Я осмотрел труп. Нина умерла примерно в полночь, плюс-минус три часа. Нина могла умереть как сразу после моего отъезда, так и в три ночи. Когда трупу не полчаса, то точности от меня не дождёшься, я ж не врач.
Когда осмотр трупа и кресла я закончил, то наконец почуял сквозняк. Я вспомнил, как накануне Нина говорила, что сквозняк в коридоре – верный признак открытого окна.
Я достал из кармана одноразовые бахилы и перчатки, приоделся. Затем я осмотрел квартиру. Попутно снимал на камеру мобильника всё, что просилось в объектив.
Окна и балконные двери, дверь в ванную и в туалет были распахнуты настежь. Вот и всё, чем отличался внешний вид квартиры Нины от того вида, который я запомнил накануне. Разве что глиняный кот стоял хвостом к стене, а не к зрителю, как любила Нина, да рядом с глиняным котом, на видном месте, в вазочке, лежали золотая цепочка и кольцо.
Всё, на что сподобились мои мозги после осмотра трупа и квартиры, так это на самое элементарное: Нину убил дядька Некто, тот, которого мы с Ниной спугнули, когда приехали с опознания. После моего ухода Некто вернулся, и Нину убил. После убийства Нины Некто обыскал квартиру заново, причём ценности вроде золотой цепочки и мобилки дядьку Некто не интересовали. Зато ящик в стенке-горке, перед которым стоял глиняный кот с пушистым хвостом, дядьку Некто интересовал.
Зачем надо было отодвигать кота, как не для того, чтобы смочь открыть дверцу ящика? В том, что кота Некто убирал, я не сомневался. Ведь глиняный кот опять, как и накануне, когда мы с Ниной вернулись с опознания, стоял хвостом к стене, как кота поставил бы любой. Некто не знал, что Нина покупала кота ради красивого хвоста, и ставила кота к зрителю хвостом. Потому Некто, когда возвращал кота на место, поставил статуэтку, как поставил бы и я: хвостом к стене.
Что дядьке Некто понадобилось в ящике, где лежал пусть и новый, в упаковке, но простой плед, я не понял. Если бы Некто хотел стырить плед, вопрос снялся бы сам собой. Но я в ящик заглянул. Плед лежал на месте.
Я включил мозги, чтобы понять логику дядьки Некто. Мозги зависли похлеще компа с глючной операционкой.
Чтобы мозги от чрезмерной натуги не задымились, я переключил внимание на то, что Некто постарался обыск скрыть. Иначе зачем вернул статуэтку кота на место после того, как заглянул в ящик, дверцу которого охранял глиняный кот? Почему не оставил дверцу ящика открытой? Почему я не нашёл в квартире Нины ни единого вывернутого ящика, ни единой развороченной книжной полки, ничего, что напоминало бы стандартный обыск?
Зачем Некто хотел обыск скрыть? Понятное дело, для того, чтобы все подумали, будто Нина разбила голову без посторонней помощи. И никакого обыска, никаких незваных гостей.
Я решил, что окна и балконные двери, и двери в ванную и в туалет были распахнуты настежь не потому, что Некто в случае чего собирался покинуть квартиру Нины через окно, как накануне. Некто проветривал квартиру, чтобы убрать запах, который оставил. Другими словами, выветривал запаховые следы, чтобы на непрошенного гостя милицейская собака не унюхала и намёка.
Я ещё чуток поразмыслил, и родил очередную версию. Я решил, что вслед за тем, как накануне я от Нины ушёл, Некто в квартиру Нины вернулся. Наверняка, когда я возил Нину на опознание, Некто квартиру Нины недообыскал. Когда я с Ниной приехал, Некто выпрыгнул из окна, потому как услышал, что Нина вернулась не одна. Встречаться со спутником Нины дядька Некто не хотел, потому как мог ненароком получить в глаз. Зато когда я ушёл, то Нина осталась одна. Чего бояться инвалида?
Как Некто узнал, что я ушёл? Следил за подъездом, чего уж проще. Как узнал, что тот, кто вышел из подъезда – это тот же, кто приехал с Ниной получасом ранее? Следил за подъездом и тогда, когда увидел, что Нина уезжает со мной, и понял, что квартира наверняка пустая и можно влезть да порыться.
Во второй визит Некто обыскал квартиру ещё раз, заглянул во все ящики заново. Наверняка подумал, что хозяйка то, что он искал, могла переложить в другое место.
Без ответа остался малюсенький вопросец: как Некто открыл дверь Нины, если вкладыши в замках я заменил? Ведь ключи, что Некто прикарманил на даче Глеба, к новым вкладышам подходить не могли ну никак.
Отпереть оба замка отмычкой Некто успел бы вряд ли. Когда отпирал бы ещё первый, Нина бы услышала. На втором бы уже вызвала милицию.
Выходило, что дядьку Некто Нина знала, потому как дверь открыла и гостя впустила. Причём знала не один день, потому как впустила гостя на ночь глядя, ведь я ушёл от Нины примерно в половине десятого.
В пользу версии “дядька Некто Нину знал” говорило и то, что если Некто следил за подъездом и видел, как я выкатил Нину из дома перед отъездом на опознание, то, не зная Нину в лицо, Некто не мог знать, что я выкатил хозяйку именно той квартиры, в которую Некто собирался влезть.
Напросилась парочка вопросов. Что знакомец Нины дядька Некто искал настолько важное, если после первого обыска вернулся со вторым? Что искал такого ценного, если ради этого убил Нину? Притом ни золотые цепочку да кольцо, ни мобилку, что лежали на самом виду, Некто не тронул.
Я подумал, что вольный бомж с дачи Глеба – читай случайный вор – убивать Нину стал бы вряд ли. Вольный бомж после того, как мы с Ниной его чуть не застукали, дорогу в стрёмную квартиру позабыл бы напрочь. Убить Нину мог тот, кому поиски чего-то архиважного припекли настолько, что ждать, когда квартира Нины освободится от Нины ещё раз, он не мог.
То, что Некто искал не что попало, а вещь конкретную, я решил считать доказанным ещё и потому, что Некто хотел скрыть не только обыск второй, когда убил Нину. Некто хотел скрыть ещё и обыск первый, тот, который устроил, пока мы с Ниной ездили на опознание. Ведь если бы не статуэтка кота, которую Некто поставил не так, как ставила Нина, то кто бы догадался, что обыск таки был?
В первый обыск Некто мог обшарить квартиру Нины по-шустренькому, с порядком в квартире не церемониться, вывалить из шкафов вещи на пол, как на даче у Глеба. Ан нет, Некто тратил драгоценное время на обыск незаметный. Почему?
Ответ я нашёл один: Некто понимал, что если бы Нина вернулась раньше чем Некто успел бы квартиру обыскать, и если дядьке Некто пришлось бы сигать из окна, потому как Нина могла вернуться со мной, и если Нина застала бы квартиру перерытой, то причину кавардака Нина определила бы в момент. Если Нина начала бы осматривать квартиру в поисках возможной пропажи, то могла наткнуться на то, что искал Некто, а Некто не хотел, чтобы то, что искал он, нашла Нина.
При этом Нина могла и не знать, что в её квартире хранится Нечто для дядьки Некто архиважное. Ведь Глеб мог принести Нечто с дачи домой, и Нине об этом не сказать. Потому и искал Некто сначала на даче у Глеба, а потом в квартире у Нины. На даче не нашёл, пришёл к Нине.
В качестве ответа на “Что мог искать дядька Некто?” я мог выдать и “Письмо с компроматом на президента”, и “Бриллиант ценой в миллион”, и “Неизвестную филателии марку”. Перебирать варианты я мог вечно, потому решил оставить мозголомку Юсупу, и вернуться к моим баранам, то есть к латаным-перелатаным перчаткам Самуилыча, которых я не нашёл ни в квартире Вадика, ни на городской свалке.
Я загрузил в мозги вопрос: “Куда Вадик мог спрятать перчатки?”. Затем я вспомнил, что кроме перчаток Вадик должен был спрятать ещё и полотенце-глушитель с кровью Самуилыча да с дырками, что остались после выстрела.
Ответ на поставленный вопрос мозги нашли быстрее чем я ожидал. Я подумал, что искать перчатки с полотенцем могу только я, потому как именно меня господь наградил тупостью, которой могло хватить на сотню-другую человеков неразумных. Ведь надеяться на то, что перчатки и полотенце Вадик спрятал, мог только кретин. Вадику надо улики не прятать, а от них избавляться, да поскорее. К примеру, сжечь. Ведь что перчатки, что полотенце сгорят в минуту, только облей бензином и чиркни спичкой.
Я чуток приуныл. Если перчатки и полотенце Вадик сжёг, то я со своими версиями в пролёте как дурак на розовом вертолёте. Если перчаток я бы не нашёл, то с версией “Самуилыча убил Вадик” я мог попрощаться. Заодно я мог попрощаться и с Афоней, потому как если бы я вину Вадика не доказал, то я бы встретился с Афоней не раньше чем через несколько лет афониного отдыха на свежем воздухе таёжного лесоповала.
Среди опилок, которыми забита моя голова, шевельнулась мыслишка: “Разве кроме перчаток улик против Вадика нет?”. Как говорит Юсуп, улик всегда полно, только надо знать, где искать. Вдобавок Юсуп всегда говорит, что я в поисках улик круче неба, ибо отличаюсь болезненной способностью находить улики там, где их нет. Я решил Юсупа не разочаровывать, не лишать возможности лишний раз меня подначить, потому загрузил мозги задачей: “Найти ещё хотя бы одну улику против Вадика”.
Не успел я раскочегарить мозги на всю катушку, как позвонил Юсуп, перебил мне всю малину. Юсуп сказал, что задержится минут на десять. Словно в качестве бонуса за потерю моего драгоценного времени, под конец разговора Юсуп сказал, что его спецы, как ни старались, а следов пороховых газов на штанах Афони не нашли. Я от радости чуть не подпрыгнул, хорошо, что Юсуп меня не видел.
Пока Юсуп не повесил трубку, я сказал, что хоть и скользкая, но для Афони отмазка нашлась. Юсуп сказал, что Афоня мог стрелять не стоя, а мог присесть, прижать ружьё к спине Самуилыча, приложить приклад к плечу, и выстрелить. Тогда следы пороховых газов будут как раз на афониной майке, где их и нашли, а не на штанах. Напоследок Юсуп добавил, что я прав: отмазка со штанами скользкая, и Афоне не поможет.
Что бы ни говорил Юсуп, а я решил, что раз на штанах Афони следов пороховых газов не нашли, то Афоня в Самуилыча не стрелял с вероятностью в девяносто девять процентов. Один процент я оставил на юсупово бредовое предположение “Афоня мог стрелять в приседе”. Это ж надо было до такого додуматься! Не убийство, а стрельба с приседаниями.