— Кэт, мне кажется, что тобой магистр Волен либо подавится, либо отравится, — то ли обидел, то ли успокоил меня недонекромант.
— Ты настоящий друг, — проворчала я и поморщилась. — Я этого не забуду.
— Угрожаешь? — хмыкнул Алек.
— Что ты? Обещаю, — и уже на подходе к воротам Академии спросила. — А предыдущие первокурсники что воровали, не в курсе?
Алек расплылся в совсем не свойственной ему улыбке.
— Фикус из холла.
Я прыснула. То-то он мне таким потрепанным показался при первом посещении Академии. Оказывается, он тут жертва. Но что-то мне подсказывает, что теперь внимание следующих наборов студентов переключится на нечто поэффектней.
До особнячка магистра я ковыляла с энтузиазмом дохлой рыбы. В общем, Алек шёл, я плелась позади. Он останавливался, меня относило назад на пару шагов, а потому он не выдержал, цапнул меня за руку и потащил вперёд. Шаг его был размашист, быстр. И это говорило о том, что некоторым уже порядком надоело со мной нянчиться.
Шли мы молча. Каждый думал о чём-то своем. Не знаю, что за тараканы сейчас пировали в голове Алека, потому как выглядел он как воин перед решающим боем. Мои справляли по мне поминки. С размахом, нужно сказать. С причитаниями и подвываниями в стиле: «На кого ж ты нас оставляешь, горемычны-ы-ых..?!»
В общем, виделись мне впереди пытки калёным железом и всё такое. Так что к воротам особняка Волена я подошла уже готовая к тому, что буду защищаться фактами, аргументами, кулаками и зубами. Может, даже тем красивеньким золочёным канделябром, что стоял в столовой исключительно для красоты.
— Всё. До понедельника! — с облегчением и чувством выполненного долга сказал Алек, буквально затолкав меня в калитку.
— Угу… — попрощалась я, махнув рукой, не глядя на одногруппника.
Шаг. Ещё шаг.
Тук-тук. Входная дверь открылась, предоставив на моё обозрение Эда с его вечно бесстрастной физиономией.
— Магистр ожидает вас в библиотеке, госпожа Кэтрина, — бесцветно сказал он.
— Убивать будет? — на всякий случай спросила я, в принципе, не рассчитывая на ответ.
— Не думаю, — всё же сказал герр. И едва слышно, так, что я даже подумала, что ослышалась, добавил. — Если сама его не доведёшь.
Дом Волена резко показался мне каким-то страшным, зловещим и полным опасностей. Казалось, в каждой тени скрываются самые ужасные чудовища, только и ждущие того, чтобы напасть и меня, маленькую и беззащитную, и если не сожрать, то хоть понадкусывать. А посему к страшному и ужасному некроманту я чуть не бежала. Он хоть зло известное. И в библиотеку не вошла, а ворвалась.
Магистр ждал меня, разглядывая что-то сверхинтересное за окном. Ну, наверное, ждал. Потому как по спине я ещё определять не научилась. Как и степень его недовольства.
На столике возле дивана стояло два высоких бокала, источая запах недавно выпитого из них вина. На тарелке лежала пара конфет, одна из которых была погрызена. То есть надкушена. А в воздухе висел цветочный сладковатый запах. Приторный настолько, что по вонючести мог посоревноваться с бесовой затхлой тряпкой.
Внутри что-то неприятно заворочалось. Укололо так, что по телу прокатилась волна неоправданной злости.
— И как это понимать, Кэтрина? — спросил, не оборачиваясь, магистр.
«Как понимать вот это?!» — захотелось выкрикнуть в ответ, но разум вовремя клюнул меня в язык и я смолчала. Так и стояла, силясь подавить приступ злости. Неправильной, неоправданной. Но от того не менее живой. Удушающей. Она, как ядовитая змея, сворачивалась кольцами вокруг шеи, сжимала горло, травила кровь и вызывала паралич и холод в пальцах.
— Я разочарован в тебе, — не дождавшись ответа, бросил через плечо магистр.
Так холодно. Так бесцветно. Так раздражающе спокойно.
— Наверное, я поспешил, обращаясь за помощью к тебе.
И тут меня накрыло.
Словно плотная завеса упала на библиотеку. Воздух стал тяжёлым и вязким. Казалось, сделай шаг и увязнешь в нём, как в жидком меду. И в то же время исчезли краски. Остались только чёрный — и серый всех, даже немыслимых, оттенков, вплоть до грязно-белого. А злость… злость росла, туманила разум до головокружения и призывала действовать. Убивать. Его. Её, ту, что погрызла чёртову шоколадную конфету. Эда, что впустил её в этот дом. Алека, за то, что ушёл и оставил меня одну. Всех. Стереть весь этот чёртов мир в порошок. Сровнять с землей.
Ноги подкосились, я оперлась о спинку стула, и она тут же рассыпалась пылью трухлявого дерева, чуть не свалив меня с ног. Так. Именно так должно быть. Тлен должен коснуться всего. Стереть в пыль.
— Кэт! — словно удар плетью, хлестнул голос Абрахама. — Возьми себя в руки! Сейчас же!
Повернулся, наконец. Заметил меня? И почему-то от этого взгляда зелёных глаз, так похожих на изумруды наивысшей пробы, стало невыносимо больно. Только они не потеряли красок. Всё так же оставались насыщенно-зелёными. Столько страха в них было, столько беспокойства, что впору утонуть в них. И я отвернулась, снова наткнувшись взглядом на чёртовы бокалы и огрызок конфеты. Снова накрыла эта приторная вонь женских притираний. И снова накрыло волной ярости.
— Что б ты сдох! — выкрикнула я, не в силах справиться со змеей, обвившейся вокруг шеи.
Голос показался глухим, хриплым, едва слышным. Но от того не менее злым.
Магия рванула в его сторону таким потоком, что я покачнулась. Едва удержалась на ослабших ногах. И рассыпалась искрами, разбившись о казалось бы тонкую плёнку, что накрыла полусферой магистра некроманта.
— Тварь! — выкрикнула я. — Ублюдок бешеной суки!
И все слова тонули в чёртовом меду, запутывались в липкой паутине чёрных теней. Казалось, не достигали его. И это злило ещё больше.
И снова сырая магия смерти, чистой тьмы, рванулась к нему. Тому, кто ворвался в мою жизнь и разрушил её до основания, обещая отстроить с нуля. На его бледном лице появились черные вены, зашевелились волосы, а глаза почернели. Потоки магии снова рассыпались искрами, словно волны ударились о скалу.
Вдруг что-то сильно сжало меня, как в тисках. Холодом и болью обожгло шею, и по телу прошла волна слабости. Тело начало оседать, больше не слушаясь меня, а мир, так и не обретший красок, стал меркнуть. Пока его не проглотила тьма.
Я лежала в кровати, сжавшись, как брошенный на улице котёнок. Пряталась под одеялом и притворялась спящей. И собиралась продолжать в том же духе, пока магистр не свалит по делам. А потом… а потом свалю я. Нужно было сразу так сделать. Плюнуть на всё на свете и смыться. А Лиска? Да ладно! Что он ей сделает? Ничегошеньки.
Злобный и страшный магистр некромант не станет её убивать просто так. По моей вине.
А значит, только бежать. Сесть на корабль и поминай как звали.
Открывать глаза было страшно. Прежде всего потому, что я не понимала, какого чёрта на него набросилась. А ещё… что с этим теперь делать? Если теперь каждый приступ злости будет сопровождаться подобными всплесками, то…
М-да. Корабль отменяется однозначно.
Лучше тогда на север. Уведу лошадь и…
Только по-тихому и быстро. Нападение на магистра, аристократа… тут одной смертью не обойдешься. Точно потом на опыты в Академию отдадут.
— Долго собираешься притворяться? — прервал мои мысленные рассуждения магистр Волен.
Я промолчала. Не пошевелилась, не вздрогнула от его голоса. Даже не вздохнула.
— Кэт! — рявкнул магистр так, что заложило уши, и я таки вздрогнула. — Встала! Быстро.
— Не-а! — решила я всё же подать признаки жизни, но так и не набравшись смелости встретиться с ним лицом к лицу.
С меня слетело одеяло, оставив без хоть и мнимой, но всё же защиты. Холод непротопленных комнат тут же въелся в тело, прикрытое одной лишь мужской длинной, но тонкой рубашкой. Хотела высказаться, но прикусила язык и уставилась в одну точку, которой была чёрная муха на белых обоях. Вовремя вспомнила, что некоторым уже надоело со мной носиться. Стало как-то пусто. Всё же, Шустрая, не нужно привязываться к людям. Нельзя доверять кому-то. Ты и только ты должна стоять у руля своей жизни. И ты единственный член этой команды. Не стоит ждать, что кто-то придёт и вытащит тебя из дерьма, в которое ты опять вляпаешься. Как и оставлять за кем-то право прокладывать курс по этому неспокойному морю.
— Ты прав, Абрахам, — глухо сказала я, даже не пошевелившись. — Зря ты со мной связался. Найди Зоху Рваное Ухо. Он всегда воевал с Трёхглазым за первенство. Сейчас, возможно, и стал главой мелкого ворья. Он не станет драть три шкуры и обойдётся тебе гораздо дешевле, учитывая, как ты потратился на меня. Да и разносить дом его шпана не станет. И на тебя не будет покушаться.
Вот сказала, а сама… тошно так стало, словно гнилой картошки наелась. Хоть и казалось даже самой, что говорю спокойно, равнодушно.
— Я не привык растрачиваться налево и направо, — спустя минуту или, может, и того больше, сказал магистр.
— Я верну всё, что ты на меня потратил, — проглотила я гнилостный ком в горле и продолжала так же глухо. — Только заработаю — сразу верну.
— Опять в форточки лазать будешь? — насмешливо спросил Абрахам.
И эта насмешка разозлила.
Я взвилась, как от укуса шершня. И наткнулась на серьёзный, чуть прищуренный, словно испытующий взгляд магистра. И тут же рухнула снова на подушку.
— Ты нестабильна, — спокойно продолжал он. — Не способна контролировать не только силу, которую обрела, а даже собственные эмоции. И ты думаешь, что я оставлю всё как есть?
— Боишься, что начну гробить всех и вся? — поморщилась я.
— Да! — согласился Волен. — А ещё боюсь, что ты сама себя угробишь. Вчера, если бы не Эд, ты бы погибла и сровняла с землёй мой дом, а может, и пол-Квартала Цветущих Яблонь.
— Что он со мной сделал? — спросила, смутно припоминая холод и боль, что погрузили меня в бессознательное состояние.
— Укусил.
— Что?! — снова подскочила я и коснулась шеи там, где предположительно должен бы быть укус.