А потом он спросил:
— Кто ты на самом деле, циркач? Ты мне скажешь, наконец?
Эдину смеяться расхотелось.
— Я действительно циркач. И сирота, — сказал он. — Но ведь не поверите, правильно?
— Правильно, не поверю.
— А большего не скажу, сам не знаю.
— Гм. Ну ладно. А я часто вспоминал тебя, кстати. Особенно здесь. Ты придумал, как взять Таней?
— Я много чего придумал. И ничего стоящего, наверное. Нужна либо большая хитрость, либо большая сила.
— Хитрость — это что, например?
— Например, вы можете войти в танейскую гавань. И другие пираты могут. Если бы я захотел договориться с вами, милорд? Точнее, не я, а Хромой Король? Я, конечно, прошу прощения за этот вопрос…
— Не стоит просить прощения. Я точно знаю, что именно танейский герцог продал меня джубаранцам, а то, что я здесь — просто очень повезло. Так что, я бы не отказал Хромому Королю, но я в тюрьме, и корабля у меня больше нет. А вообще, ты в своем плане отводишь мне отвлекающую роль. А основную?
— Не знаю пока. Хорошо бы иметь флот поблизости.
Капитан захохотал в голос:
— Еще бы не хорошо! В конце октября начнется сезон туманов, под их прикрытием кто угодно подберется к острову незаметно. Предположим, я смог подойти и обстрелять форты. Подтягиваются другие корабли, а пушки на фортах надо еще перезаряжать. То есть, да, есть шансы. Но поскольку тут нет Хромого Короля с большим флотом, нужна хитрость похитрее!
— Хотел бы я посмотреть, как все устроено в эти фортах, милорд. Мне кажется, они там так уверены в своей неуязвимости, что обленились и запустили все, что можно.
— На это можно надеяться, но не стоит рассчитывать…
Они проговорили долго. Эдин пододвинул скамью к самой решетке, капитан сделал то же самое, в конце концов они допили вино и покончили с пирогом.
Пожалуй, если бы у Эдина был флот, он взял бы Таней. Первым делом. Теперь это казалось ему таким реальным и даже несложным, что грешно было бы не взять Таней. Да это просто подарок для Кандрии — выкурить с этого острова и сольвеннцев, и пиратов!
Если бы был флот. Да что там флот — несколько кораблей, может быть, трех-четырех хватило бы? А на кораблях — пушки… и люди, конечно.
Расставаясь, они с капитаном пожали друг другу руки.
— Удачи тебе, циркач. Ты славно развлек меня сегодня.
— И вам удачи, милорд.
В таверну Эдин возвращаться не стал, до темноты бродил по городу. Около одного дома остановился, постоял, посмотрел. Нравился ему этот дом, небольшой, узкий, трехэтажный, с красной черепичной крышей и жестяным флюгером. Неподалеку от его крыльца начиналась дорожка, которая спускалась прямо к морю. Дом, кстати, вполне недорогой. Хозяйка, вдова моряка, продавать его собралась в скором времени, так что Эдин с ней потолковал, договорился. Через полгода, если оба не передумают, Эдин внесет первый платеж. Конечно, на жалованье второго штурмана о таком домике долго еще можно было бы лишь мечтать, но у Эдина имелось не только будущее жалованье. Кое-что осталось из денег, выданных Графом, и еще он несколько раз крупно выигрывал, не ставкой, а сам выигрывал: играл на десяти досках сразу, и ставил мат десяти королям за одну игру, полная таверна набивалась посмотреть. Большую часть своих денег он год назад вложил в торговое предприятие: три корабля, груженных товаром, ушли за Джубаран, в Дикие Земли, за пряностями и костью. Два из них вернулись, и пайщики получили хороший куш. Это все было рискованно, конечно, но довольно доходно. А что сказал бы Граф? Эдин его не спрашивал. Рассудил так: раз Графу можно, то ему, студенту негоциантской школы, и подавно. И не затем ли Граф рассказал ему о собственных недостойных дворянина торговых делах, чтоб он тоже попробовал?
Конечно, это далеко не замок для Аллиель Кан. Это просто дом с окнами на море. Лично он ничего другого и не желает. А Аллиель…
Аллиель этот дом тоже понравится.
На тесном школьном дворе было не протолкнуться из-за экипажей: кто-то уезжал немедленно, кто-то — наутро. Эдин и Рай давно сговорились ехать в Кандрию вместе, их верховые лошади уже стояли в конюшне. Но было ли это разумно, вот вопрос? Кто он, Рай Минт? Эдин до сих пор не пытался выяснить. Да и не хотел, по правде говоря. И так ясно, что один — сын лорда, другой — циркач, который станет шутом короля. Может, им и стоило бы расстаться здесь, в школе, и сразу забыть друг друга. Ну так они сделают это позже.
Рай дремал на своей кровати, а на столе на льняной салфетке лежали два куска узорчатого румяного пирога.
— Ты? Ну наконец-то…
— Ты что же, тоже пирог не отведал?
— И оставить тебя одного с неизвестностью? Нет уж, давай вместе. Выбирай кусок.
Эдин взял тот, что ближе, надломил, и Рай тут же схватил и надломил другой.
— О! У меня кольцо! Хороший знак! — Рай извлек из сдобы толстое кольцо-печатку.
— Капитанское кольцо, — определил Эдин. — Будешь капитаном. А может, и того больше?
— Как же, больше, — отозвался Минт. — Про меня говорят, что ничего мне не видать, кроме службы где-нибудь на задворках. Я в семье паршивая овца, так тоже говорят. Одни неприятности от меня. И сюда в наказание сослали.
— А что ты натворил?
— Разбил физиономию принцу Эрдаду.
— Хм. Понимаю. Как же так вышло?
— А… — Рай махнул рукой. — Нам тогда по десять лет было. Ничуть не жалею Но он принц!
Эдину вспомнилось надменное лицо принца во время визита в Развалины. И еще, как-то очевидно было, что Рай провинился не случайно, а вполне намеренно.
И Граф что-то замыслил насчет них, то есть, Эдина и принца?
«Кузен, ты что, прочишь этого молодца в министры королю Эрдаду?»
О, Храмы и демоны. Что его ждет. Что ждет их всех?
— Смотри скорее, что у тебя, — торопил Рай.
И Эдин вытащил из пирога камешек. Обыкновенный, серый. Их на улице полно.
— Вообще-то, хороший знак, — преувеличенно бодро заявил Рай Минт. — Владения получишь, землю. Ты же не наследник?
— Не наследник, — Эдин мотнул головой. — Ладно, давай спать, завтра вставать рано. И вообще, не верю я в гадания! Пусть этим король Герейн занимается, да продлятся его годы и все такое…
Может, камешек означает тот дом в тихой улочке возле моря?..
Дорога из Тасана в Кандрию поначалу шла вдоль морского берега, и Эдин с Каем успели разглядеть корабли на рейде: девять больших шерков, авангард Гринзальского флота, выстроились в линию на подходе к гавани. Впрочем, ничего удивительного, эту картину они здесь наблюдали часто. Эдин без труда нашел свой «Саурин», присмотрелся, лаская взглядом. Еще полгода.
Впервые за все проведенные в Гринзале годы его не тянуло домой, в цирк. То есть, совсем не тянуло. Он ведь любил цирковую жизнь, правда, любил. Да чего там, столько лет он для себя если и мыслил другое, то с оглядкой, почти не всерьез. И вот теперь он понял, что не хочет возвращаться в цирк. Повидать Милду, Якоба, и всех прочих, включая Бика, и все. Работать на круге его больше не тянуло совсем.
А ведь говорят, истинный циркач без круга жить не может. Он, значит, не циркач, а так, название одно?
Последние три года его жизни — это три-четыре месяца в цирке, все остальное время — в школе в Тасане или на корабле. И буквально считанные дни — в Развалинах у Графа…
«Виолика» стояла там же, на рейде, ближе всех к гавани. Эдин ее всегда выделял, всегда норовил отыскать глазами. Еще бы — он ей имя дал! Имя мамы. Потому и относился к ней, как с своей, хотя принадлежала шнекка, конечно, торговой компании, которой заправлял господин Вейри. Иногда «Виолика» привозила из Кандрии в Тасан Графа, остальное время она ходила под гринзальским флагом по своим торговым делам. Недалеко, видно, ходила, потому что частенько появлялась в гавани Тасана.
Кстати, такого морского парада, как тогда, в свой первый год здесь, Эдин больше не видел. Точнее, никакого не видел, не было их в Тасане больше. Когда Эдин рассказал Раю, откуда смотрел парад, тот вытаращил глаза.
— И как тебя туда занесло, скажи на милость? И кто же твой отец, а?
— Нет у меня отца, — сказал Эдин как всегда чистую правду, зная, что ему не верят — опять же, как всегда.
Кажется, Рай ему тогда позавидовал. Сам он с другими студентами их курса смотрел парад с верхнего этажа школьной башни. А Эдин — пусть он не все увидел, да. Пусть с башни видно лучше. Но стоять на ветру и приветствовать взмахом меча салютующие корабли было здорово!
Их лошади бежали ровной крупной рысью, головами вровень, следом клубился хвост желто-серой пыли.
— О чем задумался? — спросил Рай.
Не выдержал — Эдин угрюмо молчал уже больше часа.
— Да ни о чем, — вздохнул он. — Как быстро кончилось все…
— Ага, — безмятежно согласился Рай. — Только раз что-то кончилось, то что-то и начнется. Делов-то. Так мы едем к моей тетушке?
— Не-а. Прости, Рай.
— Зря. У нее там сейчас куча народу. Повеселишься. Сестренка писала. Тетушка свой день рождения обязательно отмечает большим маскарадом. Почти вся родня съезжается.
— Спасибо, Рай. Но — нет.
— Жаль.
У них была договоренность ехать вместе до городка Леста, а потом — в разные стороны. В Лесте Эдина ждал цирк Бика, но Раю об этом, конечно, знать было незачем.
Это уже странно, что они с Раем до сих пор не познакомились по-настоящему. Может быть, потому, что Эдин последнее время избегал этой темы особенно старательно. И вот теперь пожалуйста — куча народу, большой маскарад. Осталось услышать про тетушкин замок.
— А у меня знаешь какие кузины красивые? — продолжал болтать Рай. — Кажется, на этот раз даже Аллиель Кан приехала. Она раньше мало где не бывала. Впрочем, теперь Аллиель фрейлина королевы, так что…
— Аллиель Кан? Твоя кузина? — Эдин ушам своим не поверил, даже в голове зазвенело.
— Точнее, покойная леди Кан была племянницей тетки. Мы — дальняя родня. Если покопаться, половина кандрийской знати — дальняя родня, ничего удивительного. А ты что, знаешь Канов?