— Не торопись. Что чувствуешь?
— Ты это о чем? — с подозрением спросил я. — С толку сбить меня хочешь? Не выйдет!
— И не думал. Зачем? Ты сам себя угробил, силенок-то хватит мечом ткнуть?
В этот момент, я с ужасом понял, что действие симбионтов закончилось. Рука с Вертуном задрожала, с трудом удерживая неподъемную тяжесть. Горбоносый посмотрел на меня с неприкрытой насмешкой.
— Вот так всегда с молодыми. Сил рассчитывать не умеете, самоуверенность прет как из ведра, а все туда же…
Я попытался упасть туловищем на меч, с надеждой на то, что масса тела сработает и он пробьет орех. Не судьба, круль сделал шаг и пнул меня, я шмякнулся на снег, словно куль. Меч горбоносого взметнулся, но прежде чем он опустился, я засмеялся. Скорее захихикал, слабость давала о себе знать.
— Ты случайно не ополоумел недоносок?
— Глянь, — прошептал я и мотнул головой.
Перворожденные обернулись и увидели, что на край выбрался молодой медведь. Насколько я помню, он самый мелкий и легкий у нас был. Всего-то полтора метра в холке. На удивление, крушить и рвать врага он не спешил. Бросил косой взгляд, повернулся спиной, из-за всех сил упираясь лапами, начал тянуть лиану зажатую в пасти. По нему было видно, что подобная деятельность трудно ему дается. Объект его усилий, медведь-тяжеловес уцепился когтями за кромку стены и еле-еле перевалил через нее. Броневик тоже кидаться в драку не стал, расположился между мальцом и крулями. Верхняя губа у него задрожала и поднялась обнажая клыки, раздалось негромкое рычание. Любой сразу бы догадался, на что он намекает. Прошло всего несколько секунд, но обстановка в форте изменилась кардинально. Семеро человек против трех медведей? Один из которых Шрам собственной персоной? Я лично ставлю на мохнорылое воинство!
— Слушай сюда дядя, — продолжал шептать я. — Ты не хуже меня знаешь, что без причины и приказа, медведи даже в боевом походе не нападают. Убивать вас, я распоряжение пока не дал. Стоит тебе махнуть железкой, от вас мокрого места не останется. Сделайте как я сказал, за месяц вы свои укрепления восстановите. Все вернется на свои места. Потом будут разговаривать старшие, война — значит война, мир — значит мир. Не совершай поспешных поступков.
— Хорошо, мы уйдем. Но сначала ты дашь мне слово, что разрушать ничего не станешь, особенно орудия.
— Что тебе мое слово? Я ему хозяин — захотел дал, захотел — забрал!
— Ты ведь сын анну? Думаю ты из истинных, а не перевертышей. Я встречал таких раньше, убиваете, но соврать у вас ума не хватает. Итак?
— Слово, — выдавил я.
Он кивнул, развернулся и направился к подъемнику, воины спрятали мечи в ножны и молчком последовали за ним. Шрам подошел ко мне, извернулся и подцепил клыками переметную суму. Провел когтями и на снег передо мной упали плитки пеммикана. Я выпустил рукоять Вертуна и урча впился в них зубами. Никогда я не жрал с такой быстротой и наслаждением. Не ел, а именно жрал, закидывал в себя кусок за куском, проглатывал не жуя, с каждой минутой чувствуя как по жилам растекается огонь насыщения. Желудок был со мной абсолютно солидарен, расщепляя пищу буквально на атомы. Он у меня тоже модифицированный, наверное в следующий раз ракетное топливо потребует. Прямо утилизатор какой-то, а не доблестный кормилец и поилец. Закусил снежком и упал на спину. Отлично!
Кое-как поднялся на ноги и поковылял к вожаку. Шрам был сама невозмутимость. Преспокойно улегся на живот, терпеливо подождал пока я вскарабкаюсь в седло и пристегнусь ремнями. Встал и направился к своим товарищам.
— Это все кто выжил?
Анну естественно мне не ответил. Приблизился к краю стены и показал четверку израненных медведей, на них буквально живого места не было. Трупы остальных лежали вдоль дороги. Как бы я не подбадривал сам себя, лианы совмещенные с залпами батареи орудий, это не шутка. К тому же крули, применяли крупнокалиберную мортиру и залповые минометы, по типу того, что я придумал в башне. В плане артиллерии, они были самыми продвинутыми на нашем материке. Возможно, и на всей планете. Ну, ничего — сочтемся!
— Вот что Шрам, командуй ребятам отступление. Пусть уползают в самую глубокую нору и зализывают раны. Двое здоровых позаботятся о пропитании. Броню содрать и уничтожить, без нее ни один человек, кроме детей анну, вас не различит. Утопите там или закопайте. Скользкий приказал раненных бросить, я так поступить не могу. Возвращаться тоже нельзя, он не простит. Поэтому, мы с тобой пойдем по-тихому на разведбазу. Попытаемся добыть ларчик. Точнее это ты пойдешь, потому что я сейчас потеряю сознание. Замети следы и замаскируйся. В прошлый раз, я отключился примерно на сутки, не думаю, что сейчас будет иначе. Работай!
Благословенная темнота — многим ты кажешься серой и скучной, но ты мне нравишься. Ты скрываешь меня от нескромных взглядов, прячешь от врагов, излечиваешь мои раны. Я помню, как ты накрыла меня своим крылом и никто не увидел как я плачу во тьме карцера. Это был один единственный раз, когда я рыдал над своей никчемной жизнью. Я был ребенком и мне простительно, с тех пор влага никогда больше не выступала на моих глазах. Я вас всех ненавижу и всех вас убью!
С хрипом втянув воздух в легкие, я сел и затравленно огляделся по сторонам. Присниться же такое! Чертовы симбионты восстановили еще один кусочек моей памяти, уничтоженной стиранием. Не самый лучший момент моей жизни, и теперь я вновь помню свою детскую клятву. Аж до печенок пробрало, нет что бы что-то хорошее возродить, нам тюремные нары подавай! Тюрьмы там не было, впрочем как и нар, а был исправительный блок для трудных подростков. Дубинки и шокеры охраны, а так же «доброжелательное» отношение моих соседей по несчастью, завершили мое образование. Особо я запомнил мою «любимую» комнату с мягкими стенами. Переносной громкоговоритель со встроенной полицейской сиреной, круглосуточно скрашивал мое существование. Иногда его выключали вместе со светом беспощадно палящих ламп и тогда меня накрывала тьма. Как я ее жаждал! Бр-р-р-р…
Соберись! Хватит дурью маяться! Воспоминаниям предамся потом, сейчас важно понять — где я? В вентиляционное отверстие струится звездный свет. Вот при нем, я и осмотрел небольшую пещерку. Рядом спит Шрам, умаялся бедный, здоровенного лба таскать и прятать. На полу лежит большущий баул. А вдруг там еда? Рот наполнился слюной. Быстренько подтянул его к себе и откинул клапан. Вот те раз! Он оказался набит снегом. Не понял — зачем? Продукты сохранять? Начал ковырять и первым вытащил свой пистолетик. Тьфу ты! У медведей рук нет! Нашли где-то сумку побольше и сгребли в нее оружие лапами, как сумели. Молодцы ребята! Но жрать-то как хочется! Вытряхнул содержимое на пол, но ничего из съестного не обнаружил. А это что у нас в углу валяется? Подполз и обнаружил тушу небольшого животного, наверное он был кабанчиком. Шрам почти его съел, но одну из задних ног не тронул. Сырой? Да мне как-то по барабану! Вытащил кинжал и начал пластать свеженину на тонкие ленточки. Заглатывал их не прожевывая, со стороны напоминая небезызвестную, жадную морскую птицу. Она так рыбку целиком изволит кушать. Мясо удивительно быстро закончилось, а я прилег набок, предварительно умывшись снегом.
Эх, маленькая свинья медведю подвернулась, но по ощущениям энергия организма почти достигла максимума. Судя по всему сейчас ночь, будить вожака не имеет смысла. Утром рекогносцировку проводить стану. Спать я не хочу, значит пора думать. Необходимо навести порядок в том бреде, которым меня завалили в последнее время.
Руки чистили оружие, а я крепко задумался. Как-то все неоднозначно выходит. Помниться, когда я читал Инильда Созерцателя, то сделал вывод о том, что Зима полигон Кудесника. Предположил, что он хочет расширить ореол обитания человека, за счет планет с суровыми природными условиями. Данный факт нашел свое подтверждение. А если пойти дальше? На планете Мир он решил устроить идеальное общество людей-эмпатов. Они с помощью центра объединения и при поддержке амулетов, должны были сопереживать друг другу как самим себе. В случае успеха, половина язв мироустройства автоматически отметалась в сторону. Насилие становилось невозможным! Так что же он захотел построить здесь?
Итак, за время своего бродяжничества, мне «посчастливилось» встретить несколько ярко выраженных групп людей: синяки, рейдеры, стража и доверялки, крули и дети анну. Не стоит забывать про гипотетических перевертышей, которых упомянул горбоносый. А уж предводители, к которым я якобы отношусь, это полнейший маразм! Стоп! Чего я завелся-то? Сначала требуется воскликнуть: «Это же Кудесник!». Потом настроиться на позитивное мышление. Чего хочет всеобщий дедуля? Ясен пень — вывести новый вид человека! По его словам: «Монолит, о который разобьются все волны неудач!» Вот его-то я вокруг себя и вижу, тех самых придурков, что по ледовым плешам носятся и в полисах проживают. И ведь какое тонкое решение нашел! Впереди забрезжил свет истины.
Начну с того, что большинство людей на Зиме, не очень-то отличается от человечества Млечного пути. Антифризки позволяют им жить на льду, есть и еще кое-какие плюсы, мне неизвестные. Злые — ну и что? Я и сам от такой жизни волком вою. Андромеда имеет в два раза больше звезд, счет идет на триллионы. А значит, здесь больше разумных видов и конкуренция серьезнее, добрые не выживают! Продолжим: социум в основном состоит из простых людей, обозначу их для простоты — основные. Назвал я их не просто так, они именно основа, фундамент. Сами по себе они достаточно умные, трудолюбивые и коммуникабельные. В глотку первому встречному обычно не вцепляются. Если основного человека напичкать личинками, то он превращается в рейдера — обзовем авантюристом. Стража и доверялки — силовики и тихушники. Синяки — коммуникаторы, причем особого вида. Не хочешь договариваться, объединяться и далее по списку? Мы тебя уговорим! Снова не желаешь? Мы тебя заставим или убьем, так как ты не соответствуешь требованиям сотрудничества между людьми, короче ты бракованный! Санитары леса, чтоб их!