Красота Овального павильона особенно бросалась в глаза внутри, даже сегодня по немногим сохранившимся фотоснимкам складывается впечатление, что попал не в средних размеров здание, а в некое расширяющееся пространство, где за одной геометрической плоскостью скрывается другая. Вот и попробуй сомневаться после этого, что Шухов — еще и художник, первоклассный дизайнер. «Та конструкция красива, в которой видно, как по ней целесообразно и мощно течет сила или мощность»{146}, — говорил он. А прочность овальной крыши, превращенной в смотровую площадку, сомневающиеся могли проверить собственными ногами — хочешь пляши на ней, хочешь просто гуляй и рассматривай выставочные здания.
Второй тип сетчатых покрытий, показанных Шуховым на выставке, — это сводчатые или арочные. Свои способности по их проектированию Владимир Григорьевич уже продемонстрировал во время работы над перекрытием Верхних торговых рядов на Красной площади в Москве. Здесь же, в Нижнем Новгороде, изобретатель получил возможность не только воплотить свои новаторские идеи в глазах куда большего числа людей, но и значительно продвинуться в инженерном творчестве.
Одним из зданий, перекрытых по проекту Шухова сводчатым покрытием, стал павильон Управления казенных железных дорог площадью 58 х 2 метра. На первый взгляд кажется странным, что к работе над железнодорожным павильоном Министерство путей сообщения пригласило не своего инженера, которых было в большом достатке в ту пору, а именно Шухова. Но это не выглядит неожиданным, ибо Шухов предложил такой проект, который уже своими материалами — сталью, железом — демонстрировал принадлежность к Железнодорожному ведомству Российской империи. Кроме того, павильон строился по контракту, заключенному с конторой Бари, с Управлением казенных железных дорог, а не за ее счет. Это тоже о многом говорит — и там нашлись продвинутые люди. Правда, условия контракта предусматривали использование по окончании выставки павильона самим управлением на его усмотрение. Но и это было удачным вариантом: чем не бесплатная реклама конторы на какой-нибудь железной дороге, которых множество строилось в конце XIX — начале XX века.
Покрытие павильона Управления казенных железных дорог Шухов спроектировал из рельсов, оно вышло ажурным и однопролетным: цилиндрический свод из пересекающихся арочек-полуэллипсов, сделанных из стальных уголков. В местах своего пересечения арочки скреплялись и стягивались затяжками в трех направлениях, что обеспечивало большую жесткость перекрытия, чем в случае с покрытием Верхних торговых рядов. Это был шаг вперед.
Интересно спроектирован Шуховым главный павильон Фабрично-заводского отдела, один из самых вместительных на выставке — целый квадратный километр! Да и длина немаленькая — 215 метров. Сетчатое трехпролетное покрытие перекрывало центральную часть здания поперек, средним пролетом в 28 метров и двумя боковыми в 15 метров. Две боковые части здания Шухов также накрыл тремя пролетами, соответственно 15 (средний) и 13 (два боковых) метров. Получилось, что весь павильон перекрыт по крайней мере девятью пролетами, что выглядело большим достижением.
Кому как не Шухову было проектировать котельную, где стояли котлы, снабжающие своей энергией выставку, и дополнительный павильон Машинного отдела, где его котлы уже стояли в качестве выставочных образцов. Эти павильоны были также перекрыты сводчатыми крышами Шухова. В общем, и вверху Шухов, и внизу Шухов.
Проекты Шухова отличались не только разнообразием форм — казалось, что их автор способен вылепить, а точнее создать из своих сетчатых покрытий любую геометрическую фигуру, — но и вариативностью используемого материала. Каркас конструкций собирался не только из металла, что уже само по себе было новаторством, но и из дерева. «Особенный интерес для нашей страны представляют эти дощатые покрытия, необычайно легкие и красивые, не требующие для своего исполнения металла и легко собираемые даже без участия плотников обыкновенными чернорабочими»{147}, — читаем мы в периодике того времени. Деревянным было и сводчатое двухпролетное покрытие, разработанное Шуховым для здания котельной (соответственно 21 и 13 метров). И здесь не обошлось без оригинальности — вроде бы обычное дощатое покрытие, а превращается в несущий элемент. Несколько слоев скрещенных и гнутых досок толщиной чуть менее 1,5 сантиметра, прибитых гвоздями, образуют арку над зданием. Если нужно утепление — достаточно проложить доски войлоком. Изнанку крыши не требовалось дополнительно зашивать досками, достигнутый эстетический эффект обнаруживал себя внутри сооружения — дощатый свод очень хорошо смотрелся. А еще Шухов предложил для выставки даже проект своего пешеходного металло-деревянного моста пролетом 21 метр, опять же со сводами, правда, более пологими. Но эта задумка инженера так и осталась на бумаге.
Насколько металлические сетчатые покрытия были приспособлены к суровым российским зимам, не обвалятся ли они под гнетом снега, особенно в период таяния, когда он становится еще тяжелее? Вопрос этот беспокоил многих. Надежность своих сетчатых конструкций к неблагоприятным погодным условиям Шухов предложил проверить сам, воспользовавшись тем, что до открытия выставки нужно было еще пережить зиму. Он попросил не счищать снег с крыш вообще, дабы убедиться в том, что его присутствие никак не повлияет на прочность перекрытий. Так и сделали. Пережили зиму, словно в помощь Шухову оказавшуюся на редкость снежной — крыши павильонов замело порядочно, чуть ли не под два метра. Но ничего, металлическая паутина выдержала как ни в чем не бывало. Наконец пришла весна 1896 года. Целая делегация забралась посмотреть на крышу одного из павильонов, дабы своими глазами убедиться, что весь снег сходит с крыш, не задерживаясь и не скапливаясь на висячих покрытиях, особенно там, где поверхность вогнута. А талая вода исчезает по внутренним водостокам.
Полностью взяв ответственность на себя «за снег», Шухов нисколько не рисковал, поскольку заранее все рассчитал, о чем и сообщил в 1897 году в книге «Стропила…» в главе «Расчет арочных ферм, принимая во внимание действие ветра». Строгий научный подход к делу позволил изобретателю сделать вывод, что в случае сильного ветра снег сдувается как с вершины арки, так и с той стороны, откуда дует ветер, так что, «вообще говоря, совокупного действия сильного ветра (особенно урагана) и односторонней нагрузки снега на одну и ту же половину арки быть не может». Шухов снабжает свое умозаключение большим числом формул, предоставляя возможность их использования широкому научному сообществу. Единственное исключение из правил изобретатель допускает в случае мокрого снега, налипшего на крышу, рассчитав, что наибольшая величина его веса может достигать не более одной трети от полной нагрузки для арок, подъем которых не превышает одной пятой их пролета. Спокойно перенесли снежную пору и деревянные перекрытия Шухова, выгодно отличаясь от соседних зданий с деревянными крышами, укрепленными на зиму специальными подпорками.
Во время подготовки к выставке Шухов приезжал в Нижний Новгород неоднократно, следил за монтажными и строительными работами, руководство которыми было возложено на инженера Григория Фарбштейна, выпускника Императорского училища 1884 года и родственника Бари. Где именно жил в 1894–1896 годах Шухов в Нижнем Новгороде? Точно этот факт установить не удалось, но не исключено, что в лучшей гостинице города — бывших «Номерах Деулина», располагавшихся на главной площади города — Благовещенской (названной так после постройки в 1697 году одноименного собора), где стояло два двухэтажных дома, выстроенных по проекту губернского архитектора Ивана Ефимова. В одном из этих домов и была гостиница, позже не раз менявшая свое название и надстроенная двумя этажами. Вместе с Владимиром Григорьевичем на выставочной площадке часто можно было встретить его друга Петра Худякова.
Приближалось открытие выставки. Участники в основном заканчивали все необходимые приготовления — кто-то в спешке прибивал последний гвоздь, а кто-то, как Шухов, спокойно и неторопливо осматривал еще в прошлом году сданные павильоны. Даже и не верилось, что всего два года назад здесь было захолустье, а ныне вырос современный выставочный центр. По-своему охарактеризовал архитектуру выставки Максим Горький, обозревавший ее в качестве корреспондента: «Со всех сторон вас окружают разные архитектурные деликатесы, всюду много стиля, много красоты, из хаоса то и дело возрождаются различные возбуждающие изумление диковинки, — а между ними, на той же самой земле, на которой стоят и они, вздымая свои красивые купола к небу, — согнувшись в три погибели, грязные и облитые потом рабочие возят на деревянных тачках и носят «на хребтах» десятипудовые ящики с экспонатами». Очень хорошо это слово — деликатесы — подходит к шуховским павильонам, ибо вся прочая архитектура ничего нового не открывала, находясь под сильным влиянием все того же псевдорусского стиля. Другое дело — проекты Шухова, которые действительно смотрелись какой-то невиданной ранее деликатесной роскошью на общем вычурном и кричащем выставочном пире. Прав буревестник революции и в другом — в резком контрасте между образцовой художественно-промышленной выставкой и «выставкой изнурительного поденного труда чернорабочих», строящих день и ночь «архитектурные шедевры, гордо поднимающие свои разноцветные кружевные купола к небесам».
15 марта 1896 года выставка начала прием экспонатов, а открытие ее приурочили к коронации Николая II 28 мая 1896 года. Старт выставки ознаменовался торжественным крестным ходом из кафедрального Спасо-Преображенского собора Нижегородского кремля. Сама царская чета прибыла на выставку 18 июня 1896 года и начала свое знакомство с посещения Среднеазиатского отдела, призванного поразить венценосную семью буйством восточного колорита не только снаружи, благодаря архитектору Померанцеву, создавшему дворец в мавританском стиле, но и изнутри. Гости Среднеазиатского