На планете Земля известный мореплаватель Христофор Колумб открыл Америку.
На Земле-Альфа известный мореплаватель Семафор Колумб проплыл мимо Америки, не заметив ее, и открыл Индию с черного хода (ибо нормальные герои, как известно на Земле-Альфа, всегда идут в обход).
На Земле-Бета-прим Америка открыла известного мореплавателя Христофора Лумумбу.
А тем временем (или не тем?!) на Земле-Зет в кубе дипломированный шаман Акведук Торнадо вызывал демона.
Демон тихо ругался в подпространстве и наружу не выходил.
– Явись! – в сотый раз взывал возмущенный Акведук. – Вылезай, кому сказано!..
– Ангела с два! – огрызался упрямый демон. – Я вылезу, а ты меня опять в «миксер» засунешь!
– Не засуну! – убеждал своего скептично настроенного оппонента вспотевший шаман. – Ей-богу, не засуну… ну явись, посидим, поговорим… Дело у меня к тебе, а?..
Услыхав о «деле», демон нечленораздельно булькнул и перестал подавать признаки жизни.
– Ну ладно! – пригрозил Акведук несговорчивому демону. – Я на тебя, подлеца, найду управу, клянусь призраком моей тети!
Начертал он на полу вторую пентаграмму, кувшин святой воды на всякий случай заготовил и прочел заклинание двадцать восьмого беспорядка.
Существо, возникшее в пятиугольнике, было невелико, в тапочках на босу ногу и со шваброй в передних лапах. Просиявший Акведук простер к нему руку повелительным жестом.
– Как зовут тебя, вызванный мною для устрашения непокорных?! – грозно спросил шаман.
– Манюнчиков, – хмуро отозвались тапочки. – Павел Лаврентьевич.
…Вначале было Слово. Однако то Слово, которое было в начале нашей истории, мы повторять решительно отказываемся. Произнес же его Манюнчиков Павел Лаврентьевич, стоя в раздумье над «черной дырой», в подвале его образовавшейся.
Дыра действительно была черная, круглая, и в ней непрерывно что-то гудело и всхрапывало, – так что Слово вполне соответствовало увиденному.
Постоял Павел Лаврентьевич над феноменом, в затылке почесал, дверь на ключ закрыл да домой отправился.
Неприятности начались на следующий день.
Первой пропала в дыре трехлитровая банка вишневого компота, на зиму сохраняемая. Пропажа ее вызвала шок у Манюнчиковой жены Люськи; жена Люська вызвала участкового уполномоченного Амбарцумяна; героический Амбарцумян вызвал усиленный наряд и уполз в дыру.
Вряд ли стоит говорить о том, что вторым после злополучной банки пропал участковый уполномоченный Амбарцумян.
Следом за ним последовала швабра, которой угрюмый Манюнчиков тщетно пытался выковырять неудачливого сыщика, и наконец – наиболее близкий к швабре объект, судорожно вцепившийся в ее ручку. Когда Павел Лаврентьевич сообразил, кто же именно этим объектом является, – он уже летел вниз головой через пространственно-временной континуум, больно обдирая живот о хроносинкластические инфундибулумы.
Первые пять минут полета кувыркающийся Манюнчиков, не стесняясь в выражениях, крыл Мать-Вселенную на чем свет стоит. Однако ж на шестой минуте дошло до него, что летит он как раз через то, на чем этот самый свет стоит, – после чего Павел Лаврентьевич умолк и с полчаса летел молча, подыскивая нужные эпитеты.
Постепенно общая раздражительность Манюнчикова отходить стала на второй план, сменяясь интересом к происходящему – правда, надо заметить, интересом довольно-таки раздражительным. Вокруг планирующего Манюнчикова мелькали общественные формации и пластические деформации, пронесся и исчез в бездне обломок мироздания с корявой клинописью: «Ашурбанипал + Настя =?»; вдалеке замигала неоновая реклама: «Бытие определяет сознание! Покупайте определитель сознания компании „Господь и K°“! Только у нас…» – и светящаяся лента исчезла за поворотом; усатый тираннозавр с золотыми коронками на передних коренных и в милицейской фуражке, подозрительно смахивающей на головной убор пропавшего Амбарцумяна, подлетел поближе, приценился к зажатой в руках Павла Лаврентьевича швабре – и, не сторговавшись, куда-то в сторону по силовым линиям ускакал; и едва хвост склочной рептилии (надо сказать, весьма неприличной формы хвост!) скрылся за вихревым поворотом, как увидел Павел Лаврентьевич сперва покосившуюся табличку «Великий Предел», а следом за ней – другую табличку, «Великий Беспредел», и немедленно ощутил почву под ногами, а потом и под тем, из чего его ноги росли.
Посидел немного Павел Лаврентьевич, поразмыслил о судьбе своей пакостной, после голову поднял – и увидел мордатого субъекта в залатанной бордовой мантии и островерхом колпаке, делающем его похожим на отъевшегося Буратино с отрезанным носом.
– Как зовут тебя, вызванный мною для устрашения непокорных?! – гнусаво забубнил субъект, жмурясь и облизываясь от удовольствия.
– Манюнчиков, – хмуро ответил честный Манюнчиков. – Павел Лаврентьевич.
И ткнул Буратину кулаком под отвисшую челюсть.
…На Земле-Аж-В-Квадрате Великий Инквизитор Торквемада собирался сжечь великого ученого Галилео Галилея за вредные гипотезы о вращении планеты.
На Земле-Бета-прим великий ученый Галилео Водолей сделал себе харакири, узнав о самосожжении своего лучшего друга, Великого Инквизитора Торквемады.
Земля-Ом-439908 прочно покоилась на трех глянцевых китах.
На Земле-Си-Эс круглый дурак Лева Бармалей и Великий Инквизитор Торквемада пили розовое столовое, дружно проклиная вращающуюся под ногами планету.
На Земле-Зет-В-Кубе состоялось заседание высшего органа местной власти – Ветхого Совета.
Зал гудел. Ведущие маги современности, брызжа слюной, наматывали седые бороды собеседников на сучковатые волшебные палочки. Амнистированные демоны, возникающие по углам, в страхе бежали на галерку, откуда мерными воплями подбадривали заседающих.
Шутка ли – впервые за всю многовековую историю Атлантиды на ее землю вступал лично Демон Юнчиков, Факел Лабиринтович, в древних пророчествах предсказанный.
Однако ж для уяснения происходящего необходимо уделить внимание нюансам проблемы параллельных миров и образовавшегося между ними смесь-пространства, на местном жаргоне «миксера». (Просим прощения за сложность формулировки. См. магический словарь Пакгауза и Фреона.)
Всякому известно о существовании параллельных миров, а также о существовании обилия литературы на эту тему. Но лишь немногим ведома тайна смесь-пространства и суть метаморфоз любых объектов, в нем оказавшихся. Поясним на примере.
Допустим, из пункта А в пункт В, находящийся в мире ином (просьба не путать с загробным!), переправляется рыжая корова Елизавета ярославской породы, дабы проживающий в пункте В гуру Джавахарлал мог ее доить.
В то же время из пункта С в пункт Д переправляется рыжая Елена Прекрасная, дабы проживающий в пункте Д Парис мог ее любить.
Что произойдет с посылками, если принять во внимание непрерывно действующий «миксер»? Ответ приводится в любом учебнике для практикующих заклинателей. Гуру Джавахарлал рискует получить Елену а-ля натурель, но с печальной рогатой головой ярославской Елизаветы – и попытка подоить полученный результат вряд ли приведет аскета к желаемым последствиям.
В свою очередь, страдающий Парис вряд ли сумеет достойно любить оставшееся на его долю, при всех Парисовых выдающихся мужских способностях.
Что и требовалось доказать.
Многочисленные попытки магов Атлантиды преодолеть упрямый закон «миксера» привели к резкому увеличению числа смешанных и помешанных, а оставшиеся нетронутыми люди и нелюди лезть в «миксер» отказывались категорически.
К счастью, в древних пророчествах упоминался некий могущественный Демон Юнчиков, никогда и ни с чем не смешивающийся – и способный начертать на Алтаре вселенской и еще какой-то там ихней Матери тайное заклятье, Неведомое-Всяким-Там. К чему это должно было привести, никто не знал, но все считали, что хуже, чем есть, уже не будет.
Наивный оптимизм населения Атлантиды и членов Ветхого Совета только упрочился в связи с появлением долгожданного мессии.
Вы спросите, почему это именно Манюнчиков Павел Лаврентьевич чести такой сподобился?! Все очень просто. Дело в том, что миры-то были друг другу параллельны, а Павел Лаврентьевич был всем этим мирам глубоко перпендикулярен!..
…К Алтарю соответствующей Матери Манюнчикова сопровождали первооткрыватель Акведук и его ассистент, застенчивый зомби Филимон, по прозвищу Живее-Всех-Живых.
– Чтоб ты сдох! – ругался возмущенный Павел Лаврентьевич, когда неуклюжий Филимон в сотый раз наступал ему на ногу.
– Не могу, Факел Лабиринтович, – виновато сипел Живее-Всех-Живых, руками разводя. – Я уже сдох…
– Это когда ж? – интересовался Манюнчиков с присущим ему тактом.
Зомби морщил синюшный лоб, загибал корявые пальцы и, не отвечая, шкандыбал дальше.
– Отстань от парня, демон! – вступался за приятеля Акведук Торнадо. – Сам видишь, склероз у него… Зомби, они все такие – физически еще ничего, а вот морально разлагаются…
– Да я ж ничего, – сдавал позиции пристыженный Павел Лаврентьевич. – Я ж так просто…
Тут Филимон снова наступал Манюнчикову на ногу, и все начиналось сначала…
…Вообще-то Демон Юнчиков, легендой предсказанный, оказался существом строптивым и малосимпатичным. То он требовал возвратить ему некий «ком-пот», якобы украденный Акведуком, то призывал на помощь своего коллегу, горного демона Амбар-Цумяна, то просто ругался на забытых диалектах и идти к Алтарю наотрез отказывался.
Вышеупомянутый демон Амбар-Цумян появился в Атлантиде неделей раньше, без всякого вызова и с доставшимися ему в «миксере» огромными клыками, а также с некоторыми отвратительными чертами его пылкого характера.
Еще в бытность свою участковым уполномоченным испытывал товарищ Амбарцумян гипертрофированную склонность к полу противоположному (он же женский, слабый или прекрасный) – а попросту говоря, был заядлый бабник.
Теперь же, унаследовав от неведомого попутчика обаятельный оскал и неукротимый звериный норов, клыкастый блюститель порядка немедленно стал грозой местных упитанных кариатид, к немалому удовольствию последних – и к не меньшему неудовольствию их мужей-атлантов, которые и рады бы были отвадить разрушителя и наплевателя в их семейный очаг, да побаивались новых атрибутов его мужского достоинства. Когда же товарищ демон Амбар-Цумян изредка отрывался от любимого эротического времяпровождения – он тут же, по старой памяти, принимался наводить порядок, чем приводил население в дикий ужас; и в конце концов атланты стали выделять пришельцу по даме в день, решив, что так будет дешевле. Жертва оказалась единственным способом укротить служебное рвение саблезубого уполномоченного.