{229}. И по сей день неудавшаяся первая коммунистическая стройка — «дорога в никуда» — вызывает немало вопросов и толкований.
Разработка Шуховым нефтепровода Эмба — Урал мощностью 15 миллионов пудов и длиной 215 верст в 1920 году оказалась невостребованной, а вот нефтепровод Баку — Батуми, проект которого был предложен им еще в 1884 году, был как бы извлечен из небытия и построен в 1928–1930 годах. В середине 1920-х годов идеи Шухова, высказанные им за 40 лет до этого, вновь обретают актуальность, о чем очень точно высказался Худяков: «Он всегда как бы слишком «забегал вперед» со своими светлыми инженерными идеями, со своими оригинальными изобретениями»{230}. В случае с нефтепроводом «забег вперед» оказался длиной в четыре десятка лет.
Примечательно, что в 1925 году в журнале «Нефтяное хозяйство» была напечатана статья «Расчет нефтяных резервуаров», впервые опубликованная Шуховым в журнале «Инженер» еще в начале 1880-х годов. Поясняя положения давней статьи, Шухов замечает: «45-летняя практика постройки в России нефтяных резервуаров, основанная на теоретическом определении наивыгоднейших соотношений диаметра и высоты заданного объема, дает возможность точно определить наименьший вес материала, затраченного на постройку резервуара данного объема, и в этом отношении практика Соединенных Штатов ничего нового дать не может». В предисловии к публикации ученик Шухова, работавший когда-то в конторе Бари, профессор Л. С. Лейбензон подчеркивает: «В классической стране нефтяного дела — Соединенных Штатах Америки — в деле сооружения резервуаров господствует грубый эмпиризм, нашедший отражение и в практике других стран», а исследование Шухова «приобретает еще и особое значение ввиду чрезмерного у нас увлечения американской практикой, в которой постройка резервуаров не стоит на такой высоте, как у нас в СССР». Цель публикации статьи — указать на преимущество советских (читай — шуховских) резервуаров по сравнению с американскими, которые уступают им и по надежности, и по прочности.
Строительству нефтепровода Баку — Батуми предшествовала прокладка другой магистрали — Грозный — Туапсе, на которой были опробованы многие оригинальные технические решения. Это и был первый советский нефтепровод, строившийся в 1927–1928 годах для перекачки «черного золота» из Чечни к Черному морю. Шухов руководил осуществлением этого проекта как глава Экспертно-технической комиссии Госплана СССР (с 1924 года). Поначалу рассматривалось три варианта маршрутов нефтяной магистрали из Грозного: до Новороссийска, до Туапсе и до Поти. Давние наработки Шухова позволили определить наиболее эффективный с экономической точки зрения проект, коим оказался средний по протяженности — 618 километров — от Грозного в Туапсе. Самый короткий проект до Поти после тщательно проведенной шуховской комиссией экспертизы оказался и самым дорогим по причине сложных природных и геологических условий — сложных горных перевалов и рек, извилистых и непригодных дорог.
На строительстве нефтепровода Грозный — Туапсе Шуховым была применена новаторская идея — теория лупинга, или нефтяной петли. Это оригинальное решение позволило значительно увеличить пропускную способность нефтепровода. Теорию лупинга Шухов сформулировал в статье «О применении петель (loops) в нефтепроводных линиях», опубликованной в № 2 «Нефтяного хозяйства» за 1926 год. Теория Шухова и сегодня применяется в области транспортировки нефти.
«Автор исходит из того, — оценивают шуховскую теорию специалисты, — что проект нефтепровода должен предусмотреть наивыгоднейшую возможность увеличения пропускной способности линии без повышения предельного давления в трубах. Чтобы решить эту задачу, обычно прибегали к постройке дополнительных, промежуточных насосных станций. Шухов находит другой, более экономичный и остроумный способ. Когда возникает необходимость перегонять по трубопроводу больше нефти, чем предусматривалось первоначальным расчетом, можно проложить параллельно существующей линии дополнительный участок труб, так называемую петлю, или люпинг. Если количество нефти, перегоняемой по трубам, продолжает и дальше увеличиваться, люпинг можно наращивать до тех пор, пока он не сравняется длиной с основной линией. В чем выгоды шуховской петли? Устройство дополнительных станций перекачки с их сложным оборудованием обходится достаточно дорого. А мощность станций не может быть сразу использована в полной мере, так как количество нефти, перекачиваемой с промыслов, возрастает постепенно. Зато петля наращивается плавно, по мере роста расхода жидкости. Проектировщиков и строителей нефтепроводов работа Шухова вооружает формулами, с помощью которых точно определяется длина петли в зависимости от объема пропускаемой жидкости, диаметра труб и т. д.»{231}.
Выгоду от применения лупинга на нефтепроводе Грозный — Туапсе Шухов продемонстрировал следующим образом. Его нефтяная петля (параллельная линия нефтепровода) обошлась в 750 тысяч рублей, благодаря ей пропускная способность выросла вдвое. Достижение аналогичного роста при использовании традиционного метода, то есть насосных промежуточных станций, коих нужно было бы выстроить три, потребовало бы куда больших расходов — более двух миллионов рублей. Налицо почти тройная экономия. Применение нефтяной петли на маршруте Грозный — Туапсе — истинно шуховское решение — с одной стороны простое, с другой — остроумное и обладающее неоспоримой способностью к многократному применению, что в конечном итоге принесло огромную экономию всей нефтяной отрасли страны. Без лупингов впоследствии невозможно было представить ни один советский нефтепровод.
Строительство нефтепровода Грозный — Туапсе можно назвать семейным делом Шуховых — в нем участвовал сын ученого, Сергей, сотрудник Государственного исследовательского нефтяного института (ГИНИ), организованного в 1925 году в Москве при ВСНХ СССР. Институт создал и возглавил Иван Михайлович Губкин. Это было головное научное учреждение в области нефти в СССР. Шухов принимал участие в проектировании здания института на Большой Калужской улице{232}. Силами института решено было построить опытный участок будущего нефтепровода в Москве в 1925 году, для испытаний которого привезли образцы нефти из Баку и Грозного. В лаборатории ГИНИ также была создана и действующая модель трубопровода.
Сооружение нефтепровода в Туапсе началось 2 марта 1927 года, оно включало в себя и возведение нефтеперерабатывающего завода. Если для самого нефтепровода применялось все отечественное, в том числе и 10-дюймовые стальные трубы, и насосное оборудование, то строительную технику пришлось закупать за рубежом, на что ушло немало времени и средств. Пока экскаваторы дошли, все делалось вручную — рабочие лопатами копали траншеи, а трубы, привезенные гужевым транспортом, опускали в вырытые ямы с помощью веревок. Так проложили почти половину маршрута. Неудивительно, что газеты вовсю писали об ударной стройке первого советского магистрального нефтепровода. Ударная — значит киркой и лопатой. Но были и объективные причины для гордости — впервые в мире трубы соединялись электродуговой сваркой.
В рамках создания нефтепровода Шухов проектировал листовые клепаные цилиндры мешалок для керосинового завода в Грозном, резервуары, стропила, мосты для нефтепроводов, мост через реку Сунджу. Ряд зданий, обслуживавших нефтепровод, были также спроектированы архитектором Капитоном Дулиным. В основном строительство закончилось к концу 1927 года, сам же нефтепровод должны были сдать (традиция того времени) к празднику — 7 ноября 1928 года. Так и вышло: в «красный день календаря» нефтепровод был торжественно пущен, в этот день заработал и нефтяной пирс Туапсе. А первая грозненская нефть наполнила туапсинские резервуары 5 декабря 1928 года.
Но Шухова на этом празднике жизни не было и быть не могло — в октябре 1928 года у него случился инсульт. Произошло все дома во время обеда 16-го числа, когда Владимиру Григорьевичу стало плохо — отнялась левая рука. Врачи поставили диагноз: кровоизлияние как следствие переутомления и истощения сил. 75-летний ученый надорвался. Ему прописали длительный отдых и полный отказ от какой-либо работы, в том числе и от чтения. Советом врачей подлечиться в Кисловодске Шухов пренебрег, как и предупреждением, что избранный им ритм жизни в его возрасте следует серьезно пересмотреть — годы-то уже не те! Но похоже, что у Шухова свой взгляд на то, чем и как ему заниматься. Он лучше знает, ведь столько работы его ждет, сколько дел пришлось отложить… Жена Анна Николаевна выхаживает его, общая слабость, отсутствие аппетита, приступы болезни — все это на некоторое время заставляет Шухова взять паузу в творчестве, даже читать ему разрешено совсем немного. Дневник он не ведет — без сил, да и писать-то не о чем, работы-то нет…
Свою роль в ухудшении здоровья неутомимого изобретателя сыграли, по всей видимости, отнюдь не творческие неудачи в поиске оптимальных инженерных решений. Еще в 1925 году бывшая «Строительная контора Бари» была соединена с заводом «Парострой», что было расценено Шуховым как уничтожение конторы. Свое несогласие с предпринимавшимися попытками объединения ставшей для него родной конторы с различными организациями Шухов открыто высказывал и позже, писал разные записки, доказывающие нецелесообразность предстоящих изменений{233}. Иногда к его мнению прислушивались, а порой просто игнорировали. Так, в 1930 году контора стала подразделением вновь созданного треста «Стальмост». Шухов тяжело переживал неудачные реформы, вредившие делу и с организационной, и с экономической точки зрения.
Оклемался Владимир Григорьевич лишь к весне 1929 года. А тут как раз предложение от советской власти поступило — передать все патенты на котлы безвозмездно родному государству. Здесь надобно вспомнить, что в 1926 году Шухов получил патенты на водотрубный котел, № 1097 от 27 февраля 1926 года взамен привилегии от 1913 года, на водотрубный паровой котел, № 1596 от 31 августа 1926 года, на воздушный экономайзер, № 2520 от 31 марта 1927 года, на устройство для выпуска жидкости из сосудов с меньшим давлением в среду с большим давлением, с соавторами, № 4902 от 31 марта 1927 года. В Архи