— Тень, — и, понимая, что я жду более подробной информации, Рикар продолжил: — Каждый мир, существующий во вселенной, находится в определённой плоскости. В нём происходят определённые процессы, текут определённые магические потоки, что формирует его как жизнеспособный или наоборот. Эти потоки всегда светлой энергии жизни. Благодаря ей живые создания проходят свой путь от жизни до смерти. И только умерев, оставляют ту самую брешь между мирами, а сами уходят за Грань. Не спрашивай, куда. Пока не знаю и проверять не горю желанием. Каждый такой мир отбрасывает Тень. В ней всё как бы наоборот. Потоки тёмные и жизнь, теоретически, невозможна…
— Если долго здесь шататься, можно заболеть?
— Если долго здесь шататься, можно умереть, — передразнил меня братец.
Осознала, впечатлилась. Что-то мне это место больше не нравится так, как раньше.
— Стоп! Дорк говорил, что тёмная энергия из-за Грани.
— Много он знает. Я ему уже сто раз говорил, что потоки не имеют к Грани никакого отношения. У меня есть одна теория, что Грань — это просто излом между мирами… ну да то такое… Я ещё в Академии пытался донести до него это. А он всё равно не верит и упёрся, как старый баран… — разбушевался Рикар, и тьма вокруг него заволновалась, словно вода, в которую бросили камень. — Ладно. О чём я? А, ну да. Так вот: энергия тьмы, попадающая в мир живых, обычно работает на то, чтобы почистить то, что осталось от человека, животного или растения после его смерти. Порой бывает перебор и вместо того, чтобы разложиться, труп поднимается и начинает портить людям жизнь. И тогда на сцену выходят некроманты, те, кто способен управлять тёмной энергией. Ну или хотя бы знают, что с ней делать. Но есть ещё одна каста магов. Их называют Ходящими в Тени. Таких крайне мало. Если по правде, я был последним, пока не проявилась ты…
— Та Кэтрина, твоя сестра, тоже была Ходящей в Тени? — некультурно перебила я его в который раз за этот короткий рассказ.
— Нет. Ей не досталось этого дара. Боюсь, в тебе он проснулся только благодаря тому, что ты сначала умерла и вместо того, чтобы покинуть мир, заняла новое тело. Думаю, запустил этот процесс проведённый мной ритуал и то, что проводил я его именно в Тени. Наверное, именно это приблизило тебя к Грани настолько, что ты смогла видеть Тень и даже проникать в неё… — Рикар вскочил со стула и стал мерить шагами каменный мешок, сцепив руки за спиной и что-то бормоча себе под нос.
Удручающее зрелище, заставляющее задуматься о том, а стоит ли с этим человеком лясы точить вообще?
— Подожди-ка… Думаю… Наверное… Ты… Ты, скотина некромантская, даже не представляешь, чем для меня мог обернуться твой ритуал? Так?! — задыхалась от негодования я. — Может, тогда… это был эксперимент?!
От злости и возмущения я с силой сжала пальцы и вздрогнула, когда обморочный Абрахам зашипел. Но не проснулся. И всё же руки я убрала от греха подальше, а то потом объясняй ему, кто на светлой некромантской башке плешь проел. И что это за заклинание такое? Хоть бы он слюни пускать и нечленораздельно мычать после него не начал. От этого, прости Единый, братца можно чего хочешь ожидать.
Рикар остановился, качнулся с носка на пятку и замер.
После подошёл ко мне и протянул руку.
— Простудишься, Кэт, а мне бы ещё племянничка. Только не сразу так. Вы с некромантом поженитесь, а потом потомством обзаводитесь. Иначе моя родовая гордость не позволит оставить его в живых.
— О! Даже так? — проигнорировала я его благородный порыв, и братец, пожав плечами, опустил руку. — А твоя родовая гордость позволила тебе смотреть, как я выживаю на улицах Квартала Семи Висельников? Что ж твоя родовая гордость молчала, когда я резала кошельки на рынке и у Храма Единого просила милостыню? Знаешь, как-то мне слабо верится, что ты, будь действительно моим братом, смотрел бы…
— Узнаю мою драгоценную сестрицу, — перебил меня некромант. — Сразу с претензий и обвинений. Нет чтоб сказать: «Спасибо, любимый братец, что не оставил меня и дальше в темнице томиться…»
— Это ещё выяснить требуется, братец ты мне или кто. Почему же ты не уточняешь, что героически спасал меня из тюрьмы, в которую сам меня и заточил. За что, кстати?
— Ты и правда абсолютно ничего не помнишь из той жизни, что прожила до обретения нового тела? — спросил он тоном, с которым стражник обычно спрашивает: «Ты меня что, за дурака держишь, а ну признавайся, куда колечко спрятала?»
— Абсолютно ничего, — ответила я, чувствуя внутри какую-то пустоту. Эта пустота опустилась тяжёлым камнем на грудь и давила так, словно хотела задушить меня насовсем. — Что я должна помнить, Рикар?
Некромант присел на корточки. Зелёные огоньки оказались так близко, что мне на миг показалось, что за ними можно разглядеть чёрные омуты глаз, принадлежащие Рикару Ролдену. И мне снова стало жутко. Я и хотела, и одновременно не хотела, чтобы он ответил на мои вопросы.
— Это была весна. Жаль, что ты не помнишь, как красива была та весна. Ты так любила наш сад. Каждую весну он одевался в белое и нежно-розовое. А ты днями могла сидеть на лавочке и смотреть, как срываются цветочные лепестки и кружат в воздухе, подхваченные порывами ветра. Ты всегда была точно такой же, светлой и нежной. Тебя хотелось защищать, оберегать, спрятать от всего зла в мире, чтобы не сломало, не искалечило… Все изменилось, когда умерли родители. Маму убили разбойники, напавшие на её экипаж в пригороде Соонешо. А отец не вернулся с тасаверийских островов. Так мы остались вдвоём. Ты изменилась. Я тоже изменился, но ты стала неузнаваема. Если до этого ты всегда предпочитала светлые и лёгкие одежды, то после — чёрное, бордовое, тёмно-синее. Если до этого ты проводила много времени с подругами, то после стала затворницей нашего поместья. Я едва смог уговорить тебя поступать в Академию. Но именно она спасла тебя от неминуемого безумия…
— Подумать только, Академия магии и ведовства спасла мою душу от гибели дважды. Прям рок какой-то…
— Что-то вроде того, — качнулась, кивая, тьма. — Ты была очень сильным магом и способной ученицей. И учёба, нагрузки, занятия и практика, новые друзья постепенно возвращали тебя в этот мир. Ты даже помогала мне в моих исследованиях. Помнишь? Ах, ну да… мы могли сутки не выходить из родительской лаборатории. Вообще-то Артефакт Ролдена наша с тобой общая разработка. Кто бы мог подумать, что он… — Рикар запнулся, словно проглотил несколько слов, которые так и не решился бы озвучить. Но спустя несколько секунд собрался и продолжил: — Так вот. Тогда была весна. Мы разобрались с одной нестыковкой в схеме заклинания и праздновали это событие в ресторанчике «Вишнёвый сад». Ты, конечно, не помнишь, но ты жутко любила мороженое с вишнёвым джемом. Вот мы и выбрали именно это место. Ты была в красном платье. Оно невероятно шло к твоим тёмным волосам и карим огромным глазам. Я гордился тобой и немного нервничал оттого, что мужчины оглядывались на тебя и задерживали взгляды. Ты танцевала и веселилась. Мы пили шампанское… а потом что-то произошло. Скорее всего, именно в шампанское чего-то подмешали… На следующее утро к нам пожаловала стража. В ту ночь был убит молодой человек. Его тело нашли в подворотне недалеко от «Вишневого сада», со следами кровавого ритуала. Какого именно, мне не сказали, как и не показали труп. Одна официантка вспомнила, что этот молодой человек был одним из тех, что танцевал с тобой накануне вечером. И даже это ещё не было бы приговором, если бы спустя несколько дней какой-то бродяжка не заявил, что видел тебя в той подворотне — в тот момент, когда ты расправлялась с неудачником-кавалером.
— Фатальная женщина я, оказывается, — хрипло пошутила я, стараясь не показывать, сколько смятения в душе вызывает его рассказ. — А как хрупкое нежное создание, которым, по твоим словам, я была, справилось с мужчиной? Или никто не задавался сим вопросом?
— Задавались, но не придавали ему особого значения. Особенно после того, как нашли твоё окровавленное платье. И всё бы ничего, с некромантами случается, возможно, удалось бы откупиться и забыть всё, как страшный сон, но парень оказался не простым смертным, а сыном мистера Лиреля, премьер-министра Объединённых Королевств. И о том чтобы замять дело, не могло быть и речи. Светлые маги тут же вспомнили, что тёмные вроде как — зло, а зло должно быть зверски растерзано добром. Дело грозило набрать такие обороты и достичь таких размеров, что раздавило бы магистрат. Светлые маги не стесняясь нападали на тёмных, и было только делом времени, когда те дадут отпор.
— И меня принесли в жертву, особо и не выясняя, что же такого я натворила. И ты позволил?
— Ты позволила. Сказала, что они только того и ждут. И если всё будет так, как того хотят, то войны между светлыми и тёмными магами не миновать. А кто победит в ней? Правильно, те, кто в ней заинтересован. Это была твоя идея — заключить твою душу в перстень. Учёный до мозга кости. Даже в той жуткой ситуации ты думала только о том, как поэкспериментировать и доказать нашу теорию. В общем, путем долгих переговоров с определёнными лицами и засовывания в их карманы неприлично больших сумм золотом я всё же смог добиться, чтобы мне разрешили на тебе поставить эксперимент. И ты не поверишь, у меня всё получилось. Ты даже не представляешь, как я боялся, что не получится. Как долго готовился, проверял и перепроверял. Одна ошибка — и я потерял бы тебя навсегда. Но всё получилось. Не хочу вдаваться в подробности, просто скажу, что завидую тому, что ты ничего не помнишь. Я бы тоже предпочёл все забыть. Когда всё закончилось, мне казалось, что твой крик меня будет преследовать вечно. Магистр Рэндел считал ауру артефакта, списал его образ на носитель и подтвердил, что обратного ритуала не существует и разработка его просто невозможна…
— Стой, магистр Фил Рэндел? Артефактор?
— Да. А что?
— Да так. Просто он у меня сейчас читает артефакторику…
— Он просто фанат своего дела и из Академии его только ногами вперёд вынесут. Именно он во многом помогал нам, когда мы только думали, стоит ли начинать разработку артефакта.