Прозвучало это так, что мне стало дурно и захотелось повторить большую часть того, что минутой раньше высказал магистр. Но едва я собралась с силами чтобы развернуться и выяснить в чем там дело, как он довольно сильно толкнул меня между лопаток и добавил, рвано и нервно:
— П-ро-шу! И-ди!
А я что? Я не пошла, я поползла, чуть не пропахивая холодный камень ступеней носом.
Я там говорила вам, что люблю подниматься вверх? Я врала. Бессовестно и, похоже, не только вам, но и самой себе.
Можно было переместиться в Тень, где-то здесь уже должен бы ждать Рикар и он бы, несомненно, помог бы… но было страшно, что оттуда уже просто не вернусь и остатки сил выпьет равнодушная тьма. Мой братец, похоже, думал так же. Потому как появляться не спешил совершенно никак. Да и Абрахама не оставишь же здесь.
Наконец впереди показались нервозные дрожащие отблески оранжевого света. Похоже, мы не один час по третьему уровню Замка Туманов прогуливались… там наверху, наверное, ночь уже.
И все же последний рывок дался очень тяжело и высосал последние силы.
Я буквально вывалилась в склеп, рухнув под ноги растерявшимся ребятам и магистру Дорку.
— Абрахаам… — все, что мне удалось прохрипеть.
Горло першило так, словно я красного перца наелась и закусила битым стеклом. Глаза слезились, и удержать уплывающее сознание становилось практически нереальным заданием.
— Как Аб-ра-хам?
— Все будет хорошо, Бирм! Не волнуйся! — ответил мне Дорк, совершенно меня в этом не убедив.
Чьи-то пальцы коснулись лба. По телу снова прошла волна магии, парализуя мысли и принудительно погружая в глубокий сон.
И все.
Темнота.
Глава 24
Черт. Черт! Черт!!!
Ненавижу целительские!
А! Это я вам уже говорила.
Ладно, скажу по-другому. Я ненавижу это адское место, в котором придумали пытки, которых даже городской палач придумать не смог. Фантазии, наверное, не хватило! Пытка эта называется — одиночество и неподвижность. А еще покой. И дабы я этот самый покой соблюдала, мне ни черта не говорят о том, как Абрахам.
Вы спросите, чего я валяюсь и сама не схожу не узнаю? Я вам отвечу — тоже такая умная, пробовала. Сразу как только очнулась. То есть на третий день после того, как вообще сюда попала. Так мне Дорк сказал. А вот как там мой Волен, говорить не захотел, да еще и глаза отвел. Потому я собралась и поковыляла искать Абрахама, дабы разузнать, что же с ним такого, о чем мне говорить нельзя.
Не дошла.
Ну, вот собственно именно поэтому меня ремнями прикрутили к койке и опоили успокоительным зельем. Ну а еще потому, что я кому то там очень важному с кулака по роже съездила.
В общем, после всех успокоительных, соображать я начала где-то наутро пятого дня.
Лучше бы не начинала вообще. Потому как все что могла сейчас — смотреть в потолок и реветь.
Да. Я ревела. Тоже человек, между прочим. Вообще, мать моя, святая женщина, всегда говорила, что женщины плачут чаще именно потому, что в принципе не могут больше ничего сделать. Хотя соплеразмазывание тоже вполне себе нормальный способ добиться своей цели. Правда, в моем случае это все же просто от бессилия.
Дверь тихонько скрипнула и так же тихо щелкнула, закрывшись.
— Не спишь? — поинтересовался визитер, приближаясь ко мне.
Стыдобище. Руки привязали так, что даже сопли подтереть не получается. Потому я просто шмыгнула носом и сделала вид, что так оно и задумано.
— Ну, здравствуй, ходячая неприятность, — поздоровался магистр Тилириан Волен.
— Это с какого перепугу? — возмутилась тут же я, подзабыв, что собственно страдаю. — Это вы сюда приперлись…
Но поймав насмешливый взгляд зеленющих Воленовских глаз, поперхнулась своим возмущением, и устало уронила голову на подушку. Благо хоть ее не привязали, иначе точно бы взвыла…
— Вы тоже мне не скажете, как он там, — то ли спросила, то ли высказала предположение я.
— Ну почему же? — Кровать жалобно скрипнула под весом еще одного тела.
— Все скажу, как на допросе у королевского палача.
— Что правда?
— В обмен на недостающие сведенья.
Та да. Кто ж тебе даром что сделает в этой жизни?
— По рукам, — дернулась я, позабыв, что рукой как раз сильно не помашешь, — спрашивайте.
Конечно, я настроилась, что меня сейчас начнут спрашивать о подробностях нашего путешествия. Все ж маги народ специфический. Все им любопытененько, все им интересненько… а главное, везде им нужно нос сунуть.
— Что он в тебе нашел такого, маленькая воровка Шустрая Кэт? Или как тебя прикажешь называть? — задумчиво протянул дед, осторожно убрав с моего лба прилипшую давно не мытую прядь волос.
Мрак и темнота.
Вот так на… спросил так спросил…
— А я знаю? Вопросики у вас, магистр, прям не знаю, что сказать… Ничего попроще не придумаете?
— Это был риторический вопрос. Так что ты планируешь получить от этого брака? — задал он следующий вопрос, наградив меня фирменной улыбочкой рода Воленов, которая посрамила бы и мирового Змея, после того, как он проглотил вторую луну на рассвете времен.
Я хрюкнула, едва сдержав нервный смешок, невольно примерив деду образ Мирового Зла. Нет уж. Этот образ у меня примерялся совершенно на другую особь. И эта особь послушно предстала перед внутренним взором. Да так живо, что аж спина от злости зачесалась.
— Я вообще-то пока думаю, выходить ли мне замуж вообще, — ответила я, подавив всколыхнувшееся желание увидеть, какой магистр Фиорн внутри. В прямом смысле…
— Набиваешь себе цену? — прошипел дедуля, нависнув надо мной с самым угрожающим выражением физиономии и вырвав меня из планирования вскрытия одного убогого.
— Та да конечно! Я вообще и без того ценная особа. Ценнейший экземпляр, как Дорк говорит. Так что куда дальше набивать и так никому не по карману! И вообще, дорогой дедушка… можно я буду потихоньку привыкать, вас так называть? Да? Вот и хорошо. Плевать я хотела на то, что вы там себе навыдумывали. Плевать мне на то, как вы к этому относитесь. Мне даже плевать на то, хочет ли сам Абрахам еще на мне жениться. И без колечка на пальце и семейной удавочки на шее проживу. Все ж не маленькая. Мне, по сути, даже на вас глубоко плевать. И единственная причина, по которой я еще с вами разговариваю — вы как человек благородных кровей, просто обязаны выполнить обещание и рассказать, как Абрахам. А после можете валить ко всем чертям прямо в ад.
Мгновение, дедуля смотрел на меня, чуть прищурив глаза, словно старался разглядеть там карту сокровищ, но после улыбнулся, почти нормально и снова сел.
— Потрясающий экземпляр…
— Ой, вот только давайте без грубой лести. Можно просто прекрасный.
Дедуля покачал головой и, наконец, натянув самое серьезное выражение лица, сказал:
— Испоганила ты мне внука. Он больше никогда не станет нормальным…
Меня как ледяной водой окатило. Онемели руки и ноги. Снова захотелось реветь, что в принципе я и сделала, сама на себя за это злясь. Почему-то перед глазами появился Фиорн только с головой Абрахама, и грудь сжало так, что едва смогла вдохнуть.
Ладно.
Все же, он останется тем Абрахамом, которым и был. Противным. Ехидным…
Черт!
— Но-но. Подбери сопли. Жив-здоров Абрахам. Сейчас к нему просто никого не пускают, потому как он немного не контролирует себя и в его палате только такие же, как он…
— Кто?
— Целители.
— Та ты что? — выдохнула я, изобразив такое удивление, что дед не удержался и рассмеялся в голос.
— Ты удивительная девушка.
— А как это его так… — проигнорировала я очередной комплимент. — Тьма всемогущая, я даже не знаю, как это назвать-то…
— Я тоже пока с терминологией не определился, — признался дедуля. — Но то, что просится на язык — в учебники не напечатают.
Вот тут я с дедом была согласна…
— А как так случилось?
Дедуля, потихоньку отстегивая ремни, начиная со щиколоток, начал рассказывать:
— Кэтрина, видимо твой брат не захотел тебя посвящать в некоторые подробности… А может ввиду своего специфического состояния просто подзабыл. Как думаешь, куда подевались Переходящие? Почему они стали только легендой?
А я знаю?
— Заигрались? — озвучила я первое, что пришло на ум. — Как Рикар. Не рассчитали собственных сил.
— Ну и так можно сказать. Некоторые и правда заигрались и были сожраны своей же силой. Или ты думаешь, что только тьма убивает? Нет, милочка, убывает все, если его слишком много… Чаще просто поглощает. Например, как… ладно, потом как-нибудь. Я вообще о другом. Сила переходящих слишком велика, а численность их слишком ничтожна, чтобы их не попытались перебить. И твой отец и мать, и Элиана, и многие другие заплатили жизнью за могущество. Они прятались. Скрывались. Убеждали общество в том, что они всего лишь легенда, но… как видишь потихоньку их все же истребляли. Некоторых успешно, как тех, кого я уже упомянул, некоторых не очень — как Фиорна. Кстати, он не Фиорн, а Терхон — очень древний род магов стихийников. И только единицы знали, откуда у них такая силища. Я знал. Правда, честное слово думал, что в том нападении погибло всё их семейство.
— Вы думаете, что Книга путей ему нужна, чтобы избавиться от увечья?
Дед кивнул.
— Я в этом практически уверен. Вот только, я думаю, он не знает, что Книга была спрятана именно потому, что при попытке, например, темного мага перейти по Стихии или к Свету его разрывало на части. Да описанные ритуалы действенны, они действительно переносят магов не в свою среду, но, увы, с таким результатом, что даже некромантам дурно становится. Со временем и парочкой ненормальных, решивших покончить жизнь столь специфическим образом, это демоново пособие пытались уничтожить. Но! Что-то не получилось, где-то пошло наперекосяк. И в итоге её просто спрятали, приставив сторожа.
Какая прелесть…
— Так о чем я? Ах, да о том, почему я скрыл возможности внука. Потому что Переходящих убивали одного за другим и найти того, кто это делал именно тогда, не удавалось. Поэтому, я целенаправленно вытравливал из Абрахама дар его матери. Тем более, что у круглой сироты, у которой дед некромант и при правильном окружении, развить противоположные способности оказалось вполне возможным. Особенно если наложить неполные печати…