— Я готова выполнить любой твой приказ, Повелитель, — женщина подняла лучезарные глаза и с надеждой воззрилась на господина, осознавая при этом полную бесполезность своих женских чар. — Все, что в моих силах, великий…
— Прекрати, — до Марики донесся равнодушный голос, и все желание восхвалять Повелителя Ночи разом исчезло. — Начинаешь действовать на нервы. Смотри правде в глаза — зачем мне убивать тебя, если ты можешь еще пригодиться? — Это был риторический вопрос, и Марика благоразумно промолчала. — Одна провинность не может перечеркнуть всю твою славу и доблесть на поле боя, но и закрыть глаза на это я не могу. Придется платить за ошибку.
От холода, проскользнувшего в словах архимага, застывала даже кровь.
— Я на все согласна…
— Тем лучше, — последовал бесстрастный ответ. — Хрустальный Шар, — легкий кивок облаченной в широкий капюшон головы в сторону магического артефакта, — открыл мне место нахождения Маятника. Слышала ли ты когда-нибудь о Подземелье Теней?
И без того громадные фиалковые глаза женщины расширились еще сильнее.
— Да, — безжизненно произнес Архимаг, безошибочно угадывая охватившие собеседницу чувства. — Именно там теперь сокрыт Маятник. Каким образом ты его добудешь — не имеет значения. Но знай — если ты снова потерпишь неудачу… я не настолько добродушен, чтобы простить еще одно упущение.
— Я поняла, Повелитель, — смиренно проговорила Марика, не поднимаясь с колена. — Сделаю все, что в моих силах и даже больше.
— Надеюсь, — отрывисто бросил Архимаг. — Сражаться там не с кем, кроме как с собственными демонами, — его глаза-огоньки воззрились на женщину, по коже которой пробежали мурашки. Реакция воительницы была предсказуема: она молча склонила голову, всеми силами стараясь выглядеть спокойно. — Тогда приступай. Мы и без того потеряли слишком много времени. Сдюжишь, то и награду получишь соразмерно риску. А пока, — он вытащил из складок мантии увесистый мешочек золота и кинул его Марике, — на непредвиденные расходы.
Всадница ловко поймала вознаграждение и, еще раз кивнув, поднялась с колена. Неся в руках шлем, она уже почти покинула шатер Архимага, когда вспомнила об островке, затерявшемся среди волн Железного моря, и разбуженных чьей-то волей мертвецах.
— Мой Повелитель. — Взор красных глаз снова уставился на женщину, и она почувствовала себя неуютно. — Думаю, это важно… Пещеры острова Херкен наполнены живыми мертвецами.
Взгляд архимага оставался безучастным, и понять, как Повелитель воспринял это донесение, было невозможно. Он ничего не ответил, лишь жестом указал всаднице покинуть шатер.
Марика шла по лагерю. Ее путь пролегал мимо совершенно обычных палаток, тентов и низких шатров. Армия расположились под взятым спустя неделю ожесточенных боев Карк-Даротом. Повелитель Ночи вполне мог бы занять апартаменты свергнутого и казненного правителя, но так и остался в лагере за городской стеной, окруженный многочисленным войском. Никто не знал, чем было продиктовано решение архимага, ведь любой на его месте с радостью сменил бы пыль походного шатра на богатство и уют дворца.
«Да, странностей вокруг хватает», — рассеянно думала Марика, когда путь ей преградили часовые.
— Добрый день, — поприветствовал ее воин, возглавляющий дозор. Если бы не доспех и шлем всадницы, вызывающие невольное уважение, он, возможно, и не стал бы расточать любезности незнакомым, хоть и красивым женщинам — в войско Медегмы редко вступали порядочные мужчины, чаще подонки, коим нужен был повод убивать. — Могу ли я увидеть ваш пропуск?
Солдат попытался улыбнуться, явив ряд желтых щербатых зубов.
Она молча протянула черную плотную бумажку, на которой ярко вспыхнула руна войны, проигнорировав неуместные заигрывания.
Служивый удовлетворительно кивнул и уступил дорогу, сопровождая всадницу плотоядным взглядом.
Пусть смотрит — дыру не протрет.
Лагерь Повелителя Ночи тщательно охранялся; Марика миновала окружающий его частокол и отсалютовала последним часовым, встретившимся на пути.
Наконец она подошла к своему дракону. Белый, как сам снег, Смерч лениво развалился на уже пожухлой траве и купался в лучах утреннего солнца. Завидев хозяйку, он встрепенулся и расправил могучие перепончатые крылья, во взгляде отражалась гордость за свою госпожу.
— Успел соскучиться? — промурлыкала Марика, нежно поглаживая шею дракона.
«Я беспокоился, — мысленно отозвался Смерч, от удовольствия прикрыв глаза. — Тебя призвал Повелитель Ночи, а он способен на все».
— Ты знал приказ, — нахмурилась женщина, все также поглаживая белую чешую дракона. — Если бы я не вернулась, ты обязан был улететь.
«Я бы спалил весь лагерь дотла, даже если бы это стоило мне жизни», — он упрямо нагнул голову и зло посмотрел в сторону военной стоянки.
— Но все хорошо, — тихо прошептала Марика, пытаясь успокоить боевого товарища. Что уж говорить — преданность всегда приятна. — Я вернулась живая и невредимая.
Смерч фыркнул, выпустив из ноздрей холодный сизый пар.
«Что он хотел от тебя?», — вновь зазвучал в сознании Марики голос дракона.
— Снова отправляет за той безделушкой, — попыталась усмехнуться всадница, вот только усмешка вышла какой-то жалкой и неестественной. — Маятник в Подземелье Теней.
Глаза Смерча мгновенно распахнулись, и тонкие вертикальные зрачки впились в Марику. Казалось, они проникали в самую душу женщины, пытаясь отыскать в ней страх. Но страха не было.
«Ты не боишься, — вынес вердикт дракон и снова прикрыл глаза, — хотя прекрасно знаешь, что там я не смогу быть рядом с тобой. Значит, ты что-то придумала».
— Верно, — кивнула всадница. — Но чтобы задуманное стало реальностью, мне потребуется твоя помощь.
— И ты получишь ее, — дракон оскалился, имитируя подобие усмешки. — Все, что попросишь.
Марика тоже улыбнулась, подойдя ближе и обхватив его огромную морду руками.
— Мне нужно поговорить с Лиассином…
— С этим тщедушным чародеем? — скептически осведомился дракон. — Не думал, что он когда-нибудь сможет тебе пригодиться.
— Еще как, — заверила Марика и вгляделась в синюю, словно море, радужку дракона.
Вертикальный зрачок все сужался и сужался. Когда же он совсем исчез, перед ней появились размытые очертания скромно обставленной комнаты. В помещении царил полумрак, и единственным источником света был ярко пылающий камин.
В кресле напротив огня сидел Лиассин. Тело черного мага было расслабленно, глаза закрыты, и со стороны могло показаться, что он дремлет. Часть лица покрывали свежие ожоги.
— Марика? — Чародей даже не удосужился открыть глаза. — Чем обязан «столь почтенному» визиту?
Речь Лиассина сквозила сарказмом.
— Однажды ты поплатишься за свою надменность, — зло выпалила всадница.
— Уже, как видишь, — мрачно усмехнулся черный маг, но все же соизволил посмотреть на колышущийся перед ним силуэт. — Зачем ты явилась? Позлорадствовать над моим уродством? Ну что ж, смейся…
Губы чародея искривились в презрении, рука потянулась к обожженной коже.
Да, прежде он был весьма недурен собой, хоть и чрезмерно бледным, по мнению Марики, юношей. Теперь шрамы уродовали не только лицо, но и руки. Однако кисти неплохо двигались, а значит — он не совсем бесполезен для ее замысла.
— Брось! — всадница пренебрежительно фыркнула. — Откуда мне было знать, что ты изуродован?
— Тогда зачем ты здесь?
— Есть разговор, — не стала ходить вокруг да около всадница. — С глазу на глаз.
— Милости прошу. — Он слегка дернул уголками губ и театрально распростер руки. — Коли сможешь пройти мимо озверевшего Когтя. Иные пути для тебя закрыты.
Он явно находил эту ситуацию забавной.
Теперь Марике стало понятно, откуда на лице мага ожоги. Гордый черный дракон не стерпел острого языка Лиассина, и вот — расплата.
— Я приду…
— Ждем с нетерпением, — хмыкнул черный маг, и его образ поплыл, а еще через секунду она снова стояла возле преданного Смерча.
«В Лориэль?» — осведомился белый дракон просто так, чтобы не молчать. Он прекрасно слышал их беседу.
— В Лориэль, — кивнула всадница, надевая шлем и ловко забираясь в седло.
Спустя минуту они рассекали облака, несясь стрелой к гномьей твердыне.
***
Марика покинула шатер, а Архимаг начал мерить помещение шагами — глупая эльфийская привычка, оставшаяся с незапамятных времен. Да, когда-то он был темным эльфом, а теперь лишь дух призванный служить ненавистной богине.
В углу просторного шатра на раскладном столе застыл Хрустальный Шар, как всегда являющий бесконечную череду образов и событий Тэрна. Вокруг плавали разноцветные эфирные шары, позволяющие Повелителю Ночи в любой момент связаться с командирами темной армии.
"Когда-то я был молод и горяч, — думал Архимаг, рассеянно глядя в Хрустальный Шар. — По крайней мере, умел чувствовать, желать, любить… был упрям и честолюбив, стремился дотянуться до силы богов. Но небо всегда жестоко наказывает тех, кто идет против его воли. И темная госпожа отобрала у меня все, что только смогла отобрать. Не осталось ничего. Разочаровавшись в своем божестве, я пытался свергнуть Медегму, но вот Она здесь, никуда не делась. Так же алчет власти и превосходства».
Он плотно сжал губы. Да, богиня тьмы отобрала все, кроме ненависти.
Глаза Архимага твердо глядели в Хрустальный Шар. В шатер осторожно заглянул один из командиров армии и поспешно отшатнулся: Повелитель занят, составляет очередной победоносный план, и мешать ему ни в коем случае нельзя.
Стоя у стола перед слабо мерцающими эфирными шарами, Архимиг устало вздохнул, провел ладонями по лицу, словно пытаясь избавиться от опутавшей его паутины давно минувшей ненависти и отчаяния. Богиня Тьмы оказалась хитрей незадачливого смертного, что ошибочно возомнил себя равным богам. Он оказался пленен и навечно остался рабом своего врага.
Повелитель Ночи услышал словно бы со стороны, как заскрипели его собственные зубы. Да, он испытывал к своей Госпоже черную ненависть, словно самый обычный человек.