— Да? — хмыкнул Граф. — О чем ты так задумался, мальчик мой? Если это не секрет.
Эдин вздохнул и брякнул чистую правду:
— Я пытаюсь придумать, как Великий Хромой Король завоюет Таней.
— О? — поднял бровь Сарталь. — Кузен, ты что, прочишь этого молодца в министры королю Эрдаду?
— Пока рано загадывать, — ответил Граф уклончиво.
С верфи уезжали уже в карете маркграфа Сарталя — огромной, с гербами на дверцах и с синей бархатной обивкой внутри. Маркграф сидел на диване напротив Эдина и Графа, Эдин то и дело ощущал на себе его взгляд, скользящий, но внимательный. Граф — тот, кажется, дремал, прикрыв глаза.
Долго ехали молча, наконец маркграф сказал, этак вскользь, непонятно кому:
— Эта твоя привычка… не можешь чего-нибудь головоломного не затевать.
— Этим жив… — тут же отозвался Граф, не открывая глаз.
Дом маркграфа находился неподалеку от вымощенной камнем набережной, и улица, на которой, плотно притиснутые один к другому, стояли дома, тоже была вся каменная. Дом ничем не походил на Сартальский замок, это был просто дом — большой, просторный, под стать маркграфу, с большими двустворчатыми дверями между комнатами. Эдину отвели спальню рядом с комнатой Графа — большую, с кроватью под балдахином, с тяжелой деревянной мебелью. В окно было видно море, каменный пирс, над ним — корабельные мачты, а дальше маяк.
— Вот здесь ваше вещи, — молоденькая горничная в сером платье и переднике показала на сундучок у кровати. — Готовый костюм висит за ширмой. Принести горячую воду, чтобы вы могли помыться?
— Да, пожалуйста.
Не далее как сегодня он сам носил из камбуза теплую воду капитану Каю.
В сундучке он нашел только незнакомые, новые вещи. А красивый темно-зеленый камзол оказался тесноватым в плечах, но хоть застегнулся.
Обедали вдвоем с Графом… Огромная столовая с длинным прямоугольным столом. Мясо в соусе, тушеные овощи, теплый хлеб — все на серебряной посуде. И приборы серебряные, с гербом Сарталя.
Они, Граф и Эдин, сели напротив друг друга по обе стороны от пустого хозяйского кресла. Граф оценил вид Эдина, улыбнулся:
— А ты опять подрос. Я прикажу вызвать портного, пусть снимет мерки с запасом. За неделю все сошьют. Ткань выбирай на свой вкус.
Сам Граф, надо заметить, был одет лучше, чем когда либо в Развалинах. Но все равно, его одежда казалась простой, без какой-либо отделки.
— Благодарю, Граф, но зачем? — удивился Эдин. — Мы ведь скоро уедем в Раз… в Верден?
— Нет, мой дорогой. Я уеду. Ты останешься и поступишь в морскую негоциантскую школу, здесь, в Тасане.
— Граф?!
— Но я буду сюда наведываться. И мне будут присылать регулярные отчеты насчет тебя, не взыщи, так полагается. Тебе придется пройти и негоциантский, и морской курс. Старайся. И пожалуйста, не пренебрегай философией и прикладными науками.
— Но, Граф… — Эдину даже есть расхотелось.
В сущности, это была прекрасная новость, что-то из разряда светлой мечты… которая, правда, свалилась на голову, как булыжник.
Вспомнился капитан Кай.
«Я в это время заканчивал мореходную негоциантскую школу «Большие Часы»… говорят, это лучшая такая школа в Гринзале. Ты спрашивал, где я учился, чтобы стать капитаном? Так вот — там.
…Я до сих пор должен, и поэтому не могу купить торговую лицензию. Но я умел прокладывать путь кораблю…»
— Почему ты так удивлен? — Граф не спеша полил мясо соусом. — Мы же весной уже говорили о такой возможности. А теперь ты испробовал жизнь моряка и знаешь, какова участь тех, кто не учился в морской школе. Они драят палубу.
Эдин мог бы возразить, что он циркач. А быть циркачом и моряком — разные дороги. Но он еще будет шутом короля, и … Да кто его знает, кем еще!
— Но, Граф… я же должен остаться в Цирковой гильдии?
— Это непременно. Четыре месяца в году ты будешь выступать в цирке. Или меньше, студенты школы проводят на кораблях по нескольку месяцев. Мы все уладим с твоей Цирковой Гильдией, не переживай. Ну и, я надеюсь, ты сможешь время от времени наведываться в Верден. Там тебя ждут.
— Да, Граф. Конечно. Я понял. Скажите, а где находится школа «Большие Часы»?
— Как где — здесь, в Тасане, — удивился Граф. — Мы ведь, собственно, о ней и говорим. Вижу, ты о ней слышал?
— Слышал… что она хорошая.
— Сам я когда-то учился в школе Братьев Отшельников, это к югу от Лира. Так же, как и будущий король Юджин, и мой кузен маркграф Сарталь. Вообще, в те времена у меня было полно родственников, — Граф улыбнулся. — Так вот, в той школе не могло быть простолюдинов. А в Часах наоборот. Гринзаль особое государство, страна торговцев. В их лучшие школы формально запрещено принимать дворян. И тем не менее, в «Часах» учился мой младший брат, и многие твои будущие однокашники происходят из знатных семей Кандрии, Грета, даже Сольвенны. Руководство школы об этом прекрасно знает, но любезно закрывает глаза, пока студент скрывает настоящее имя. Но лишь он назовется открыто — будет исключен. Так что ты до самого выпуска не узнаешь, с кем учишься, а прочие могут строить догадки насчет тебя — это нормально.
— Я понял, Граф…
Эдину совсем расхотелось есть, он даже отодвинул тарелку.
— Одежды закажи побольше, — продолжал наставлять Граф. — Лишние штаны — это лучше, чем когда штанов не хватает. И вообще, доверься мастеру — он подскажет, чего нужно и сколько. И сапоги, да… Не меньше трех пар, одни на меху.
— Граф, получается, что этой зимой я не увижу Аллиель?..
— Вероятно. Но поверь, у тебя не будет времени скучать по Аллиель. А я буду стараться как можно дольше держать ее подальше от двора, что бы там ни захотела королева. Впрочем, ее величеству сейчас не до того, она со дня на день ожидает рождения своего первенца. К сожалению, уже предсказали девочку, но предсказания не обязательно сбываются. Да, кстати, возьми, — Граф вынул из кармана и положил на стол значок Цирковой Гильдии и кольцо бастарда. — Маркграф попросил передать тебе кольцо, как память о матери. А браслеты купишь в Храме новые.
— Благодарю, Граф. А Якоб?..
Странно было вдруг жить здесь без Якоба.
— Якоб останется в вашем цирке. Будет охранять свою красотку. Он заявил мне, что этой зимой ни за что не оставит ее одну, так что для него все очень кстати. А ты тут без оружейного учителя не останешься, не переживай, в школе с этим полный порядок. Тебя что-то еще беспокоит?
— Граф, мне нужна неделя. Прошу вас, — Эдин умоляюще посмотрел на старика. — Я должен съездить в Кандрию, в город Лисс.
— В Лисс? Но зачем?! — изумился Граф.
— Там живет женщина, которая хорошо знала маму. Я должен поговорить с ней.
Граф ненадолго задумался и кивнул.
— Хорошо. Оно и неплохо, ты успокоишься и мы закроем эту тему. Поедешь завтра, верхом, так быстрее. И конечно, с сопровождением. Тебе бы следовало как можно скорее появиться в школе, но я договорюсь.
«Поедешь завтра», — сказал Граф. Для Эдина это означало, что он уедет ранним утром, но как бы не так…
Вечером, после нескольких партий в шахматы, Граф заметил как бы между делом:
— Совсем забыл, завтра здесь, в Тасане, парад Гринзальского флота, почти половина кораблей будет. Тебе ведь хотелось бы посмотреть?
Кому бы не хотелось посмотреть на парад флота?!
— О да, Граф… Но ведь… я могу уехать и позже, да?
— Конечно. Что решает несколько часов в данном случае? Значит, решено.
Портной уже был, снял с Эдина мерки и принес новый костюм. Костюм оказался чуть-чуть велик, но не настолько, чтобы его нельзя было носить. Даже более того, Эдину его новое отражение в зеркале чрезвычайно понравилось.
Утром, после завтрака, Граф огорошил его очередным известием:
— Лучше всего смотреть морской парад с башен крепости. Но знаешь, я тебе предлагаю вариант интереснее. Хочешь местечко на шнекке, которая повезет первых лиц Тасана принимать парад? Я знаю кое-кого, кто это может устроить. Ну же, неужели боишься? — Граф насмешливо прищурился.
— Нет, я не боюсь, — быстро сказал Эдин.
— Вот и хорошо, — Граф довольно потер руки.
Перед самым выходом, уже у дверей, старый слуга маркграфа подал Эдину меч в узорчатых ножнах:
— Извольте надеть, милорд.
— Граф?! — беспокойство кольнуло Эдина.
Опять его заставляют изображать непонятно кого, ну зачем?..
— Надевай! — велел Граф, и мягче добавил, — доверься мне, мальчик, ты получишь удовольствие.
И Эдин прицепил меч к поясу.
— И если тебе покажется, что тебя принимают за кого-то — не беспокойся, — добавил граф тише, — все так и должно быть. И прошу тебя, никому не задавай вопросов. Задай их потом мне.
Граф остался на берегу, а Эдин поднялся на борт шнекки. Прямо у трапа его крепко взял за предплечье господин Эйри и тихо сказал:
— Милорд, когда подойдете к бургомистру, просто положите руку на рукоять меча и наклоните голову, и все, вы поняли?
— Да, сударь. Но что…
— Идите, милорд. При необходимости я подскажу вам, что делать, слушайте меня. И поторопитесь, вас уже ждут.
Его ждут — еще того не легче!
Эдин подошел, поклонился, как рекомендовал господин Эйри.
Бургомистр с широкой золотой цепью на шее так же наклонил голову.
— Отчаливаем! — он махнул рукой.
Эдин скромно остановился в стороне и чуть позади, но господин Эйти подтолкнул его вперед, а сам стал рядом.
Гребцы налегли на весла, и украшенная множеством флагов шнекка не спеша пересекла гавань и вышла в открытое море. Теперь Эдин видел корабли в белой пене парусов, их было много, не менее двух десятков.
— Когда на кораблях будут стрелять, салютуйте мечом, милорд, — тихо сказал господин Эйри.
Корабли проходили мимо, один за другим, и с каждого борта гремел пушечный залп. Кроме Эдина, лишь трое были опоясаны мечами, так что они вчетвером всякий раз приветственно вскидывали обнаженные клинки.
Наконец господин Эйри тихонько сказал:
— Это все, милорд. Теперь можете просто смотреть и развлекаться.