– Считывал, – подтвердил Виталий и вынул ком. – Сейчас попробую…
В следующие полминуты он без труда активировал инженерное меню, запросил тик, получил его, принял пароль, отослал запрос на открытие шлюза, после чего главный люк напротив трапика весело мигнул индикацией, хорошо заметной даже в ярком свете под лабораторным куполом, с шипением выбросил две дымные струи, разблокировался и открылся.
«Совсем они безрукие, что ли? – недоуменно подумал Виталий. – Что тут у них не считывается и, главное, как?»
Потом он заметил, как Гена многозначительно поглядел на Иван Иваныча, словно увидел именно то, что ожидал увидеть, и этим фактом чрезвычайно удовлетворен.
– Только не болтай, – превентивно осадил его Иван Иваныч. – Все, открыто! Работайте!
Гена хохотнул, победно хлопнул в ладоши и убежал к соратникам. К трапику потихоньку начали стягиваться люди и киберы.
– Что ж ты так палишься, эр-восемьдесят? – с укоризной проворчал ангел, обращаясь к Виталию.
– Что такое? – насторожился тот. Никакой вины за собой он не чувствовал, и это тревожило больше всего.
– «Я не флотский, я шуруп», – передразнил Иван Иваныч, на удивление точно скопировав тембр и интонации Виталия. И продолжил уже своим обычным голосом: – Ни один вояка не назовет себя шурупом!
«А ведь правда!» – дошло до Виталия.
Хорошо, что Гена гражданский, – ему все эти тонкости в самом деле малоинтересны.
– Ладно, – вздохнул Иван Иваныч. – Тут тебе пока заняться нечем. Поэтому пошли к нам.
И неторопливо направился к мембране, которую они преодолели всего несколько минут назад.
Виталий решил, что «к нам» – это снова на борт полста семь, но нет, Иван Иваныч повел его в сторону сидящих рядком шестисоток. И пока они шли, в голове Виталия внезапно что-то щелкнуло.
Он вспомнил, явственно и отчетливо, как девять лет назад чужая база на Лорее поначалу не подпускала к себе никого, даже киберов. А Виталия подпустила.
Сейчас корабли не отдавали тики спецам-ангелам и офицерам Троицкого полка, в результате никто не мог попасть внутрь. А Виталий вскрыл оба корабля безо всякого труда, с первой же попытки и за несколько минут.
Он даже запнулся на миг, так что Иван Иваныч вопросительно поднял бровь и покосился на идущего рядом капитана в шурупской форме. Но Виталий тотчас выровнял шаг. А вот в голове забурлили мысли, сразу много, то и дело вытесняя друг друга с переднего плана на периферию.
«Так что же получается? Чужая база… и корабли тогда действительно чужие? То-то я второй не опознал. Но „Джейран“-то точно не чужой, на „Чичарите“ собран, я же сам данные расшифровывал… А другой стыковочный блок на нем откуда вообще взялся? Чужие и поставили? Так их же не видел никто испокон! А ангелы, ангелы тогда кто? Спецы по чему – по неопознанным артефактам чужих? Или, судя по уровню доступа, по кораблям чужих, целиком? На Лорее при штурме базы я никаких спецов-ангелов не помню, но, может, они и работали втихую, просто в первые ряды не лезли, поэтому никто их участия и не заметил? Особенно всякая шелупонь вроде эр-восемьдесят…»
Виталий не пытался унять скачущие мысли. Он просто ожидал и надеялся, что всплывет нечто действительно примечательное и важное, и это надо будет обязательно запомнить, а, может, даже и записать. Потом сам же себе спасибо скажешь.
Погрузившись в себя, Виталий не обратил внимания на компоновку шестисотки, куда привел его Иван Иваныч. Он не запомнил даже, была ли это ближняя шестисотка, средняя или дальняя от купола. Сосредоточился и вернулся в реальность он в кают-кабинете, сидя в стандартном кресле перед стандартным рабочим столом. Напротив обнаружился Иван Иваныч. А на столешнице – пластиковый лист подписки о неразглашении. Кроме того, в кармане вибрировал и тихо попискивал ком – оповещал о входящем звонке. Наверное, ком и выдернул Виталия из размышлений.
Вызывал Красин.
– Да, мастер!
– Как там?
– Все вскрыл. Спецы работают.
– А сам где?
– Э-э-э… – Виталий опасливо покосился на Иван Иваныча, но счел спонтанно придуманное прозвище необидным. – У ангелов на ковре.
– Подписку читаешь?
– Приступаю, – Виталий не очень удивился осведомленности шефа. – Если вы в курсе – значит, подписывать?
– Ясное дело. Формально мы в распоряжении их службы, раз делятся информацией – значит, так надо. И еще: если вдруг быстро освободишься, на рейд не возвращайся, моя шестисотка и та, где вы с кадетом обитаете, уже в воздухе, скоро прибудем в ваши края. Тут и останемся пока.
– Кадет-то хоть на борту?
– Конечно, – фыркнул Красин. – Валюшку охмуряет под видом посильной помощи. Все, работай.
– Есть, – вздохнул Виталий, спрятал ком, вопросительно взглянул в лицо Иван Иванычу и, когда тот кивнул, – взял со стола пластиковый лист.
– Сначала глазами прочти, – посоветовал Иван Иваныч. – Потом включим запись – и вслух.
Виталий так и поступил.
Текст был очень коротким и по умолчанию подразумевал, что обычную подписку о неразглашении служебной тайны Виталий дал еще в начале воинской службы. Данная подписка являлась дополнительной и касалась только сведений, полученных от дознавателей службы TS.
«Вот, значит, как вы, ангелы, называетесь! Тэ-эс. Интересно, что означает? Спрашивать как-то неловко. Да и не ответят, поди…»
Когда формальности были соблюдены, а подписанный лист перекочевал в сейф у стола, Иван Иваныч заговорил:
– Тэ-эс у нас неформально расшифровывают как «Твистед Систер». Почему так – догадаешься сам, а не догадаешься – так и фиг с ним. Для начала: как думаешь, что вообще происходит и зачем ты здесь?
Естественно, Виталий не стал спешить с ответом. Собрался с мыслями. Оценил, что из собственных домыслов озвучивать стоит, а что нет. И только тогда начал:
– Девять лет назад на Лорее меня использовали как ключ для проникновения на чужую базу. Почему именно меня – не знаю, но, похоже, никто так и не выяснил, по какой причине база согласилась меня пустить. Сейчас та же история, только вместо базы чужой корабль – вон тот, под куполом. Из чего заключаю, что тэ-эс ваше занимается чужими кораблями и что не больно много вы о них знаете, если я вам понадобился уже на самом первом этапе.
Иван Иваныч задумчиво покивал, но выражение лица при этом сохранял отстраненно-скептическое.
«Не угадал я, что ли? – подумал Виталий с неясной тревогой, словно точность ответа серьезно на что-то влияла. – Не мог же я совсем ничего не угадать?»
– Разве корабль Ярина – чужой? – спросил Иван Иваныч. – А в него тоже никто попасть не смог.
– Корабль Ярина – наш. Сборка уж точно наша. Но есть одна тонкость – продвинутый стыковочный блок. Опять мы к нему возвращаемся.
По быстрому и пронзительному взгляду ангела Виталий понял: сейчас он угодил в самую десяточку.
– Соображаешь. Исходно на яринском «Джейране» стоял блок, который твой стажер нашел в пустыне, в сорок втором квадрате. А вот кто, как, когда и зачем его вынул и заменил на продвинутый… Которого, как ты наверняка уже проверил, в наших каталогах нет напрочь…
Иван Иваныч помолчал; потом поморщился и хлопнул ладонью по столу:
– Черт с ним, зайду с козырей. Организация, которую я имею честь представлять, занимается не кораблями чужих. Бери глобальнее. Она занимается самими чужими. А в корабль этот мы вцепились, поскольку он опосредованно позволяет решать основную задачу.
– То есть… чужие все-таки существуют? – на всякий случай уточнил Виталий, дабы не оставалось недоговоренностей.
Иван Иваныч от избытка чувств даже фыркнул:
– Пф-ф-ф! А кто, по-твоему, наклепал все то, из чего мы собираем космические корабли?
– Я не о том, – замотал головой Виталий. – Я об официальной информации. Что мы живем в мире, который полон изделий чужих, но где они сами и кто они такие – люди не знают.
– К сожалению, эта информация скорее отражает реальное положение дел, нежели противоречит ему, – сообщил Иван Иваныч, и в тоне его сквозил легкий оттенок застарелой грусти. – Однако есть одна, как ты изволишь выражаться, тонкость. Мы действительно не знаем, кто они и где они, увы. Но у нас полно неопровержимых доказательств, что они где-то рядом. Мы столько раз были уверены, что вот-вот схватим их за руку – или, может быть, за щупальце, – но всякий раз мы ошибались. А они – ускользали. В том числе и девять лет назад на Лорее. Ты тогда был совсем молод и желторот, поэтому посвящать тебя не стали, использовали втемную. Я, кстати, тоже тогда был молод и желторот и в тэ-эс еще не работал. Просто знаю, со слов старших и из твоего личного дела.
Виталий слушал с интересом, но от него, видимо, ожидали несколько иной реакции.
– Похоже, ты не слишком удивлен? – поинтересовался Иван Иваныч с некоторой даже ревностью.
– Ну почему? – Виталий пожал плечами. – Такое не каждый день слышишь. Просто за девять лет службы только дурак не задумывался, зачем вся эта наша секретность, допуски… и прочая воинская конспирация. Зачем периодическая смена фамилий, зачем шурупские мундиры. Зачем ваша партикулярная одежда. Хотя я не очень понимаю, какая на хрен чужим разница – шурупский на мне мундир или флотский, и способны ли они вообще их различить. Но психологически подход понятен. С нашей, с человеческой точки зрения.
– Ход твоих мыслей подтверждает правильность наших действий. Тебя действительно имеет смысл посвятить во все, – заключил Иван Иваныч удовлетворенно.
– Спасибо, – вздохнул Виталий. – Но я пока не понял – чем и как могу помочь сцапать чужих за руку. Именно за руку: вряд ли у них щупальца. Судя по пилотскому оборудованию любого корабля, от глайдера-соточки до какого-нибудь мегаструнника, – руки у них, руки, будьте уверены. Пятипалые. Как и у нас.
– Похвальная убежденность. С нашими выводами совпадает, если что. Чем и как ты нам можешь помочь – будем разбираться вместе. Существенно одно: когда-то база тебя признала. Теперь корабль тебя признал. Ты для них чем-то важен и чем-то выделяешься среди остальных людей. Не знаю чем, хотя предположения есть.