— Караул!!!
— Что случилось?
— Шапиро–цзы… Ах я, пустой кожух!
— Да в чем дело?!
— Я ему на стенной монитор кинул: как мы его напарника потрошим. Он увидел, аж затрясся… Смотрите!
На мед–терминале, поверх извилин пленного, возник заточенный в арсенале капрал.
— Молитесь, шлемазлы! – зловещий шепот стаей клопов–убийц выплеснулся из динамиков, растекаясь по шхуне. – Умри, душа моя, с инопланетянами!
Шея капрала вспухла мышечным лимфоденитом, на щеках густо проступили узлы вен, кадык окаменел, и в следующий миг Самсон Хоттабыч Шапиро–цзы рванул бороду из дверного плена.
«Нострадамус» содрогнулся до основанья и затем. Фигура капрала рассыпалась бенгальским огнем – и сгинула. Лишь жуткая тень сгустком консервированного мрака пронзила переборки шхуны, чтобы, адски хохоча, слиться с тьмой вечной мерзлоты космоса. Сумеет ли пожертвовавший бородой ради мести однажды вернуться – или ему таки до скончания времен, чтоб не сглазить, суждено обретаться между здесь и там, терзаясь памятью о каждом волоске?!
А чтоб я так знал!..
***
— Трещины в обшивке! Нарушена герметичность корпуса!
— Сорван такелаж!
— Прорыв канализации!
— На камбузе потоп!
— Движок чихает!
— Гиперпривод?! – внутренне обмирая, выдохнула ОРайли.
— Он самый…
— Без паники! Телепень, доложить ситуацию! Коротко и ясно!
– ..! и…!!! И еще:..!!!!!!
Прежде чем вмешаться, Альеносхромп удовлетворенно почесался. Все шло путем. Вот и Большой Бах! Итак: гребень набекрень, когти втянуты, присед на полусогнутых… Ритуальная поза «Не имей сто граблей».
— Моя Люлька – ваша Люлька! – объявил брат по разуму.
И прослезился.
— Милый!
— Дорогая!
— От имени профсоюза гей–андроидов!.. позвольте выразить!.. троекратно!..
— Ничего другого от своего делириум тременс я и не ожидал!
— Рвем когти! Землячок, давай вперед! – деловито прервал общий экстаз Небейбаба.
И только цырлы скрежетнули по драному линолеуму.
— Телепень! – рявкнул Стриммер, вдруг вспомнивший, кто здесь капитан. – Гони вьючных киберов к стык–шлюзу! Все на погрузку!
— А я?! – динамики взвизгнули от неподдельного испуга.
— Сколько времени нужно, чтобы тебя развинтить?
— Я сам! Я быстро! Начинаю саморазвинчивание!
— Не дрейфь! Без тебя не улетим…
— И заодно выясни: куда эта зараза дела Росинандоса?
— Да я пытаюсь…
— Правильно. И пытай, если надо!
— Господа! Грузить только самое необходимое!
***
Киберы надрывались от усердия, рискуя заработать грыжу. На инабль переправлялись: мерзлый лейтенант Губер, полутораногий Гамарджоба и вырубленный Полянкер, коконы наслаждений с корсарами под кайфом, демонтированный Телепень (чувство юмора везли отдельно на трех тележках), мешки с сухим хересом, тюбики шашлыка и солянки по–этрусски, патронные ящики и разобранный танк «Тортилла», обеденные сервизы, запас носовых платков… Альеносхромп наскоро сращивал обе Люльки, ампутировав без наркоза издыхающий космогрыз. Внутренняя перистальтика гнала в грузовые лежбища поток яиц, закукленных Добрых Мамочек (эро–трансформация затягивалась) и сувениры с «Летучего Китайца». Сыроежка качал в свой мицелий ту Мамочку, что героически пожертвовала счастьем ради подруг, и внедрял провод–лозу в Телепня, которого ласково звал «мой железный брат».
Капитан покидал борт корабля последним, слегка покачиваясь.
Вскоре распухшая от изобилия Люлька набрала скорость. А за ее кормой уже кипел Большой Бах, заставляя звезды моргать и тьму меркнуть.
— Слышь, земляк, – сипло спросил Небейбаба, догрызая последнюю зубочистку. – У тебя тут курить можно?
Глава семнадцатая
в которой танцуют танго и играют из ящика, лезут под блузку и собираются в рай, а в самом конце наступает самый конец
…Наконец‑то они остались вдвоем!
Сизый от усталости Стриммер скомандовал «Отбой!», и, сопровождаемый андро–стюардом, удалился в бывший яичник, наскоро переоборудованный под спальню. Небейбаба на всякий случай лег у порога загерметизированного стык–шлюза Люльки, обняв верный гэппер. Что же касается ОРайли, то корабельный распорядок был ей не писан. В итоге рубка Люльки, заваленная ящиками, узлами и баулами, превратилась в уютное гнездышко влюбленных.
— От меня не сбежишь! – в любой бочке кокетства есть своя ложка правды. – Ублажимся, пупсик? Фокстрот? Танго?
Ритуальные пляски Беспредельцев были Альеносхромпу внове, но у него оказалась хорошая наставница.
— Сыроежка, «Брызги Шампанского»! Или хотя бы «Jealousy»!
— Напойте, барышня. Ага, спасибо. Итак, в исполнении секстета дверных скрипачей…
— Пупсик, цырлы подбери… лапу на талию, вторую сюда… Вот тебе гвоздика, возьми в клыки. И – начали!
На третьей минуте, воодушевившись, Ублажитель–IV для равновесия взмахнул хвостом. Крышка ближайшего ящика отлетела с треском.
— Осанна! Аллилуйя! Аз есмь, и еще какой аз!
Из раскуроченного патронного ящика восстал пропавший без вести Санчос Мигель Каррамба Хуан Луис Мария Росинандос–младший! Второй пилот щеголял парчовой рясой адепта радикально–реформаторской церкви «Эдем Возвращается», украшенной лозунгами и благими вестями. Остатки волос эдемовозвращенца стояли нимбом, искрясь и потрескивая.
«Ты – отмычка к райским вратам!», «Добьемся мы Освобожденья!», «Яблоки – опиум для народа!», «Даешь эдемократию!», «Вера – не роскошь, а средство…» – успела прочесть Ева на рясе.
Альеносхромп же всеми фибрами благоговейно впитывал новые впечатления. Вот как, оказывается, происходят Раскол и Очная Ставка у Беспредельцев! В искусственных коконах из дерева. Теперь становился ясен смысл загадочной идиомы «Сыграть в ящик»!
— Прозрел! Ибо не зря медитировал в потемках, взыскуя света! Гряди, Райский Сад!
С этими словами Росинандос резво выскочил наружу. В деснице пророка лоснилось огромное яблоко сорта «Макинтош Apple». Из яблока высунулся удивленный червяк, оглядел рубку и благоразумно юркнул обратно.
— Держи, возлюбленный брат по разуму! – эдемовозвращенец не слишком метко запустил фруктом в Ублажителя–IV. Альеносхромп поймал яблоко на лету, для чего ему пришлось выпустить Еву из объятий и сделать шаг в сторону. В следующее мгновение Росинандос уже оказался рядом с ОРайли, проворно сунув свою волосатую ручищу ей под блузку.
— Благие намерения следует сопровождать благими поступками, – наставительно изрек дородный эдемагог. Палец его тем временем уже нырнул в золотое колечко, украшавшее пупок госпожи есаула.
«Железная Брунгильда» побледнела и замерла по стойке «На караул!»
«Напрашивается во Вспомогатели–II,» – догадался Альеносхромп, сжимая подаренное яблоко. Увы, разумный Улья был сейчас дальше от истины, чем диктатор Крабовидной Гуманности, сибарит, мизантроп и олигофрен, – от своего страждущего народа. Колечко в пупке ОРайли отнюдь не являлось дешевой безделушкой. Равно как и дорогой безделушкой. Это была чека гранаты–самоликвидатора, имплантируемой каждому сотруднику Службеза Человечества при заполнении анкеты в отделе кадров.
«Сейчас условия выдвигать начнет, – без труда догадалась ОРайли. – Если в койку потащит – ладно. Только ведь этим эдеманьякам Всеобщее Счастье подавай, и не меньше! А меня на все Человечество никак не хватит, к сожалению…»
***
— Брат мой возлюбленный, предложи Еве яблочко! – тая от умильности, попросил Россинандос.
И тут же горячо прошептал на ухо заложнице:
— Только посмей взять! Транзитом в аду окажешься!
— Сам ешь! – искренне возмутилась ОРайли, стараясь дышать пореже. – У меня от яблок диатез! Пупсик, не искушай меня!..
— Искушай, брат! – проникновенно взвыл новоявленный эдемиург. – Время переиграть грехопадение! Время вернуться в Райский Сад! И оставит нас знание добра и зла, и воздвигнутся кисельные берега над молочными океанами! Стучите, да откроется! Короче, так: тебя, брат мой возлюбленный, я назначаю Змием–Искусителем. Ты такой же зеленый и скользкий. Можешь гордиться.
Альеносхромп машинально принял позу «Горделиво мыслеусваиваю».
— Себя, ясное дело, прочу в Адамы. А ты, о невинный реброид, Евой была, Евой и останешься. Даю вводную: порок искушает, добродетель трижды наотрез отказывается… Надеюсь, добродетели все ясно?
Росинандос со значением повертел убийственным пальцем. Все малоблагочестивые картины, мелькнувшие при этом в мозгу, аскет–эдемократ решительно пресек в зародыше.
— А дальше? – ОРайли подумала, что из‑за такой ерунды нечего было хвататься за пупок. Попросил бы по–человечески… Что им с пупсиком, самодеятельности жалко?!
— Дальше мы с тобой идем по Космосу аки посуху! В царствие небесное.
Альеносхромп слегка обиделся таким невниманием:
— А я? Я куда иду?!
— Не волнуйся, идешь и ты. Ко всем чертям в ад. Доброй волей, лия слезы.
— Куда? О Беспределец, отмеченный мудростью Терца, дай мне координаты указанного тобой места, дабы я с радостью…
— Не слушай его, пупсик! Он бредит! – взорвалась ОРайли.
И, выяснив, что взорвалась не до конца, злым шепотом:
— Что он тебе сделал, псих?! Зачем ты его убить собрался?!
— Окстись, женщина! Убийство – грех. Лишь чистым душой откроются Врата Эдема-2! Змий–Искуситель, вопия от бессилия, сам покончит с собой, дабы не осталось более во Вселенной греха, и благодарное Человечество шеренгами, скандируя осанну, двинется…
Ублажитель–IV с восторгом внимал страстной речи, исполняемой на мотив «When the saints go marchin in». Пожертвовать собой ради великой цели?! И это доверили ему, разумному Улья, случайно встреченному на просторах Вселенной?!
Воистину, доброта Беспредельцев не имеет границ!
— Беги, пупсик!
— Останься, брат!
— Молчи, приду…
— Я согласен! Я готов…
— Пупсик!!!
— О пророк! Я возлюбил тебя всем криогенным сердцем! Дозволь мне занять место Евы и посрамить Дьявола! Она недостойна, ибо колеблется, я же…