– Мы почти потеряли драгоценность, не разглядев её в пыли. – Тихо сказал Ёнсан, сжимая свиток в руках. – Но, быть может, у нас ещё есть шанс.
Как и следовало ожидать, совет разделился в своём мнении. Часть старейшин считала, что нужно немедленно отправить посольство с дарами и извинениями. Другие, более осторожные, предлагали сначала наблюдать, ведь сила такого уровня – непредсказуема. Но одно было ясно всем. Тот самый Анд Рей, мальчик из ниоткуда, уже не просто тот, кому они “подарили” свой покровительство. Он – угроза или союзник. Угроза – если его отвергнуть. Союзник – если его признать. А глава рода, вглядевшись в карту и поставив метку над землями семьи Лин, произнёс:
– Найдите Йонг Мина. Пусть он встретится с ним первым. Если он ещё жив – быть может, он знает, как говорить с тем, кого мы не сумели удержать.
И в это время где-то высоко в горах, где облака стелились по склонам, а тени драконов проносились по небу, Андрей наблюдал, как в небе раскрываются новые знаки перемен. И молчал. Но молчание его теперь было весомее крика тысячи старейшин.
Хваджон. Один из старейших родов Поднебесной Империи. Сильный, влиятельный, с многовековой традицией поддержки одарённых культиваторов и покровительства новым школам. И теперь – полностью шокированный новыми открытиями.
Когда рассказ Соль Хва, в котором та – мастер, достигший Да Доу Ши, – лично описывала события, связанные с возвращением её пропавшего ученика, с прорывами, сражениями с древними зверями и ритуалами Божественной крови… – В зале совета семьи Хваджон надолго воцарилась звенящая тишина.
Один из старейшин уронил чашу с чаем. Другой – беззвучно всё повторял фразу про "Небесного дракона, покорно вьющегося у ног молодого культиватора", будто надеясь на то, что слух его обманул. Но обмана не было.
– Это невозможно… – Наконец произнёс один из них. – Сколько времени прошло? Год? Чуть больше?
– Он не просто уцелел. – Сдержанно добавил глава семьи. – Он стал… живым мифом. Доу Хуан? И это подтверждает Соль Хва. Её словам можно верить.
– А если он теперь затаил злобу?.. За всё, что мы не сделали? За то, как тогда мы просто не стали особо давить на секту Пяти Пиков Бессмертных? Не наказали их показательно за тот проступок?
Последовал гнетущий взгляд Хваджон Ёнсана.
– Именно поэтому… мы не можем игнорировать это.
Немного погодя, прямо в приёмном зале резиденции семьи Хваджон, в самом центре зала, были разложены древние свитки, письмена и реликвии, какие только они смогли найти и собрать в этом месте. Мастера, старейшины, и даже слуги собрались у овального стола, где готовилось посольство.
Хваджон Мунджэ, мальчик двенадцати лет от роду, с уже проявляющимися хищными чертами лица, пронзительным взглядом и безупречно чистыми руками, несмотря на боевую одежду, стоял в центре. Наследник рода. Он ещё помнил того немого помощника, который как тень следовал за ним ещё не так давно. И сейчас в его глазах светилась легкая тревога и… ожидание.
– Вы уверены, что мне нужно идти? – Спросил он, глядя на деда. – Если он на самом деле стал тем, кем вы говорите… разве мы достойны теперь протянуть ему руку? После всего того, что случилось?
– Именно ты и должен идти. – Принялся говорить ему глава семьи. – Потому что он спас тебе жизнь. Потому что когда-то он был под нашей защитой, пусть и без имени. И потому что если мы не сделаем первый шаг – другой клан сделает это. Мы не можем позволить себе потерять такого союзника. Не в те времена, когда древние звери возвращаются, а старые секты трещат по швам.
Мунджэ молча и коротко кивнул. Он понимал, что сейчас им нужно сосредоточиться на подготовке посольства. Подарки были отобраны лично. Среди них тихо мерцали своей силой три драгоценных ядра духовных зверей ранга Доу Лин, добытых семьёй за последние пятьдесят лет. Один из трёх оставшихся мечей Предков Хваджон – легендарный артефакт, впитавший духовный голос боевого мастера семи поколений. Свиток дружбы с личной печатью главы семьи, дающий полное право на поддержку рода в любых конфликтах. И, наконец, ящик с редчайшими пилюлями восстановления и очищения, включая одну – пилюлю Небесной Чистоты, изготовленную с участием алхимиков трёх кланов. Всё это сопровождали шестеро мастеров Доу Ши, один старейшина уровня Да Доу Ши, и лично Хваджон Мунджэ. Делегация отправилась на северо-запад. В земли семьи Лин.
А в это время… Высоко над облаками, в долине, защищённой активными печатями, Андрей – всё ещё восстанавливающийся после прорыва – почувствовал лёгкое дрожание в печатях дальнего круга. Кто-то приближался. Но в этот раз… не с враждебностью, а с уважением. Дракон дремал в свернувшемся кольце на склоне. Цзяолин слегка приоткрыла глаза, почувствовав знакомую энергетику от одного из даров, что несли с собой гости.
– Похоже, кто-то вспомнил, кому они обязаны… – С усмешкой произнёс он.
Скоро в этой долине должно было произойти ещё одно важное столкновение. Но на этот раз – дипломатическое… И понимал, что кое-кому будет очень сложно принять тот факт, что теперь не он будет им кланяться, а они – ему… Но им придётся к этому привыкать…
………..
Глубоко вдохнув, Андрей сел в центре долины, где ранее проходили ритуалы с кровью Бога. Едва его ладони коснулись земли, как по ней разошлась еле заметная вибрация, напоминающая дыхание великого зверя, спящего под корнями гор.
Это был не просто акт медитации. Это было… раскрытие. Он впервые позволил своей новой силе свободно течь, не сдерживая её ни печатями, ни кольцевыми ограничениями. Он больше не был тем, кто крадётся по теням. Он стал Императором – Доу Хуан.
Потоки энергии ринулись из его ядра, и мир откликнулся на его зов. Горные вершины задрожали едва уловимо, не от страха – от уважения. Лёд на далёких склонах хрустнул, словно приветствуя нового властителя горных ветров и глубинных рек.
Глаза Андрея оставались закрытыми, но внутренний взор пронёсся над землёй, словно взгляд дракона, парящего в вышине. И сейчас он ощущал буквально всё. Каждую травинку, что была напитана духовной влагой… Каждую трещину в скале, где затаилась змея с пробудившимся сознанием… Каждую песчинку, напитанную остатками древней ауры, оставленной забытыми культиваторами Эпохи Распада…
Но самым поразительным было то, насколько ясно он начал чувствовать духовных зверей. Ранее их ауры были для него как сияющие звёзды на ночном небе. Теперь – как очертания лиц перед ним. Он различал дыхание, темперамент, волнения и даже жажду силы каждого из них.
Он чувствовал глубокое, ленивое дыхание духа-саламандры, что дремала в пещере под горячими источниками к югу. Остро ощущал тревогу стаи духовных волков, скрывающихся в сосновом лесу – их лидер недавно столкнулся с кем-то опасным. А где-то за дальними перевалами, в долине, скрытой от всех карт, он впервые уловил незнакомое… ритмичное биение сердца. Огромного сердца. Сердца кого-то, кто, возможно, только начал пробуждаться. Он открыл глаза.
Мир изменился. Он видел сквозь ткани реальности. Нити магии, раньше едва различимые даже в бою, теперь сияли перед ним целыми системами. Он видел их пересечения, точки нестабильности, чувствовал, как можно переплести две несовместимые стихии в один удар. Он видел силу там, где раньше её не было. В дыхании ветра, в испарении росы с цветка, в взгляде зверя, что прятался за утёсом.
– Вот оно, дыхание Императора… – Прошептал он себе, и земля дрогнула в ответ.
В этот момент с высоты спустилась Цзяолин, взмахнув своим гибким, переливчатым телом. Её появление было не грозным – а естественным, как появление грома после вспышки молнии. Она кружила над долиной, ощущая всё то же, что и он.
– Ты тоже чувствуешь? – Мысленно обратился он к ней.
Ответ не потребовал слов. Только ощущение. Связь. Плавная, мягкая, но абсолютная. Драконесса пронеслась рядом, её крылья разогнали облака, и весь ландшафт будто отозвался на их взаимное усиление. Им уже не нужно было говорить – они были связаны тем, что понимали друг друга на уровне самого дыхания мира.
Он поднялся с земли, и его тело не просто двигалось – оно парило. Воздух сам отступал перед ним, энергия мира стекалась, будто признавая в нём нечто высшее. Он понял, что теперь он не просто часть этого мира. Он – один из тех, кто влияет на его дыхание.
В этот же час, далеко на юге, где небесные зеркала Империи были настроены на слежение за потоками энергии, астрологи древнего ордена упали на колени. Их инструменты расплавились от энергии, исходящей с севера. Их карты загорелись. Их глаза были полны ужаса.
– Император пробудился. – прошептал самый старый из них, глядя на небо. Но его имя они пока не знали. А он – лишь поднял взгляд в небо, чувствуя, что впереди будет… многое.
В то же время, в сокрытых глубинах Северных предгорий, где горные цепи сплетаются в каменные гроты, а ветра воют сквозь расщелины, веками спал один из древнейших зверей Эпохи Пепельных Небес. Там, где земля давно покрыта черным налётом, а камни исписаны забытыми знаками древних печатей, дрожь прошла по застылым пластам времени. Она началась с еле ощутимого сдвига воздуха, как дыхание перед громом. Камни, нависавшие над бездонной трещиной, дрогнули. Тонкая пелена инея, что покрывала их веками, начала стекать каплями, словно сама природа чувствовала пробуждение… И не желала оставаться свидетелем.
Внутри этого подземного лабиринта, под слоями магии и веков, вдруг раздалось тяжёлое, грудное дыхание. Сначала неровное, как будто кто-то заново учился дышать. Потом – глубокое, вкрадчивое, как у зверя, что смутно вспоминает собственную ярость. За ним – низкое рычание, в котором смешивались голод и ярость, долгие века заточения и неутолимое желание сожрать что-нибудь… живое. Он открыл глаза.
И тьма задрожала. Этот зверь не имел одного имени. В древних свитках его называли Сыном Глубин, Тем, Кто Поглощает Свет, а где-то на Востоке – Мёнгук, зверь-бездна, чья пасть всегда пуста, как и небо в час затмения. Его тело было подобно сгустку материи, сотканн