Сначала было… Беспокойство. Когда жар прорыва схлынул, плоть остыла, чешуя втянулась обратно под кожу, а змеиные мечи исчезли в сплетениях духовной энергии, Андрей остался один. Вокруг… Тишина… Наполненная эхом собственного дыхания и ритмичным пульсом ядра, которое теперь вибрировало в груди иначе. Не пело, а… Шипело. И теперь Андрей знал, что он стал другим. Его тело – изменено. Его воля – резонирует с плотью. Его сила – больше, чем он сам. И теперь он обязан переписать всё, чем пользовался раньше.
Именно поэтому, едва восстановившись и отдохнув, он вышел на площадку перед пещерой. Где сел, замедлил дыхание и стал собирать духовную энергию в ладони. Обычный, простой манёвр – основа любой боевой техники. Потом он вызвал базовую форму духовного копья, собираемого на основе энергии металла.
Однако… Сгусток вспучился. Вырос из центра и распался на чешуйчатые кольца, которые, вращаясь, сложились в вытянутую форму змеи, а не копья.
– Опять… – Тихо пробормотал он, опуская ладонь. – Все техники теперь… Принимают другой облик?
Он пытался вернуться к привычным техникам, к простым “режущим ветрам”, энергетическим “гарпунам”, даже к своим любимым “кольцевым замыкателям”, что использовались им ранее как щиты и капканы. Но каждая техника теперь изменялась по-своему. Простая защитная оболочка теперь всплывала как кольцо из чешуи, охватывая тело, словно оберегающий змей. Атака – не выстрел, а рывок клыков с множеством магических “языков”, обвивающих цель, и удерживающих её на месте. Проклятие – не мрак, а змеиный шепот, вползающий в разум жертвы.
Именно поэтому ему стало понятно, что техники тоже придётся перестраивать, модифицируя их под эти странные изменения. И первая настоящая техника у него получилась “Тень Скользящего Круга”. Эта техника была рождена случайно. Андрей двинулся, чтобы уклониться от камня, который сорвался со склона. Рефлекторно выпустил щит – и в этот момент из-под его ног всплыло полупрозрачное кольцо, змеиная аура которого отпружинила удар, а потом вытянулась и оттолкнула его самого, как если бы он скользнул по маслу.
“Это уже… стиль. Это не магия. Это… инстинкт.”
Он так и записал её – “Тень Скользящего Круга”, первая техника нового цикла. Созданная не головой, а телом, которое теперь думало само. И тут это началось. Словно где-то в глубине сознания приоткрылась дверь. Нечто, что не принадлежало ему, проснулось.
“Ты медленный… Вспомни. Три удара – и голова должна быть срезана. Ветер рвётся внутрь только после крови…”
Это был странный и даже какой-то чужеродный голос. Шипящий… Шершавый… Словно кто-то шептал прямо изнутри костей его собственного скелета. Андрей вскинулся, мгновенно поставив печать, перекрывающую доступ к сознанию.
– Что это было? – Прошептал он, судорожно сжав руки. Да. Он знал, что кость Падшего Бога не была просто источником силы. Она – фрагмент сущности. Памяти. Проклятия. Возможно, когда-то живое… Или… Живущее до сих пор. И теперь, когда Андрей сам двинулся слишком далеко, когда его сила перешагнула грань, в нём просыпались фрагменты чужих жизней.
Осознав это, он буквально до скрежета стиснул зубы. И всё же заставил себя встать.
“Хочешь шептать? Будешь подчиняться. Я возьму твоё знание. И сделаю своим.” – Он начал вызывать змеиное плетение. Формировал его не по памяти, а по вспышкам образов из глубин сознания. Перед глазами промелькнул силуэт змееподобного воина, чья спина изгибалась под тяжестью тяжёлой брони, а глаза горели серебристым светом.
Андрей повторил движение. И… Полетел вперёд. Повернулся в прыжке. И вложил в технику разрыв чешуйчатой ауры, в которой энергия отражала и атакующего, и атакуемого, создавая двойной удар с достаточно большим шансом возврата. Потом он упал на землю. Тяжело дыша. Но всё-таки… Снова встал. И записал новую технику:
“Разрыв Змеиного Лика” – при атаке создаёт энергетического двойника, который повторяет манёвр через мгновение, но под другим углом. Идеален для того, чтобы сбить врага с ритма боя.
Потом он долго сидел у огня. Ветви скрипели на ветру. Цзяолин лежала рядом, полузакрыв глаза. А внутри – всё ещё шептал голос:
“У тебя хорошие кости. Ты можешь стать тем, кто воскресит Пламя Яда… или поглотит его.”
Андрей усмехнулся и выдохнул:
“Нет. Я стану тем, кто перепишет его.”
После всего этого он не спал. Даже не медитировал в обычном смысле. Его тело лишь слегка подрагивало, а в области ядра медленно крутилась сжатая, раскалённая точка. Ядро будто вслушивалось вместе с ним. Вслушивалось в песню, что шла не извне, а изнутри. Песню старую, как сама плоть, и горькую, как чёрная кровь, что хранилась в той самой кости Падшего Бога, когда-то запертой в нём. А теперь неотъемлемой от него самого.
Первые картины-вспышки всплывали не как воспоминания а, скорее, как отголоски. Удары не мечей, а мысли-формы, переживания, отражённые в технике. Одна из них – прыжок с вершины крепости, когда внизу – чудовищный зверь, и воины, одетые в чёрную кость, сливались в единое копьё, прорывая не плоть – а саму реальность.
"Ты не можешь ударить по воздуху, если он сам – плоть твоего врага…"
И тут Андрей понял, что это не бред. Это – техника. Стирание разделения между носителем и оружием. Стихийная фаза… Слияние Плоти и Плетения. Осознав это, он резко сел, ощущая, как мышцы скручиваются под напором силы. На плечах снова проявилась серебристо-чёрная чешуя, по венам пошли токи духовной энергии.
Он сформировал копьё. Но не просто оружие. Он вплёл в него свою кровь, свою суть. Часть своей плоти. И назвал это – “Техника Единого Выдоха”. Копьё не носится в руке. Оно прорастает из тела. Рывок с этим оружием ломает барьеры между пространством и формой. Оружие становится продолжением сущности.
Следующая тень – сражение в чёрной пустыне. Фигура… Человек… Или не совсем человек. В рваных доспехах. На руках – цепи, увитые змеями, под ногами – земля, сожжённая до бела, а против него – не враг, а тьма, что пыталась вырвать сердце. Он не сопротивлялся. Он позволил себе исчезнуть. Стать контуром, зерном, обманом. А потом – вспыхнул как клык, вспорол пустоту, и вырвался наружу.
"Нет техники лучше, чем стать пустым. И выбрать, когда наполниться."
Теперь Андрей знал, что всё это – не игра слов. Это основа новой техники. Он воссоздал её по памяти, усилил пространственным якорем, добавил контурную печать – и получил “Искусство Поглощённой Формы”. Умение исчезнуть с поля зрения на мгновение, раствориться в энергетической плоскости, а затем нанести “невозможный” удар из неожиданного угла. Требует подстройки якорей заранее или невероятной скорости плетений.
А потом случилось нечто иное. Он всё ещё сидел у костра, но внутри… Стоял… Стоял среди огромного зала, где стены были сделаны из костей и гвоздей. Руки, что он видел – были не его. Пальцы – длинные, покрытые не кожей, а пластинами, на запястьях – печати, что держали изнутри.
Он чувствовал, как тот, чьи это были воспоминания, создавал что-то большее, чем технику. По сути, он вышивал саму смерть. Вплетал безумие в структуру магии. И запечатывал в плетения чужую волю, чтобы ломать, подчинять и учить.
“Убей – и сохрани. Сломай – и впиши. Преврати врага в носителя знаний. Так рождаются Учения.”
И тогда Андрей понял, что эта тварь, Падший Бог, писал технику в живых врагах, и потом вытаскивал, вместе с их душами, из них и сами эти техники. По сути, всё это была жутко извращённая библиотека боли. И когда Андрей это понял, что сжал зубы аж до скрежета, а его сердце гулко застучало.
“Нет. Я не повторю это. Но… Я использую структуру. Перепишу. Сломаю изнутри. И заставлю служить по-другому.”
Как итог новый фрагмент стиля он воссоздал на свитке. Уже в своём исполнении. Без боли. Без страха. Только воля. Только плетение. Техника стала сосудом памяти, но не криком страданий – а тренировочной петлёй, в которой можно сохранить бой, а потом перепрожить его ещё раз. И снова. И снова.
Он назвал это “Петля Отражённого Врага”, что позволяет сохранить энергетическую копию сражения, даже погибшего врага, и использовать его как фантом для тренировок или отвлечения. При определённых условиях – даже вытащить и изучить технику, что тот использовал. Только потом он встал. Открыл глаза. И прошептал:
– Ты хочешь меня подчинить, кость. А я превращу тебя в клинок.
Андрей знал, что должен быть осторожен. Каждый раз, когда он вглядывался глубже в память кости, на него смотрело нечто. Личность, распавшаяся на осколки, но до сих пор сохранившая жажду господства. Но он был не слеп. И не подчинён. Он не собирался копировать память Падшего Бога. Он собирался её взломать, разобрать и переплавить. Сделать то, на что не решались ни Архидемоны, ни Святые.
Он не создавал школу – ещё нет. Он создавал блок, грязный раздел, который нельзя было преподавать в храмах или передавать ученикам без риска. Но он был нужен. Потому что в этом мире были враги, которых можно победить только тенью, только злом, обращённым против зла. И он назвал этот раздел – Раздел Искривлённого Искусства или “Осколки Падшего”.
Андрей разделил его на три части, как три слоя бездны.
Первая – Переломы Плоти. Это были техники, заставляющие тело работать вопреки боли и разрушениям. Именно здесь он извлёк "Технику Двойного Разрыва" – удар, при котором волна силы идёт не только во вне, но и внутрь тела, сжигая нервы и активируя скрытые резервуары энергии. Первые, экспериментальные версии чуть не убили его самого.
"Чтобы сокрушить врага – нужно пережить то, что он не сможет." – Эта часть раздела превращала боль в топливо. Позволяла атаковать, даже когда конечности были разбиты. И действовала она по принципу – Воля выше плоти.
Вторым шёл Изгиб Воли. Здесь он встроил техники подавления, в том числе ту самую, что ранее создал – подавляющую животную волю. Но теперь она была переработана. Он назвал это – "Кровоточащая Сфера". Энергетическое плетение, что охватывает противника, высасывая эмоциональные импульсы, подавляя желания, обнажая страхи. Чем слабее разум – тем быстрее он сдается. Чем сильнее – тем опаснее отклик. Именно на этой технике он планировал ловить тех самых злобных духов, не позволяя им разрушить сознание носителей.