ествовало достаточно сильное государство, стоявшее на более высоком уровне цивилизации. Шумеры, поселившиеся на окраинах этого государства (согласно одной из теорий, часть шумеров прибыла морским путём, а другая — сухопутным; первая, по–видимому, осела в Южной Месопотамии, а вторая — на северных и северо–восточных границах Двуречья), стали служить наёмниками. Когда пришельцы научились у местных жителей военному искусству, переняли некоторые достижения культуры, они вторглись в глубь их государства и, завоевав его, создали собственные небольшие города–государства, рвущиеся к обогащению, к захватам новой добычи и новых земель. Всё это отразилось в поэтических сказаниях того времени, составивших шумерский героический эпос.
О чём бы ни говорили различные гипотезы, всех их объединяет одно — желание проникнуть в тайну происхождения шумеров и их появления в Месопотамии. Что же касается героической поэзии шумеров, то как в поэмах об Энмеркаре и Лугальбанде, так и в сказаниях о Гильгамеше нельзя не видеть отражения определённых исторических событий, среди которых ведущее место занимали торговля, дружеские связи и вооружённые столкновения шумеров с другими, подчас весьма отдалёнными странами и народами. В этих поэмах содержится также немало сведений о жизни и обычаях древнего Шумера. Например, мы узнаём из них о зависимости всех политических мероприятий от ворожбы, предсказаний, о существовании такого института, как совет старейшин, — пережитка родового строя, о практическом использовании письма. (Вспомним, что в первой поэме об Энмеркаре содержится указание на то, что именно в связи с торговым конфликтом возникла необходимость записать очередное послание Энмеркара. Вспомним, кстати, и о дикорастущей пшенице, которую бог Ишкур принёс правителю Аратты, — разве не звучит это как ироническое напоминание о том, что жители Аратты ещё не умели обрабатывать землю, тогда как шумеры уже были превосходными земледельцами?)
Но вернёмся к «Царскому списку». После Энмеркара и Лугальбанды (о последнем говорится, что он царствовал 1200 лет) к власти пришёл «божественный Думузи», с которым мы познакомимся ближе, когда перейдём к анализу религии шумеров (с именем этого правителя связан культ умирающего и воскресающего бога, принятый во многих религиях).
Когда Думузи после 100 лет царствования был низвергнут своей божественной супругой Инанной в шумерский Аид — Кур, «страну без возврата», правителем Урука стал Гильгамеш — отец которого был демоном–лиллу — верховный жрец «Куллабы», царствовавший 126 лет.
О Гильгамеше мы ещё не раз будем говорить. Сейчас остановимся лишь на его необычном происхождении: его отцом был демон, стоящий высоко в иерархии этого рода сверхъестественных существ. Согласно шумерским верованиям, подобные демоны могли являться к женщинам и тайно их оплодотворять. Матерью Гильгамеша, по–видимому, была почитавшаяся в Куллабе богиня Нинсун. Об этом говорится в некоторых источниках, в частности в надписи царя Утухенгаля.
Сын Гильгамеша царствовал уже только 30 лет. Время правления остальных шести представителей первой династии Урука тоже укладывается в нормальные временные рамки (от 6 до 36 лет). Учёные предполагают, что подобная резкая перемена объясняется тем, что события и люди этого периода, не столь отдалённого для авторов первых династических списков, были им лучше известны. Шумеры, которые не имели представления об истории, не говоря уже о доистории (в нашем понимании), тем не менее понимали различие между древнейшими полулегендарными правителями и их позднейшими преемниками.
Ошибки копировальщиков и необычайные открытия учёных
Здесь мы ещё раз прервём изучение «Царского списка» и познакомимся с одним из наиболее ярких эпизодов в истории изучения Шумера. Долгое время все перечисленные в «Царском списке» династии считались легендарными. Исследователи не допускали и мысли о том, что хоть один из названных в «Списке» правителей — даже если годы его царствования умещались в рамки человеческой жизни — мог существовать на самом деле. Смельчаков, которые решались высказывать подобные предположения, считали чудаками или безумцами. Месанепада, разумеется, тоже причислялся к категории мифических царей. И вот ;во время одной из археологических экспедиций при раскопках в Телль–эль–Обейде Леонард Вулли обнаруживает храм богини–матери Нинхурсаг. Храм вызывает восхищение. Всё в нём величественно и прекрасно: и широкие лестницы, ведущие на террасу, и великолепный портик, открывающий вход во внутренние помещения, и деревянные, обшитые листовой медью колонны, и стены, украшенные мозаикой, рельефами и барельефами, изображающими сцены охоты и культовые обряды. В щебне, скопившемся за тысячелетия во внутренних помещениях храма, обнаружены прекрасные произведения шумерского искусства: фигурки, статуэтки, украшения, среди которых оказалась небольшая бусинка с выгравированным на ней никому не известным именем «Аанепада». Кем был этот таинственный даритель, не забывший увековечить на бусине своё имя? Не он ли основал храм? Подобное предположение казалось заманчивым, но не было ли оно слишком смелым? Упорные поиски привели к результатам, которые потрясли даже привыкшего к сенсационным открытиям Вулли. Вскоре после находки бусины археологи раскопали табличку из известняка с надписью, заставившей учёных пересмотреть свои представления о том, что следует считать «легендарным» и что достоверным в истории Шумера.
Аанепада, царь Ура, сын Месанепады, царя Ура,
воздвиг сие для своей владычицы Нинхурсаг.
Поскольку имя Аанепады не значилось в царских списках, учёные заключили, что копировальщик, пользовавшийся династическим списком Ура, составляя свою компиляцию, имел перед глазами табличку с неясным текстом. Не будучи в состоянии прочитать, кто был преемником Месанепады, он приписал этому царю 80 лет правления, а внука его сделал сыном. Первоначально этот отрывок должен был выглядеть так:
…и царствовал 80 — х лет
Аанепада,
сын Месанепады,
царствовал х лет.
Эта находка не только показала, что в Шумере действительно жил и царствовал правитель по имени Месанепада, но и что в тексте «Царского списка» имеются пропуски. Вероятно, не в одном этом случае копировальщики конца III тысячелетия пользовались испорченными оригиналами или не могли прочитать более старый вариант клинописи.
Прошло несколько лет, и в Уре были найдены новые доказательства царствования Месанепады. Теперь на основании ряда надписей мы знаем, что у него была жена по имени Нинтур. Существует предположение, что сын Месанепады, Мескиагнуна (царствовавший 36 лет), имя которого в «Царском списке» следовало непосредственно за именем отца, в действительности был его вторым сыном и преемником своего старшего брата.
Итак, мы оказались в Уре, в третьей после потопа столице Шумера, городе, который принёс исследователям необычайно богатый исторический материал, открывший перед нами одну из интереснейших страниц истории этого государства. Позднее мы будем говорить о величии и роскоши этого города, о его царях и простых гражданах.
Нам уже известно, что отдельные династии («Царскому списку» в этом смысле нельзя доверять) царствовали в одно или приблизительно в одно и то же время, что каждая из них правила каким–либо одним городом–государством. Попытки захватить господство над всем Шумером, несомненно, предпринимались, но ни разу не увенчались успехом. Установить абсолютную и относительную хронологию Шумера, в особенности для первой половины III тысячелетия до н. э., неимоверно трудно. На помощь приходит шумерская литература. Исследуя тексты героических поэм и сопоставляя полученные выводы с династическими списками, шумерологи устанавливают, какие именно правители царствовали одновременно. Чрезвычайно интересной в этом смысле оказалась поэма, известная под названием «Гильгамеш и Ака из Киша».
В результате анализа этого произведения стала очевидной синхронность Гильгамеш — Ака, а это значит, что время правления первой династии Киша и первой династии Урука отчасти совпадает.
Поэма о Гильгамеше, табличка из Туммаля и хронология
Прежде чем решать сложные историко–хронологические ребусы, разберёмся в содержании поэмы «Гильгамеш и Ака», познакомимся с её героями — Акой, последним правителем первой династии Киша, и Гильгамешем, пятым царём первой династии Урука. Сам факт, что оба героя стоят рядом в поэме, наводит на мысль, что они и жили одновременно, а не с интервалом в две тысячи лет, как сказано в «Царском списке». Вначале, однако, не это привлекло внимание исследователей к поэме, самой короткой в шумерской литературе (она насчитывает всего 115 строк). Восстановленная по одиннадцати табличкам, большинство из которых найдено при раскопках в Ниппуре, и записанная, как и другие тексты, в начале II тысячелетия до н. э., эта поэма, несомненно, была известна шумерам значительно раньше.
Послы Акки, сына Энмебарагеси,
Из Киша к Гильгамешу в Урук явились.
Гильгамеш перед старейшинами своего города
слово положил, речь держит.
Так начинается поэма. Требования Аки, опущенные поэтом, по–видимому, носили характер ультиматума: Урук должен подчиниться власти Киша. Претензии Аки возмутили Гильгамеша. Произнеся какую–то речь, точно перевести которую не удалось, он созывает старейшин города и обращается к ним с речью:
«…дому Киша пусть мы не покоримся, оружие[м] да поразим!»
Собрание старейшин его города Гильгамешу отвечает:
«Дому Киша пусть мы покоримся, оружие[м] не поразим!»
Гильгамеш, верховный жрец Куллабы,
совершающий геройские подвиги для Инанны,
слова старейшин своего города к сердцу не принял.
Во второй раз Гильгамеш, верховный жрец Куллаба,
перед гражданами своего города слово положил, речь держит: