Он снова надел маску Пустого Лика. И обратился к городу спиной. Дальше путь лежал на восток, к тому самому Гнезду Чернильного Лотоса, которое теперь внезапно стало ближайшей зацепкой.
Пепел от Алтарей
План начал выстраиваться не сразу. Слишком многое теперь стояло на кону. После вскрытия иллюзий последней Старейшины Андрей получил фрагментарную, но пугающе конкретную картину. За годы тайной работы в регионе секта Нефритовой Луны успела создать целую сеть ложных алтарей – скрытых мест, где проводились ритуалы, призывы, подселения духов и превращения детей в сосуды.
Некоторые из этих детей даже не догадывались, что в их теле медленно зрело нечто чуждое, опасное и жуткое. Другие – уже были мертвыми, но двигались, жили, улыбались. Через них секта получала связь с потусторонним, делая из человеческих оболочек не более чем проклятые маяки и печати. Андрей знал – действовать нужно осторожно и беспощадно одновременно. Сначала – расчистка. Потом – нейтрализация сосудов.
Используя карты, полученные из иллюзорного сознания старейшины, а также улики, собранные с прошлого ритуального места, Андрей создал особую голографическую карту из нитей печатей. Он воссоздавал следы энергетических искажений и связей, выстраивая полноценную сеть. В итоге, на ней вспыхнули семь ключевых узлов – ложных алтарей, разбросанных по территории. Каждый из них имел собственное предназначение. Один связывался с духами ярости, другой – с голодом, третий – с мучением. Все они были частями одного глобального ритуала, ядро которого всё ещё было спрятано где-то глубже.
Самое страшное в этой ситуации – это дети. По информации, полученной от Старейшины, в ритуалы были вовлечены двадцать один ребёнок, из которых четырнадцать уже стали полноценными сосудами. Уничтожить такие конструкции напрямую означало убить невинного – и Андрей не мог себе этого позволить. Поэтому он начал искать способ обратного отсоединения, аналогичный тому, как он в прошлом изгнал дух из тела девочки из рода Лин. Для этого он вытащил из реликвария трофеи, собранные с ритуальных жертвоприношений, и начал изучать технику обратного ритуала – древнюю и утерянную, но сохранившуюся в остатках памяти кости Падшего Бога. Эта техника не уничтожала сосуд, а вытягивала и сжигала дух, обрывая все связи с сектой и миром духов, но требовала огромной точности и силы.
И для начала Андрей решил начать с самого близкого алтаря. С того, что располагался в покинутом монастыре, превращённом в каменную кукольную сцену. Там он нашёл первых двух детей, погружённых в глубокую кому и окружённых охранными конструкциями, питаемыми чёрными благовониями. Эти “куклы” были охраняемы ожившими статуями – глиняными псами с лицами людей. При помощи змеи Цзяолин он очистил путь и уничтожил охрану. А затем – провёл обратный ритуал, рискуя сжечь ребёнка изнутри. К счастью, всё прошло успешно. Первый дух был извлечён, сожжён в пламени печатей, а сам сосуд – ребёнок – начал постепенно приходить в себя. А вот второй… Он дольше был в этом месте, и его душа уже безвозвратно погибла. Так что парню не оставалось ничего другого, как отдать этот сосуд змее. Которая проглотила его даже с каким-то урчанием. Видимо дух, что был заключён в этом сосуде уже был на крайней стадии “созревания”? А значит, и ребёнку тут уже просто ничем нельзя было помочь. Его тело всё равно погибло бы. Только мучился бы он куда дольше.
Теперь Андрей действовал по единой системе. Отслеживал и изолировал ложный алтарь. Вычищал охрану и ловушки. Проверял наличие сосудов. Активировал зеркальные печати для отвода внимания. Проводил ритуал обратного извлечения. На фоне он усиливал защиту долины, куда временно стал привозить исцелённых детей, размещая их в укрытом месте, насыщенном очищенной духовной энергией. Он создавал своеобразный полевой госпиталь, в котором совместил лечение с постоянным подавлением остаточных связей сосудов с сетью секты. Тем более, что этот лагерь находился под прямым протекторатом семьи Лин. Андрей просто доставлял туда пострадавших. А они уже сами разбирались с ними, и даже искали их родителей.
На четвёртом алтаре всё пошло не по плану. Подготовка к извлечению была прервана – в тот момент, когда дух начал покидать тело ребёнка, сработала обратная связь. Где-то в другом месте… кто-то наблюдал. И теперь они знали, что кто-то охотится на их “проекты”. Загорелись древние сигнальные печати. Вырвались духи-ловушки. Вся местность начала дрожать – как будто само пространство пыталось свернуться.
Андрей едва успел вытащить ребёнка, но пострадал сам – одна из ловушек прорезала его бок. Он вернулся в долину раненый, но сжатыми губами. Теперь это стало войной на истощение.
………..
Они двигались быстро и бесшумно. Сеть разведчиков, фантомных наблюдателей и зеркальных узлов, установленных Андреем, давно уже охватывала южную часть старой провинции. Именно туда повели следы. К разрушенному святилищу у подножия гор Чжоу, куда, по данным допросов и вскрытых иллюзий, переносили следующую группу сосудов – детей, заражённых злобными духами, выращенных в ячейках секты Нефритовой Луны.
Андрей не шел один. В этот раз он снова взял с собой Цзяолин – духовную змею, что стала более могущественным существом после линьки. Теперь она была тенью и молнией. Её новая форма – массивная, покрытая узорчатой чешуёй цвета ртутного серебра, казалась не просто внушающей страх, а самой его сутью. Её глаза, сиявшие звёздным светом, видели сквозь печати и ритуальные следы. Они нашли их.
Алтарь оказался глубоко под землёй – скрытый древней пещерной системой, когда-то связанной с минеральными источниками. Но теперь воздух там был тяжёлым, насыщенным кровью и пеплом. Огромные символы, вырезанные на каменных стенах, пульсировали остаточной силой. Сосуды были усыплены – девятеро детей, лежащих в круге, нарисованном пеплом костей. Над ними медленно вращались три черепа с застывшими криками. Озлобленные духи охраняли свои сосуды.
Андрей не стал сражаться с ритуальной структурой напрямую. Он вплёл в стены пространства свои зеркальные плетения, выстроил антикод к матрице ритуала. Он создавал “обратный ритуал” – технику, отсылающую силу в источник. Если у ритуала было ядро, оно должно было раскрыться, чтобы восполнить убывающую энергию. Андрей только этого и ждал.
И когда алтарь всё же “раскрыл свою вечно голодную пасть”, Цзяолин обрушилась на центр, поглощая вырывающиеся потоки и пожирая духи, не оставляя ни одного. Андрей же, стоя в центре обратной печати, передавал своё намерение:
“Сгорайте там, где были зачаты.”
Из горящего портала, что начал формироваться в центре алтаря, вырвалась проекция одного из оставшихся узлов – и его координаты. Но они не были одни. Секундой позже, как будто предчувствуя провал, одна из ячеек секты активировала свой контрудар. Подобно серому дождю, в пещеру спустились двенадцать силуэтов. Не люди. Конструкты из плоти, костей и тьмы. Чёрные марионетки с выгравированными лицами – носители разрушительных техник. Они пришли не для спасения. Они пришли, чтобы очистить следы. Даже если придётся взорвать самих детей. Андрей встал между ними и кругом жертв. Маска Пустого Лика холодно отражала тени. Копьё Святого вспыхнуло, выпустив десятки энергетических дублей, каждый из которых разрывал пространство.
– Цзяолин. Ни один не должен уйти.
Этот бой развернулся в тесных катакомбах. Крики боли… Пение печатей… Зловоние гниющей воли. Эти создания не боялись смерти, потому что уже давно были мертвы. Но они не знали, что такое воля живого. И не знали, что в Андрее теперь жила сила, рождённая не только из кости Падшего Бога, но и из памяти всех спасённых.
К утру от них остался только запах палёной крови и пепел, медленно оседавший на освобождённый камень. Очищение алтаря завершилось. Целые фрагменты артефактной матрицы были изъяты и уничтожены. Андрей лично перенёс детей в одну из безопасных долин, где уже жили другие исцелённые. Он усилил печати вокруг всех входов. С каждым днём охота становилась всё опаснее. Но в его глазах теперь отражался не просто гнев. В них читалась задача. И он её доведёт до конца.
Следующий узел… На первый взгляд – просто старая усадьба, заброшенная где-то в горах Хэчжун, что распластались у подножия хребта, почти стершегося с карт. Сама земля в этом месте была пепельно-серой, словно выгоревшей. Случайный путник, будь таковой, обошёл бы её стороной. Так как даже сам воздух здесь был липким, гулким – и без звука. Деревья в этой местности не росли. Насекомые не жужжали. Камни не крошились. Всё словно застыло в чужой тишине.
Но Андрей знал, что это обман. Он узнал эти координаты из “вскрытого ядра” предыдущего ритуала. Этот узел был не просто ритуальным. Это было логово. Резервный храм секты Нефритовой Луны, использовавшийся, когда основной алтарь вот-вот мог пасть. Здесь собирали ключевых детей-сосудов, выращенных с самого рождения, питая их энергией извлечённой в муках смерти. Здесь, по преданиям, могли спать даже первые духи секты.
Андрей долго не подходил к этому месту. Сначала он выстроил три контура наблюдения. Внедрил зеркала памяти в выброшенные камни. Обмотал территорию печатями расщепления духовного следа, чтобы ни один страж не учуял приближения чужого разума. Только потом вошёл – через теневую трещину под основанием северной стены.
И первое, что он увидел, это была чаша. Глубокая, чёрная, будто выкованная из криков. В ней плескалась жидкость, больше похожая на расплавленный пепел. Над ней висел кристалл – искусственный сосуд с застывшей душой внутри. Рядом стоял ребёнок – недвижимый, с мутными глазами. Ещё один сосуд, но уже полностью вскормленный тьмой.
В этом месте тени ходили внутри стен. Иллюзии здесь были не прикрытием, а каркасом самой структуры. Места касания света и тьмы плавали, как жир в горячем супе. Но Андрей уже умел вскрывать это. Его воля, усиленная Цзяолин, прошла по теням и разделила их, обнажая живое нутро комплекса.
А когда он вытащил ядро – весь этот узел рухнул. Душа в сосуде не успела вырваться. Заключённая техника обратного ритуала разорвала её на уровне намерения. Все оставшиеся сосуды были обездвижены. Энергия ритуала схлопнулась в одну точку. И теперь всё здесь было под его контролем. Но он не ушёл сразу. Он оставил в ядре тени свою подпись – волю чужого наблюдателя. Ведь он уже знал о том, что кто-то всё равно попытается проверить, что случилось. И именно тогда Андрей хотел видеть реакцию.