– Я с шефом в грузовой зоне летел. В автономе.
– А… Тогда ты, наверное, еще не знаешь. Зоя здесь.
Виталий опешил. Зоя, Зоечка – та самая постоянная партнерша по танцам. С ней Виталия вроде бы ничего особенного и не связывало, но все праздники в Академии, куда приглашали гимназисток, они с Виталием неизменно проводили вместе. Она как-то очень просто и ненавязчиво оказывалась рядом, и Виталий ничего не имел против. До интима дело ни разу не доходило, да и не могло дойти – обстановка в Академии не располагает, но объятия и поцелуи второпях были. Зоя не требовала от Виталия никаких клятв и обещаний. Она просто была рядом, когда могла. И наверняка удивилась и расстроилась на выпускном балу, где Виталий так и не появился.
– Здесь? – пробормотал Виталий сконфуженно. – Как, почему?
– Очень просто. Узнала, что тебя якобы купили в Семеновский, и тоже распределилась на Лорею, сумела как-то. На узел связи. В первый день на струннике искала тебя… потом плакала…
– На какой узел? – перебил Виталий.
– Колониальный узел связи, в городе. Гражданский. Он там один, не ошибешься. Вообще, правильно, Щел… э-э-э, пардон, капитан Панкратов. Я бы на твоем месте тоже ее нашел.
– Найду, – пообещал Виталий, не столько фон Платену, сколько себе – и, наверное, ей, Зое Матвеевой.
– Ты где вообще ночуешь? В общаге? – спросил Рихард.
– Да, в пятьсот восьмом.
– С кем на пару?
– С шефом своим. Тем самым шурупским капитаном, который у нас на экзаменах сидел.
– А… И как он?
– Отличный мужик, – с чистым сердцем признал Виталий.
Очень хотелось добавить, что на самом деле никакой Терентьев не шуруп и никакой не капитан, но Виталий, разумеется, ничего этого не сказал. Однако по глазам фон Платена было видно, что он что-то подобное подозревает, но понимает, что эта информация – не для оглашения. И потому не расспрашивает.
– Мы с Джаспером в триста двадцать четвертом, если что. Только бываем там редко, сам понимаешь. Наряды через день, а у кого машин нет – те по нарядам большею частью и шуршат.
– Влетели вы с «Гиацинтом», – сочувственно протянул Виталий. – Но, по идее, их должны быстро до ума довести. Кораблей флоту не хватает, каждая машина на счету. Допилят, ждите.
– Будем надеяться. Ладно, у меня развод скоро. Пойду. Вы долго еще в полку?
– Пока струнник с Дзеты Тукана не вернется.
– А потом куда? На Землю?
– Не знаю, – честно ответил Виталий. – Куда прикажут.
– Ну, авось увидимся еще. Послезавтра обещали увольнения в город.
– Увидимся. Джасу приветы.
– Обязательно.
Они поручкались, и Рихард быстрым шагом ушел в сторону штаба.
Только сейчас Виталий заметил Терентьева: тот стоял неподалеку от входа в столовую. В курилке делать было нечего, поэтому Виталий тотчас направился к нему.
– Ну как? Поговорили? – поинтересовался Терентьев нейтрально.
– Поговорили.
– О «Гиацинтах»?
– В том числе.
– Да, облом с «Гиацинтами» получился знатный, – вздохнул Терентьев. – Но парень молодец, не гнется. Ему предложили взамен старенький «Стерх». Отказался, представляешь?
Виталий вопросительно уставился на начальство.
– Сказал, что у него готовый экипаж, и сливать свой экипаж при первых же трудностях он не намерен. Даже ради персональной машины. Молодец парень, далеко пойдет. Думаю, с отцом вровень встанет, а может, даже и выше поднимется.
– Куда уж выше… – сдержанно произнес Виталий, который теоретически вполне мог сейчас быть на месте Вени Гершензона.
– Я гляжу, глазки у тебя бегают, – заметил вдруг Терентьев. – Про девушку свою узнал?
Виталий с удивлением воззрился на мастера:
– Да… А вы что… тоже о ней знаете? Что она здесь, на Лорее?
Терентьев с прищуром поглядел на Виталия:
– Во-первых, не «вы», а «ты», мы же договорились. А во-вторых – да, знаю. Еще в день старта узнал. И, честно говоря, удивляюсь я тебе, брат-шуруп. Вы ж всю учебу были не разлей вода. А ты даже не удосужился разузнать, что сталось с ней после выпуска.
– Как бы я узнал? – пристыженно буркнул Виталий. – Учебный код аннулирован, я пробовал дозвониться…
– Элементарно, запросом через Сеть. Твоего допуска с головой хватит, чтобы увидеть списки распределения в гражданских гимназиях.
Виталий мрачно взглянул на мастера:
– Если вы… если ты знал, что Зоя на Лорее, почему не сказал мне?
– Милый мой, это твоя подруга, а не моя! И инициатива должна исходить от тебя, если хочешь, чтобы она была рядом!
– А это в принципе возможно?
– Возможно, – проворчал Терентьев. – Хотя в восторг ни я, ни майор Прокопенко не придем. Ну и не сей же момент это организуется, только через некоторое время.
– А… каким образом? – осторожно поинтересовался Виталий.
– Обычным, каким же еще? – Терентьев пожал плечами. – Мы не монахи, мы офицеры. А жена офицера – не такой уж и редкий во Вселенной зверь. Зоя – специалист, востребованный в любой Колонии. Таскаться за тобой в каждую командировку никто ей, конечно же, не позволит, но поселиться хотя бы и тут, на Лорее, куда ты будешь наезжать и по делам, и в отпуск, она вполне может.
– Значит, у нас и отпуска бывают? – пробормотал Виталий.
– Бывают. Только редко. И заканчиваются они всегда раньше срока, по себе знаю.
Терентьев покровительственно потрепал Виталия по плечу:
– В общем, поговоришь с ней. Если захочет тебя ждать, рано или поздно вопрос решится. Если не захочет… значит, не твоя это судьба. Пойдем, кадет, дело есть. Как раз по тебе. Выполнишь – и валяй в город, узел связи искать.
Терентьев усмехнулся и зашагал в сторону общежития, а Виталий, ощущая в голове полный сумбур, поплелся следом.
– Скажи, мастер, – внезапно спросил Виталий, сам толком не понимая зачем. – А Веня Гершензон был среди кандидатов на мое место?
– Конечно был, – не оборачиваясь, ответил Терентьев.
Глава одиннадцатая
Вопреки словам Терентьева, «небольшое дело» сожрало остаток дня вплоть до отбоя, но Виталий уперся и все завершил за один заход, к сожалению, пропустив при этом ужин. Вопрос был чисто технический, того же примерно свойства, что и капиллярные сцепки, только немного из другой области. Задачей Виталия было сходить в прим-сектор, посидеть за терминалом глайдера и вывести кое-какую документацию в планшет, параллельно изучив спецификации на три узла-артефакта. Все три применялись на боевых и гражданских кораблях, но не на мелочи вроде соток, двухсоток или «Гиацинтов» – от пятисотки и выше. Виталий добросовестно выполнил все приказы мастера, вызвал «бобик» и с чистым сердцем покатил в общежитие.
Терентьев тоже не бездельничал, сидел за терминалом, а для Виталия припас чебуреки и пиво, правда, пиво оказалось безалкогольным. Но Виталий к пиву был вообще-то непривычен, поскольку в Академии старался не слишком конфликтовать с режимом, поэтому без затей разогрел чебуреки в конвекторе и с удовольствием заглотил, запивая безалкогольным и совершенно не понимая – правильное оно или же нет. От съеденного и выпитого его стало неудержимо клонить в сон. Терентьев, заметив это, посоветовал не дурить и немедленно падать в койку, тем более что подъем намечался раньше обычного. Виталий даже не стал спрашивать почему – ушел к себе в комнату, разделся, лег и уснул.
И, в общем-то, даже выспался, хотя планшет сыграл тревогу еще затемно.
Виталий подскочил, сцапал планшет, убедился, что ничего спросонья ему не блажится и не мерещится, – реально тревога по полку, категория B. Это значило, что поднимают не весь полк, а только определенные службы, но личное подтверждение отсылать уже надо, что Виталий немедленно и проделал, а потом принялся спешно одеваться.
Через несколько минут они с мастером были готовы. Заперли номер, спустились вниз – там уже ждало несколько «бобиков». Спускались «интенданты» не в одиночестве, довольно много гвардейцев, в основном пилотов, тоже спешило вниз. Помимо флотских попадались и гражданские – эти спустились позже всех, когда половина «бобиков» с пилотами уже укатила на летное поле и к ангарам.
Виталий сунулся было к ближайшей платформе, но Терентьев аккуратно поймал его за рукав:
– Погоди. За нами отдельно приедут.
И действительно, вскоре подкатил крытый «Фран», а не легкомысленный «бобик», из чего Виталий заключил: пожаловало командование. Он не ошибся, «Фран» привез начальника разведки полковника Жернакова, с которым у Терентьева определенно имелся тесный контакт. Конечно же, Виталия отправили вперед, к водителю, а мастер сел в салон к Жернакову.
О чем разговаривали сзади, Виталий не слышал.
«Фран» несколько минут постоял, потом тронулся, насколько мог судить Виталий – на летное поле, но не общее, а в прим-сектор. На КПП последние сомнения развеялись окончательно: ехали к глайдеру «интендантов».
Остановку Виталий воспринял как сигнал к выгрузке, поэтому сразу же открыл дверцу и вышел. Терентьев оставался в машине еще с минуту.
Покинув ее, мастер деловито подошел к багажнику глайдера.
– Отворяй, чего стоишь? – скомандовал он Виталию.
Тот послушно кликнул дистанционкой.
– Переодеваемся в полевое, – заговорил мастер, копаясь в дебрях одного из рундуков. – На, держи!
Виталий поймал брошенный пакет, потом пришлось отдельно ловить ботинки.
– Где-то тут еще антикомарин был… – бормотал из рундука Терентьев. – Ага, вот он!
Ежась от утренней прохлады, Виталий переоделся и переобулся. Общевойсковая полевая форма на неискушенный взгляд мало чем отличалась от флотской оперативной, но люди военные разницу, разумеется, замечали сразу.
Форма была удобная и эргономичная: двойной капюшон избавлял от необходимости носить отдельный головной убор – кепку или фуражку. Капюшон не обронишь и не потеряешь. Первый, потоньше и с намеком на узкий жесткий козырек, при необходимости защищал от дождя или солнца. Второй, мягкий и плотный, предназначался для холодов. Застежка куртки была не вертикальная, а чуть наискось, как раз под правую руку. Чуть впереди левой подмышки располагалась вшитая кобура, больше напоминающая сложной формы карман. Плазменник в нем фиксировался намертво и в походном состоянии ни ткань не оттягивал, ни руке не мешал, но при этом выхватить оружие можно было очень быстро. Брюки заправлялись в высокие голенища ботинок-берцев, но при этом на каждой брючине имелся припуск-юбка с липучкой – чтобы ничего в обувку не сыпалось и не лилось. Если припуск был правильно опущен и закреплен, можно смело форсировать ручьи и лужи без боязни промокнуть. Разумеется, ткань куртки и брюк, равно как и материал, из которого были сделаны берцы, были водо– и пылеотталкивающими. В левом нагрудном кармане (если вариант формы для левши – то в правом) имелся дополнительный чехольчик с очками. Очки посредством специального шнурка крепились к карману, опять же не потеряешь, а сам шнурок одновременно служил проводком к плоскому элементу питания – эта маленькая и легкая батарейка обеспечивала работу очков в режиме ноктовизора, а подпитывалась от фото-, термо– и мобиэлементов, вживленных в ткань куртки. Солнышко светит – батарея подзаряжается. Человек, одетый в такую форму, двигается – батарея подзаряжается. Есть поблизости источники тепла, способные один бок нагреть, – батарея подзаряжается.