Чёрт. А ведь он и правда будет волноваться. Потом ругать меня на чём свет стоит…
— Это… ну… — почему-то замялся и даже смутился Алек. — Тебе лучше просто прислушаться к моим словам.
Та да. Даже не представляешь, насколько для меня это было бы лучше. Учитывая то, как я в последние полгодика тут наследила и сколько народу хотело бы оторвать мне башку…
Но не все же. К примеру…
— Ладно, — сдалась я. — Только для начала ты напоишь меня горячим чаем с мёдом.
— Потерпишь до Квартала Цветущих Яблонь? — улыбнулся Алек.
— Нет.
— И почему я не удивлен? — закатил глаза он. — Ты даже не представляешь, куда собираешься идти пить чай.
— Рядом с тобой мне нечего бояться, — улыбнулась я и направилась в сторону орущей пьяными голосами таверны.
Таверна «У Рохаса» была самым прибыльным заведением в Квартале Семи Висельников. Ни игорные дома, ни подпольные оружейные, ни, тем более, дешёвые бордели не давали такой прибыли, как старая, потрёпанная жизнью и недобросовестными посетителями разливайка. Прибыльность дела Рохаса была разве что немного меньше, чем у Сноули Мага и мадам Олдри из Квартала Неземных Наслаждений.
А всё дело в том, что таверна, кишащая тараканами, воняющая горелым жиром и кислым пивом, была отменной ширмой для сбыта контрабанды.
Благодаря тому, что Горвих имел выход к морю, а моряки помимо получки были не прочь набить карманы и левым золотишком, такие местечки как «У Рохаса» всегда имели спрос, как у тех, кто товар сбывал, так и у тех, кто желал им затовариться.
У Рохаса можно было найти всё. Начиная от элитного виски и заканчивая дурманом. От ароматного табака до редких артефактов. Кажется, раз он даже толкал палец святого Зивельда. Хотя, если честно, у меня были нехилые сомнения насчёт его подлинности.
Раньше дело Рохаса прикрывал Полумесяц. Он же следил за тем, чтобы кто не вписался на рынок и у старика Рохаса не было конкуренции. За это Горри получал свою долю от выторга, и все были довольны и счастливы.
Моими же стараниями эта идиллия пошла прахом.
В целом, дядька Рохас был неплохим. Грубоватым, но не злым. Но это заслуга скорее его жены. Сивайя всегда была добра к таким как мы. Можете себе представить, как мы к ней относились, вообще не зная, что люди бывают добрыми. Для меня лично Сивайя была кем-то вроде святой Ведаи. Да что там святой… дочь Единого, не меньше.
Порой, когда у нас с Рухом были совсем плохие дни, мы приходили к чёрному ходу таверны и ждали, когда Сивайя вынесет объедки или мусор с кухни. А всё потому, что помимо мусора она всегда протаскивала в кармане пару кусков пирога или хоть горбушку хлеба. Даже, бывало, по голове погладит. Да и смотрела на нас с добротой.
Рух говорил, что это оттого, что у самой Сивайи не было детей.
Позже, когда уже стали взрослыми и дела наши перешли на более серьёзный уровень, мы стали являться сюда как посетители. Пить и гулять… Сивайя же перестала на меня смотреть так, как раньше. Однажды она даже сказала, что думала — из меня всё же выйдет кто-то нормальный — да ошиблась.
От её слов становилось… не стыдно. Что такое стыд, я в принципе не представляла. Но неуютно. И к Рохасу я стала заходить всё реже и большей частью по делу.
Как в тот вечер, когда я увела Сильвию у магистра Волена.
Мда…
Чувство такое, что сто лет назад это было.
Но была ещё одна причина тому, что я всё реже появлялась в таверне. Сивайя заболела. По виду она была всё та же. И вела себя всё так же. Но порой на неё что-то находило и она говорила посетителям всякую чушь. Те насмехались над ней. Рохас начинал злиться. Я же не могла видеть, как глаза её становятся пустыми, а лицо серым. Жутко становилось.
И всё же…
Для того чтобы работать на территории Рохаса, нужно было особое от него разрешение. Всё для того, чтобы залётные не натворили бед. Пусть городская стража тоже грела руки в карманах торговца контрабандой. Но всему ж есть разумный предел. Местные же подавали знак. А за отдельную плату могли получить и посильную помощь.
Если быть честной — в тот момент, когда буквально тащила Алека к самой посещаемой в Висельниках таверне, я меньше всего надеялась на то, что Рохас вспомнит, что некогда мы были в весьма неплохих и взаимовыгодных отношениях. И всё же, едва вошла, подала тот самый знак, который значил, что я работаю.
Дядька Рохас за последние полгода изменился. Ссутулился. Как-то исхудал. Да и вообще, был мало похож на того немолодого, но весьма крепкого мужчину, что держал в громадных ручищах всю местную пьянь. У двери даже появился вышибала, которых в этой таверне отродясь не водилось. Рохас всегда говорил, что никто лучше хозяина не сбережёт его имущество.
Тем удивительней было присутствие громилы у входа.
Я ждала. Не двигалась с места, ожидая разрешения от хозяина заведения.
Рохас медлил. Хмурился накручивая на палец длинный ус и задумчиво щурился, глядя на то, как я скидываю чёрный плащ с нашивками Академии. Наконец, он дал ответный знак, и я выдохнула. Можно. Но он мне не помощник. Ну, на безрыбье и рак рыба.
— Ты уверена, что хочешь пить чай именно здесь? — спросил Алек, насторожённо оглядывая завсегдатаев.
На что там смотреть? Вот тот катала у окна уже вычистил карманы молодого парня, который, видимо, решил-таки попытать счастья в карты. Трое вдрызг пьяных мужиков усиленно пытались растолкать четвёртого, дабы он заказал им ещё бутылку. В углу сидел некто в чёрном плаще, даже не потрудившись его снять, и грел руки у дымящегося камина. Руки эти были типичны для людей с ювелирной работой. Щипачи, ювелиры, музыканты и маги. То есть те самые куриные лапки, которыми славился магистр Абрахам Волен.
Почему-то упоминание, даже мысленное, о магистре самой тёмной магии и специалисте по кровавым ритуалам нехило пошатнуло мою уверенность в правильности того, что я собиралась сделать. Но пути обратно нет.
— Абсолютно уверена, — заверила я одногруппника. — К тому же я будущий некромант. Дорк был бы в восторге от нашего бесстрашия.
— Он был бы в ужасе от нашей глупости, — буркнул в ответ Алек.
— Ой. Я тебя прошу. Чем-чем, а глупостью студентов преподавателя не ужаснёшь, — заверила я, хлопнувшись на скамейку за самым чистым столом и подзывая жестом разносчицу.
Та как раз расставляла курильницы, от которых поднимались тонкие ниточки ароматного дыма.
— Милая, а подают ли у вас здесь чай? — решила я, что терять время мне не с руки.
Девушка, с виду ненамного старше меня, широко улыбнулась, явно рассчитывая тем самым заработать пару лишних медяков на новые чулки, и, кивнув, упорхнула за стойку.
Алеку же ничего не оставалось как смириться с моей блажью и просто её перетерпеть, приняв как данность. Хотя весь его вид просто кричал о том, что он думает о некой ненормальной девице. Терпи мой друг, коль взялся опекать!
— Да не надувайся ты, как подбитая ворона, — примирительно сказала я, краем глаза поглядывая на то, что творилось за стойкой.
Рохас не сводил с меня глаз, всё так же накручивая ус на палец и кивая на слова девушки-разносчицы. Даже неудобно стало как-то. Интересно, что обо мне чирикали птички в Висельниках? Что-то подсказывает, что ни черта хорошего.
— Кэт, что случилось?
Я встрепенулась и улыбнулась так, что почти сама поверила в то, что всё у меня хорошо.
— Алек, послушай, мой хороший, добрый друг, — в этот момент он почему-то поморщился так, что я вмиг вспомнила Кислого с его вечно недовольной рожей. Но нас таким не смутишь! — Честное-пречестное слово, абсолютно ничего не случилось такого, из-за чего стоило бы волноваться ТЕБЕ.
В принципе, мне тоже волноваться пока рано. Паника — первый враг хорошего вора… то есть хорошего мага… в общем, паника никому не друг. А тем более, если ты ещё толком ничего не знаешь, а если некоторые не отвянут, то и не узнаешь. Тем более, что эти некоторые точно не позволят мне сделать то, что я собираюсь…
— Именно поэтому ты сбежала из Академии и прибежала в самый неблагополучный квартал столицы?
Ответить сразу мне не позволила девица, которая как раз вовремя явилась с двумя глиняными кружками чая.
Они исходили едва заметным в жарком задымленном помещении паром и запахами ароматных трав и мёда. Впрочем, девица появилась весьма кстати, потому как мне лично совсем не хотелось отвечать на вопросы одногруппника. Именно потому я тут же отхлебнула из кружки. И, хочу заметить, даже не поморщилась, когда обожгла язык и нёбо кипятком. Ну хорошо, почти не поморщилась. Даже улыбнулась и взглядом предложила другу попробовать сей напиток Единого!
— Я бы предпочел красное вино! — поморщился Алек, заглянув в кружку.
Я в этот момент дала слабину и с присвистом втянула воздух. Стало чуть легче. Язык немного занемел и даже почти перестало жечь. Но сей маневр не укрылся от Алека. Всё же нужно отдать ему должное: насмехаться да и вообще как-то комментировать эту ситуацию он не стал и молча, с осторожностью, отхлебнул чай.
— Ты не поверишь, но я тоже. Но! Увы, мне нельзя, баланс, рацион и трезвый ум… — почёсывая язык о верхние резцы, сказала я.
— К сожалению, живут отдельно от тебя, — вставил он.
— А вот перебивать девушку некрасиво. Где тебя воспитывали? На городском дне?
— Как ты могла такое обо мне подумать? — улыбнулся Алек, деликатно цедя горячий напиток маленькими глотками.
— Закралась мысль… Прошу прощения.
— Я подумаю!
— Вот и правильно! Ты — думай здесь, а я пойду куда шла.
— Кэт…
— Ничего не Кэт. Не знаю, что ты там себе навыдумывал, но если так ты планируешь вернуть долг Волену, то ничего у тебя не получится. Ты выбрал не лучший способ. Честно-честно. Ему на меня плевать…
— Ты действительно так думаешь?
И такие интонации. Словно это он тут прошёл за свои восемнадцать лет семь кругов ада и школу выживания на улицах нижних кварталов Горвиха.