Осторожно пробираясь по тропам подземного царства, вестники бога мудрости достигли дворца Эрешкигаль и выпросили у царицы тело богини. Сняв Инанну с крюка, Кургарру и Калатурру окропили ее «водой жизни» и посыпали «травой жизни». Так богиня воскресла. Но семь подземных богов Ануннаков преградили ей путь наверх. Нерушимо было правило нижнего мира — «голову за голову»: невозможно вернуться на землю, не предоставив себе замену.
«Кто из спускавшихся в мир подземный
Выходил невредимо
Из мира подземного?
Если Инанна покинет “страну без возврата”,
За голову голову пусть оставит!»[31]
Богиня возвратилась в верхний мир в сопровождении толпы демонов, которые должны были забрать того, на кого она укажет. Инанна по очереди обошла близких ей друзей, но все они в ужасе умоляли избавить их от столь жестокой участи.
Наконец богиня с демонами прибыла в родной город Урук к своему супругу. Однако Думузи, вместо того чтобы оплакивать гибель жены, спокойно восседал на троне в пышных царских одеждах. Вне себя от гнева, Инанна велела демонам забирать своего неверного мужа.
Думузи, не желая подчиниться воле богини, задумал бежать. С просьбой о помощи обратился он к брату своей супруги Уту. Бог солнца превратил руки и ноги Думузи в змей, и тот укрылся в доме своей сестры. Однако демоны настигли его и разорвали на части. Сестра несчастного Думузи, Гештинанна, предложила забрать ее вместо брата, но Инанна вынесла другой приговор: «полгода — ты, полгода — он». Так Гештинанна и Думузи поочередно удаляются в подземный мир.
Данный эпос, повествуя о смерти и возрождении, символизирует цикл времен года.
Инанна и Думузи не единственные божества, которым пришлось спасаться из мрачного царства Эрешкигаль.
Во времена, когда землю населяли лишь боги, несчастная участь постигла также Энлиля и Нинлиль. Когда священный город Ниппур населяли лишь дети Ану, старая богиня Нунбаршгену решила выдать свою дочь, юную Нинлиль, за могучего Энлиля.
Бог воздуха и ветра любил прогуливаться по берегу реки, и Нунбаршгену подговорила свою дочь пойти купаться к реке и сбросить с себя одежды. Нинлиль выполнила просьбу матери, и у реки ее прекрасное обнаженное тело увидел Энлиль. Он возжелал сблизиться с юной девушкой, однако Нинлиль отказала ему, сославшись на свою невинность. Опечалился Энлиль и обратился за помощью к своему слуге Нуску. Тот посоветовал богу не отступать и похитить Нинлиль, когда она снова пойдет к реке.
На следующий день Энлиль затаился в зарослях тростника в ожидании девушки. Как только появилась юная Нинлиль, бог выскочил из кустов, схватил ее и посадил в лодку, которую Нуску заранее оставил в нужном месте. В лодке Энлиль силой овладел Нинлиль, и она зачала ребенка — будущего бога луны Нанну.
Поступок Энлиля возмутил других богов, и они решили наказать бога ветра. Ему приказали отказаться от верховной власти и отправиться в изгнание в нижний мир. Энлиль покорно подчинился воле богов. Но тут прекрасная Нинлиль заявила, что любит своего похитителя и последует за ним в изгнание.
Энлиль и Нинлиль, роспись, Сузы, вторая половина II тыс. до н. э.
Wikimedia Commons
Энлиль не хотел, чтобы его сын родился в мрачном мире мертвых и не увидел небеса. Зная закон подземного мира «голову за голову», бог разработал хитроумный замысел. Он сказал Нинлиль, что отправится в царство Эрешкигаль первым и будет ожидать ее там. Энлиль предупредил супругу, что по дороге к нему она встретит троих обитателей подземного мира: стража ворот, хозяина реки и лодочника. Он просил рассказать им все и выполнить их желания. «Совершив грех, ты останешься безгрешной!» — напутствовал он Нинлиль.
Спустившись в «страну без возврата», Энлиль принял образ стража ворот нижнего мира и стал поджидать Нинлиль. Когда богиня подошла к воротам и увидела стража, она объяснила ему причину своего визита. Энлиль в образе привратника сказал, что пропустит ее, только если она возляжет с ним на ложе. После некоторых колебаний богиня, вспомнив наставления мужа, согласилась, и в ее чреве зародился бог Нергал. Нинлиль двинулась дальше и на берегу подземной реки встретила Энлиля в образе хозяина реки. Сблизившись с ним, она зачала бога Ниназу, после чего ей пришлось возлечь еще и с паромщиком, зачав бога Энбилулу.
Трое родившихся в подземном царстве сыновей навсегда остались там. Так, искупив свою вину, Энлиль, Нинлиль и их старший сын Нанна возвратились в Ниппур. Вскоре лунный бог Нанна поднялся на небо и стал освещать жителям Шумера путь в темное время суток.
Прославился своими подвигами и сын бога Энлиля — Нингирсу (шум. «повелитель Гирсу»). Шумеры поклонялись ему как богу земледелия, что следит за порядком на полях и каналах. Позднее, ко II тыс. до н. э., он стал почитаться как бог войны и отождествляться с Нинуртой.
Подробные сведения об этом божестве содержатся в гимнах правителя Гудеа (XXII в. до н. э.) о храмовых постройках в Лагаше, где Нингирсу наделяется титулом «жрец — очиститель Ану». В текстах Гудеа говорится о победах бога над шестиголовой овцой, семиголовым львом, «добрым драконом», «львом, ужасом богов».
Битва бога Нинурты с чудовищем, прорисовка с рельефа из храма Нинурты, Нимруд, 865–860 гг. до н. э.
Wikimedia Commons
Оружие и символ Нингирсу — заколдованная булава Шарур, умеющая принимать форму крылатого льва. Шарур обладает способностью беспрепятственно летать на огромные расстояния и общаться со своим владельцем. При помощи этого оружия Нинурта смог одержать победу в битве с драконом Асагом, обитавшим в царстве мертвых Кур — вотчине Эрешкигаль и Нергала.
Асаг часто поднимался из преисподней к людям и вихрем носился по земле, распространяя недуги и отравляя воздух своим зловонным дыханием. Долгое время боги не решались выступить против свирепого дракона. Наконец по просьбе волшебной булавы Шарур на битву отважился Нинурта. При первой встрече с драконом бог отступил, но в дело снова вмешалась Шарур, пообещав уничтожить Асага. Нинурта вернулся на поле битвы и, не раздумывая, метнул в дракона божественную Шарур. Булава пронзила Асага насквозь, заставив его убраться обратно в Кур.
Но на этом бедствия не закончились. Из распоротого плеча дракона хлынули горько-соленые воды и стали заполнять реки, озера, впадины и овраги. На земле не осталось пресной воды, люди и животные страдали от жажды и голода — нечем было орошать поля и сады.
Клинописная надпись от имени правителя Гудеа из Лагаша в честь бога Нингирсу, ок. 2141–2122 гг. до н. э.
Bibliothèque Nationale de France
Нинурта схватил камни, нагроможденные у входа в Кур, и стал швырять их в Тигр. Добрые камни послушно ложились на указанные места и преграждали путь горько-соленым водам. Нинурта благословил эти камни и дружественных демонов, обитавших в них. В то же время злые камни отлетали прочь и разрушали все вокруг. Нинурта проклял эти камни и таящихся в них враждебных духов, верных слуг чудовища Асага. В конце концов Нинурта одержал победу. Наступило половодье, и свежие, прохладные воды Тигра хлынули на поля.
Оттиск печати, изображающий божество растительного мира (возможно, Нинхурсаг — одно из имен матери Нинурты), окруженное младшими богами-почитателями, 2350–2150 гг. до н. э.
Walters Art Museum
Мать Нинурты, «Великая госпожа» Нинмах, беспокоилась о судьбе своего сына и об исходе битвы. Увидев преображенный мир, она приветствовала героя и попросилась прийти к нему. Нинурта восхитился ее желанием вступить в Кур, враждебную страну мира мертвых. В честь матери Нинурта назвал нагроможденный им холм камней Хурсаг (букв. «гора») и сделал ее над ним царицей. Холм произрастил полезные травы и стал доставлять в изобилии вино и мед. Золото, серебро и медь таились в его недрах, а его склоны давали пищу скоту.
С падением III династии Ура (ок. 2111–2003 гг. до н. э.) происходит закат шумерской цивилизации. Гибель царства Шумера и Аккада стала темой плачей, воплотившихся в целое направление в литературе.
Голова правителя, ок. 2300–2000 гг. до н. э.
Metropolitan Museum of Art
Вот отрывок из «Плача о гибели Ура», в котором речь ведется от имени богини Нингаль, считавшейся женой покровителя города, лунного бога Нанны:
Вола моего из хлева не гонят пастись — его погонщик ушел,
Барана моего из хлева не гонят пастись — его пастырь ушел.
В каналах моего города воистину набрался песок,
Воистину они обращены в жилище лисиц,
Не текут в них проточные воды — заботившийся о них ушел,
На полях моего города нет ячменя — надзиратель ушел.
…Мое добро тот, кто пришел снизу, вниз внес за рекой (мое добро — говорю я).
Мое добро пришедший сверху вверх внес за рекой (мое добро — говорю я).
Мое серебро и камни разобраны (мое добро — говорю я).
Мои сокровища разорены (мое добро — говорю я).
Моим серебром, кто не знал серебра, то наполнил руки,
Моими камнями, кто не знал камни, то украсил шею…[32]
Аккадский язык постепенно вытесняет шумерский, и на сцену выходят новые герои.
Так, Амаруту (шум. «Теленок солнцебога Уту»), младший бог-покровитель общины в городе Вавилоне, с возвышением города в начале II тыс. до н. э. постепенно становится центральной фигурой пантеона богов всей Южной Месопотамии.
В процессе эволюции образ Мардука (аккадский вариант имени божества) впитывает черты других важнейших культов, прежде всего Эллиля, Эа, Шамаша. В источниках он описываетс