– Истек, – соглашаюсь я. – Но почему-то мне стыдно.
– За что? – удивляется Жаннета.
– За то, что я такой дурой оказалась.
– Глупости. – Она шлепает ладонью по столу. – Вот теперь ты точно себя дурой показала, а не тогда.
– То есть? – Я изумленно заглядываю ей в глаза.
– Если бы ты сразу, как его увидела три недели назад, расхохоталась и сказала: «Ой, ну надо же, какое совпадение! Помните…» – то все было бы сейчас о'кей. А так ты испугалась, затаилась и тихо надеешься, что он тебя не узнал. А вдруг узнал?
– Нет, – мотаю головой я. – Точно не узнал.
– Ну да, – кривит губы Жаннета, – а твоя личная карточка? Он же наверняка видел институт, в котором ты имела счастье учиться. Знаешь, этого достаточно для неглупого человека, а он производит впечатление неглупого.
– Жанн, ты его видела ровно две секунды, – останавливаю ее я.
Она пренебрежительно отмахивается от меня:
– Ой, оставь. Он наверняка умный наблюдательный мужик. Иначе бы не сидел в этом кресле.
– В общем, да, – соглашаюсь я. – Но что касается личной карточки, тут ты ошибаешься. – И я с видом триумфатора складываю руки на груди.
– Как это я ошибаюсь? – озадаченно смотрит на меня Жаннета.
– Я выкрала личную карточку из его кабинета. – И я рассказываю ей подробности своей акции.
– Ошизеть можно, – выдыхает Жаннета. – Не ожидала от тебя.
– Чего не сделаешь ради спасения собственной шкуры, – бормочу я и внезапно чувствую, что жутко устала.
– Все равно, – после некоторой паузы задумчиво говорит Жаннета, – мне кажется, ты что-то перемудрила.
И мне так кажется. Но уже поздно что-то менять, о чем я и сообщаю Жаннете.
– Если сразу не обнаружила себя, теперь уже и ни к чему.
– Теперь-то да, – кивает Жаннета. И добавляет: – А он очень даже… Может, Галка права и тебе стоит заняться им? Уже не оглядываясь на прошлые дела.
– Ха! – вскидываюсь я. – А ты забыла об Алене?
– Алена? – морщит лоб Жаннета. – А-а… Это его протеже, которую он привел с собой, да? Она что, так хороша…
– Пошли, – перебиваю ее и поднимаюсь из-за стола.
– Куда? – ошеломленно спрашивает Жаннета.
– Покажу тебе Алену.
– Как это? – Жаннета машинально хватает сумочку и двигается за мной к двери. – Просто пойдешь и покажешь? Это у вас что, аттракцион такой? Или Алена за это деньги гребет?
– Нет, – отвечаю я, открывая дверь, – просто она пока временно сидит вместе с компьютерщиками, а тебе ведь нужно проконсультироваться насчет цифрового фотоаппарата, верно?
– Цифрового фотоаппарата? – Жаннета окончательно сбита с толку. – Ах да, – она взмахивает рукой с зажатой в ней сумочкой, – ну конечно же, – хватает меня под руку и говорит: – Пошли консультироваться.
Я запираю дверь кабинета, и мы направляемся к компьютерщикам. Однако не успеваем мы сделать и пары шагов, как распахивается дверь бухгалтерии и из нее собственной персоной появляется Алена. Я сильно пихаю Жаннету в бок. Она вздрагивает, приосанивается и прищуривается. Алена тем временем обнаруживает нашу парочку и звонким голосом объявляет:
– Супер! У меня как раз к тебе дело.
– Правда? – искренне удивляюсь я, и мы идем на сближение.
Жаннета вытягивает шею и сверлит Алену пронзительным взглядом.
– Это моя подруга, – отвечаю я на молчаливое Аленино удивление. – Жанна.
– Очень приятно. – Алена протягивает Жаннете руку. – Алена.
Ненавидящая всякие телесные контакты с незнакомыми людьми Жаннета мужественно жмет Аленину руку и поднимает глаза на меня. В глазах светится безграничное восхищение. Ну а что я ей говорила?
– Я пойду, – тихонько говорит Жаннета и пятится в сторону выхода.
– Хорошо, – отзываюсь я. – Созвонимся вечером.
– Непременно. – Жаннета взмахивает на прощание рукой и кивает Алене. – До свидания!
– До свидания, – вежливо отвечает ей Алена.
Мы остаемся вдвоем. Интересно, какое у нее ко мне дело? Я вопросительно смотрю в ее зеленые глаза:
– Чем могу помочь?
– Послушай, – Алена, похоже, взвинчена, – я хочу спросить… Впрочем, давай лучше зайдем к тебе.
– Давай.
Я заинтригована. Что случилось? От волнения не могу сразу попасть ключом в замочную скважину. Наконец попадаю и распахиваю дверь:
– Прошу.
Алена врывается – по-другому не скажешь – в кабинет, делает по нему круг и прислоняется к подоконнику.
– Почему все от меня шарахаются?
– Пардон? – Я в шоке смотрю на нее.
– Почему, – медленно повторяет Алена, – все здесь от меня шарахаются? Ну, – она пренебрежительно вертит кистью руки в воздухе, – кроме этой вашей Милочки.
– Э-э… – Я не знаю, что и сказать на это.
– И ты, – она выставляет на меня указательный палец правой руки, – ты тоже. Что происходит? Я, можно сказать, из кожи вон выпрыгиваю, чтобы наладить со всеми хорошие отношения, а все от меня врассыпную.
Перед глазами встает картина: Алена идет по коридору, а все поспешно скрываются кто куда. Я невольно улыбаюсь.
– Ты почему улыбаешься? – ощетинивается Алена.
– Что, действительно все тебя избегают? – с любопытством спрашиваю я.
– Да. – Она мрачнеет. – Как будто я кривая или еще чего-нибудь хуже.
– Ты не кривая, – с некоторым сожалением сообщаю я ей, – ты красивая.
– Но не поэтому же? – Похоже, ей не очень интересно выслушивать комплименты.
– Избегают тебя? Не поэтому.
– Хорошо, тогда почему? – Она пристально смотрит на меня.
Я колеблюсь. Как бы ей сказать?
– Ну-у… Понимаешь…
Она молча ждет продолжения. Я наконец решаюсь:
– Ты же девушка М.А.
– М.А.? – Она с недоумением смотрит на меня. – Кто это?
– М.А. – это Максим Александрович, – поясняю я. – Ты его девушка. Вот тебя все и боятся.
– Я? – Она тычет себя пальцем в грудь. – Девушка Максима?
– Ну да.
Конечно. Иначе с чего бы ей называть его Максимом? Я пожимаю плечами, киваю и еще раз говорю:
– Ну да.
Алена вдруг широко улыбается и начинает смеяться. Смех у нее звонкий, переливчатый. Красивый. Как она сама. Я не выдерживаю и присоединяюсь к ней. Мы хохочем пару минут, потом она резко замолкает и после секундной паузы говорит:
– Понятно. Теперь мне все понятно.
Я промокаю носовым платком уголки глаз и замечаю:
– Было бы странно, если бы все вели себя по-другому. А Милочка, ты извини, конечно, что я вмешиваюсь, но она явно жаждет какой-нибудь выгоды, поэтому и вяжется к тебе.
– Да с Милочкой-то все понятно, – с некоторым презрением отвечает Алена.
Я рада тому, что ей все понятно с Милочкой. Мне не хотелось бы обнаружить, что Алена неразборчивая дура. Потому что тогда и М.А., увлекшийся ею, выглядел бы не лучшим образом. А это было бы грустно. Ну, вы понимаете.
– А что, – вдруг абсолютно другим голосом спрашивает Алена, – ты тоже из-за этого от меня шарахаешься?
– Я не шарахаюсь, – растерянно возражаю я.
– Не важно, каким словом это назвать… – Алена впивается в меня взглядом.
Я ежусь:
– Ну-у… Наверное… Алена фыркает:
– Классно! Ты! Тоже. Отпад. Я чувствую, как краснею.
– А чем я, собственно, отличаюсь от других? – бормочу я и в этот момент слышу, что мне пришла эсэмэска.
Автоматически протягиваю руку и беру мобильник со стола. Жму на кнопочки и слышу, как Алена продолжает:
– Ничего смешнее за последнюю неделю не слышала.
Я машинально киваю, вглядываясь в дисплей. От Альбертино. Неугомонный юноша. Что это он там пишет? «Привет. Как дела? Надеюсь, у тебя все о’кей. Взял билеты…»
– Какие билеты? – говорю вслух я. Алена с интересом смотрит на меня, «…на пятницу…»
– Куда билеты? – продолжаю вслух недоумевать я.
– Я, пожалуй, пойду, – заявляет Алена и идет к двери. – Спасибо тебе за невероятно полезную информацию. Я теперь твоя должница.
– Не за что. – Я не могу оторвать взгляд от сообщения.
«…Буду в Питере в субботу 11.15…»
– О нет! – Я издаю громкий стон.
– Плохие новости? – поворачивается Алена.
– Убийственные, – выдавливаю я из себя.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Увы!
– Сочувствую. – Она тихонько выходит.
Я опять подсвечиваю дисплей. Номер поезда, вагона. И в конце: «Ура! Я увижу тебя и Питер! До встречи».
Дверь распахивается и врывается Вика:
– Ольга, у тебя что-то с местным телефоном. Проверь. А вообще, тебя к М.А. Бегом!
Пятница – не мой день. Теперь я это знаю точно. А раньше казалось, что слаще дня не бывает. Все в этом мире не вечно. Все. Вот какого черта Альбертино сюда едет?
Глава 22
Ненавижу драить квартиру. Драить – это тоска. Потому что результат радует тебя ровно одну минуту, ну, хорошо, хорошо, не будем утрировать – ровно один день, после чего все возвращается на круги своя: пыль – на книжные полки, мелкий мусор – на темно-синий ковер, белесые разводы – на все стеклянные поверхности, какие есть в доме. Почему так устроено? Несправедливо. Впрочем, я давно перестала задаваться этим вопросом и тогда же снизила планку по части чистоты в своем жилище. Теперь я навожу порядок средней тяжести раз в две недели, а драю от души, только когда жду гостей.
Гость прибывает завтра в 11.15. Сейчас на часах 20.47, а я еще только в начале пути. Значит, что? Я прохожу по квартире, тщательно осматриваю все уголки и составляю мысленный перечень работ на сегодняшний вечер. Волна возмущения затопляет меня – пятничный вечер безнадежно испорчен. Неужели после этого Альбертино рассчитывает на мое благорасположение? Ладно, ладно. Я делаю глубокий вздох и опять принимаюсь за мысленный перечень работ. Пылесосить, мыть полы, протирать пыль, протирать – чтоб их! – зеркала, убирать лишние шмотки"с глаз долой… Может быть – я замираю перед холодильником – разморозить и помыть холодильник? Я бросаю взгляд на часы. Пожалуй, не успею. Надо бы еще отчистить ванную и туалет. Я издаю громкий стон. Но ванная и туалет – это святое. С этого я и начну.
В ванной, как на грех, упираюсь взглядом в свое отражение в умеренно замызганном зеркале. А лицо? А волосы? А – я подношу руки к глазам – маникюр? Этим я когда буду заниматься? После полуночи? И когда после всего этого спать? А спать и выспаться мне необходимо, иначе буду завтра стоять на вокзале бледной немочью с дряблыми мешками под глазами и непросветленным взглядом. И тут до меня доходит, что не только пятничный вечер, но и не менее любимое мною субботнее утро вылетело в трубу. Чтобы построиться на перроне в 11.15, мне нужно выйти из дома где-то в 10.30, то есть вставать придется в 9.30, лучше в 9.10, чтобы не носиться с выпученными г