожить по-разному дано,
Живу – перед мальчишеством в долгу.
И каждый вечер светят мне в окно
Мои костры на дальнем берегу.
«Года уходят в осень…»
Года уходят в осень –
Всё выше возраст мой
Шутя меня возносит
Над матушкой-землёй.
А тот, кем был я прежде,
Одной любовью сыт,
В мальчишеской одежде
Вослед за мной бежит.
А тот, кем завтра буду,
Отечески браня,
С насмешливой остудой
Взирает на меня.
«Мартовский день февраля…»
Мартовский день февраля –
Взял и проклюнулся вдруг
Из-под метелей и вьюг,
Как из-под снега земля.
В окна глядели с утра
На ледоход облаков –
Что, неужели пора?..
Шаг между луж бестолков.
Хлёсткой капели навес,
День высоченно-большой –
Аж до весёлых небес
Не дотянуться душой.
Рощица – розовый дым,
И воробьям благодать.
В тягость и нам зимовать,
Как этим птахам родным.
Экие скорые мы.
Самый срединный февраль.
Весело!.. Вот уж и жаль:
Мало осталось зимы.
«Закипающая капель…»
Закипающая капель –
Сок берёзовый
Бело-розовый,
Как апрель.
Да шалаш на семи ветрах.
Да луна на синих ветвях.
Звёзды в небе,
Вода в реке,
Остальное всё в рюкзаке.
Ночное купание
Звезду приметить и пуститься вплавь,
Мгновение помедлив у предела.
Прими, река, натруженное тело,
Расплавь его, а душу мне оставь.
Теряю путы – обретаю связь
С течением бессонно-просторечным,
Как просто – стать невидимым и вечным,
От мостика сырого отстранясь.
Пусть обождут в ближайшем далеке
Заботы дней, в расплывчатом и душном.
Ночь дарит утешенье нашим душам –
Быть птицей в небе, рыбою в реке…
Ночлег
Уж за полночь. Приподнялась трава.
Сосновый шум накатывает с ветром.
И облака просвечены едва
Ещё закатом и уже рассветом.
В костре играют жаром угольки.
И в каждый миг становится яснее
Бессонное журчание реки
Под берегом,
туман тишайший с нею…
Такая рань… Устраивать ночлег
Давно пора. И странно думать вроде,
Что я отнюдь не первый человек,
Светлеющий от близости к природе.
И, может, не во сне, а наяву
Душе легко – так радуются дети…
И я, спасибо матери, живу
На этом белом и зелёном свете.
Наша песня
Памяти Бориса Мартюшева
Уходят люди из угластых комнат
И, затворяя двери, гасят свет.
Их голубой звездой зовёт искомый,
К задачам всем единственный ответ.
Зовёт туда, где сразу за порогом
Среди неудивительного дня
Лежит страна по имени Дорога –
У каждого порога есть она.
А в той стране живут друзья простые,
А к той звезде не выверен маршрут,
К ней не летят лихие мостовые
И лестничные марши не ведут.
Трудна дорога вверх, трудна дорога,
Но кто сказал, что вниз она легка?
Ты до подножья не дошёл немного,
На спуске вниз сорвавшись с ледника.
Тебе навек – уют земли постылый,
Но вечно будет в памяти у нас
Твой памятник – не тот, что над могилой,
А памятником стал тебе Кавказ!
Но бредим мы опять дорогой дальней
И, доверяя комнаты замкам,
С прощальных стен снимаем айсбайли
И плечи подставляем рюкзакам.
Уходим, горькой памяти не скомкав,
И встречные нам долго смотрят вслед:
Их голубой звездой зовёт искомый,
К задачам всем единственный ответ.
Адыл-Су
Погоди, дружище милый,
Ты шагов не торопи:
Альпинистские могилы
Чуть в сторонке от тропы.
В камень врезанное горе.
Над ущельем Адыл-Су
Ослепительные горы
Держат небо навесу.
Чтоб за жизнь цепляться крепко
И прожить её сполна,
Подойдём и, скомкав кепки,
Прочитаем имена.
Воспоминание о горах
С рассветом встать и уложить в рюкзак
По-воински простое снаряженье,
И сквозь тумана внятное сниженье
Навстречу солнцу выйти на большак.
Найти тропу, неведомо когда
И кем пробитую вверх по ущелью,
И в ритм ходьбы, задавшись самоцелью,
Вписаться без особого труда.
Вышагивать себе – и новизну
Вдруг осознать по явственным приметам:
Сойдут луга на нет, и станет лето
Разбегом рек похоже на весну.
Как бы в обратном времени идти –
И ту границу пересечь беспечно,
Где холод высоты обнимет плечи
И где зима настынет на пути.
И осторожно, будто босиком,
Ступить на снег слепяще-непочатый,
Ступить – и с хрустом первый след впечатать
Подкованным шипами башмаком.
И в горле – сердца удержать комок.
Сквозь ветробой – до головокруженья –
Почувствовать земное притяженье
Натруженными мускулами ног.
И задыхаясь, и валясь ничком,
Забыв про всё, что любо и нелюбо,
За горизонт цепляться ледорубом,
И вдруг понять, что выше – ни-че-го…
Планета островерхая, нагая.
И, выступив на солнечный карниз,
Ошеломлённо оглянуться вниз –
И гроздья гроз увидеть под ногами.
Берёза
В реке ещё приветлива вода.
Упруги мхи
В тени овражных складок.
И вечером и утром воздух сладок,
А летний дождь – досада, не беда.
И где вода просвечена до дна,
Предвестницей недальнего мороза –
В стене лесов пробоина: одна –
Единственная жёлтая берёза.
Дни августа
Дни августа прощально золотые!
Я сапоги и старый плащ ношу.
Дожди прошли – прохладные, густые.
Траву упругой веткой ворошу,
Ищу грибы. Запутанная нить,
Невнятный запах, тихая отрада –
Ведут меня… Гонцы от листопада
Уже спешат весь лес воспламенить.
Цепляю паутинку ли плечом,
Смотрю с бугра на медленную реку, –
О чём грущу? Да мало ли о чём
Есть погрустить под осень человеку.
«Леса полны последней теплоты…»
Леса полны последней теплоты.
Опустошённо отдыхают пашни.
Среди лугов, как будто день вчерашний,
Пестреют запоздалые цветы.
С болотин отлетают журавли,
Живые души облагая данью
Прощания… На праздник увяданья –
Как жаль! – остаться с нами не могли.
Сентябрь яснее лета. На заре
Особая торжественность в природе.
И вновь, и вновь, как прежде – в сентябре –
В Россию к нам приходит новогодье.
Всему, что есть, последняя пора
Переступить через границу лета,
И не подвластна очерёдность эта