– …с телом куда лучше! – успевает вставить Раневская, мгновенно разрушая весь пафос выступления режиссера.
Чиновник с пафосом вещал с трибуны о бездарном режиссере:
– …и оставил свой след в искусстве…
Раневская не удержалась, чтобы не добавить:
– …грязный, вонючий и несмываемый…
– Друзей много, тех, кто хотел бы называться моим другом, еще больше. Но наступает ночь и рядом остается только один друг – мой приблудный пес Мальчик. Ему все равно как я сыграла, не поссорилась ли с режиссером, не обругала ли кого-то из чиновников… Он настоящий друг.
Если собака друг человека, значит, я все же человек?
Чиновница:
– Готовность жертвовать собой ради общего дела – это богатство советского человека!
Раневская:
– Вот почему актеры бедные…
Услышав с трибуны «нам бы хотелось…», Раневская вздыхает:
– Хотелось бы, чтобы не только хотелось…
Эта фраза мгновенно разлетелась по Москве без авторства.
– Самая вредная работа у чиновников.
– Вы ничего не путаете, Фаина Георгиевна?
– Ничуть. Больше, чем они, вреда не приносит никто.
– У человека бывает вторая и даже третья молодость, а вот старости второй не бывает, если уж пришла, так не отвяжется, пока не умрешь.
Завадский на собрании труппы:
– Сезон обещает быть хорошим…
Раневская шумно вздыхает:
– …но обещание опять не выполнит.
– Самая приставучая в жизни – старость, если уж с тобой, то до самой смерти не отстанет.
Лозунг «Пятилетку – в четыре года!».
– Хорошо хоть сами календари сокращать не додумались. У нынешней власти хватило бы ума сократить воскресенья за ненадобностью.
– Жить не хочется, – вздыхает расстроенная очередной неприятностью Раневская.
Домработница советует:
– Ну, так умрите.
– Не хочется жить – это не значит, что хочется умереть.
Успокаивает неудачника:
– Знаете, жизнь вообще вредная штука. Еще никто не выдержал, все умирают.
– В старости есть свои плюсы, но пока к ним привыкнешь…
– Есть те, кто никогда не дождется записи в книге благодарностей за хорошо проделанную работу. Например, палач.
– Чтобы быть терпеливым, нужно всего лишь терпение.
– Ж… – самый важный человеческий орган. Чем только она не занята! На ней сидят, ею думают, чувствуют, через нее все делают, на нее ищут приключения…
– У нее много серого вещества в голове, но это не мозг, а просто каша из непереваренных сплетен.
– Странное выражение «Пройти сквозь ад». Значит, у него есть выход?
– У всех в жизни было что-то непоправимое. У многих это голова…
– Завадский всегда разъяснит, к какому выводу актеры должны прийти своим умом…
– Жизнь прекрасна, сколько бы говна ни было вокруг.
Об очень глупом знакомом:
– Родиться таким дураком невозможно, он наверняка где-то учился и нынче повышал квалификацию. В прошлом году она была куда ниже…
После того как домработница наконец нашла свое семейное счастье и Раневская осталась без помощницы.
– Черт его знает что! Эта квартира умеет меняться в размерах. Когда по ней ходишь, кажется маленькой, то и дело за что-то задеваешь. Но попробуйте ее вымыть!.. Начинает казаться, что я занимаю весь этаж.
– Театр – светоч, и никаким бездарностям его не уничтожить.
– Признаки старости? Новые друзья, которые появились в очереди на сдачу анализов.
Актриса кокетничает:
– Вот я, например, матерных слов вовсе не знаю… Даже не знаю, смогу ли их произнести…
Раневская интересуется:
– А что-нибудь тяжелое на ногу ронять не пробовали?
– М. сидит на такой строгой диете, что у нее в квартире унитаз зарос паутиной.
– Лично у меня растет не благосостояние, а ж…, в которой оно находится. Может, потому роста самого благосостояния и незаметно.
Знакомый жалуется:
– Я в полном дерьме.
Раневская сочувственно:
– Вас туда послали или сами угодили?
В санатории в ответ на надоедливые жалобы соседа по столу в столовой на бесконечные болячки:
– Зачем вам в вашем возрасте здоровье?
– Чувствовать себя молодым можно в любом возрасте, но обычно бывает поздно…
– Только завтра мы сможем оценить, как же хорошо было сегодня…
В середине прошлого века модными стали разговоры о молодой науке генетике и ее успехах.
Раневская шутила, что Генка – это маленький ген. Очень популярный актер Геннадий Бортников, друживший с Раневской, не обижался, прекрасно зная, что Фаина Георгиевна никого не желает обидеть своими шутками.
Раневская говорила, что не вышла замуж, потому что ни жить в клетке, ни справиться в неволе не умеет.
– Мне замуж нельзя даже за Рокфеллера. Я его разорю своей безалаберностью, причем не купив ни единого бриллиантового колье, одни только новые туфли в местном универмаге. Остальное просочится, как вода сквозь пальцы.
Немного подумав, вдруг добавляет:
– А может, и правда, выйти за американского миллионера? Сначала за одного, потом за другого… так и всю Америку разорить можно.
По радио звучит очередная восторженная речь с обещанием светлого будущего. Раневская вздыхает:
– Нашему народу уже столько всего наобещали!.. А ему все мало.
Читая газету, замечает:
– Да-а… невеселенький получился некролог…
– Деньги штука неимоверно растяжимая. Вернее, у меня страшно сжимающаяся. Другим хватает на месяц, у меня заканчиваются через неделю.
Она стеснялась добавить, что заканчиваются потому, что домработницы транжирят, что в долг берут и не всегда возвращают, что платят мало…
– Только головой думает один Колобок, остальные часто пользуются для этого ж…
О неприятной актрисе:
– В глубине души она хорошая, но глубина – это внутри, а снаружи видней ж…
– Любовь Орлова держит отдельный шкаф для моли, чтобы та не лезла питаться шубами во все остальные.
– Хроническое что-нибудь есть? – интересуется врач, заполняя бланк осмотра в санатории.
Раневская кивает:
– Есть.
– Что?
– Нехватка денег и ожидание светлого будущего.
Оказавшись в очередной раз без денег, Раневская решила продать свою шубу. Но когда открыла шкаф перед покупательницей, чтобы продемонстрировать единственную имевшуюся роскошь, оттуда вылетела здоровенная моль.
Понимая, что продажа не состоится, Раневская фыркнула:
– Что, нажралась, сволочь?!
– Умные мысли всегда приходят с опозданием. Все потому, что дурные норовят пролезть без очереди!
– Новая шубка Любови Орловой страшно понравилась всем, особенно ее моли.
Раневская вовсе не завидовала Орловой, напротив, относилась к ней с уважением. Не всем дано спокойно пережить пик своей популярности и не стать после этого брюзгой.
– Привыкнуть к своим привычкам иногда трудней, чем отвыкать от них.
– Доктора требуют, чтобы бросила курить. А еще есть и пить много воды. Говорят, что иначе умру через несколько лет. Но если брошу, то умру еще раньше.
– В наших газетах четкое разделение: проблемы всегда мировые, а успехи отечественные.
Раневская, выходя из туалета в театре, ворчит:
– Как что-то приятное, так во сне и дома, а как расстройство желудка, так днем и в театре…
– Думать тоже стоит с умом, а то такого напридумаешь…
– Почему-то легче всего создаются трудности…
– Удивительно: осел ослом, а ведет себя по-свински.
– Ну откуда же на всех взять принцев, да еще и прекрасных, не говоря уже о конях? Довольствуйтесь тем, что есть – хамами в трамваях.
– Скажу всем, что написала завещание.
– А это зачем?
– Пока никто не будет знать, что именно в нем и кому что завещано, не рискнут портить со мной отношения и говорить гадости во время похорон.
– А потом?
– А потом мне будет все равно.
Вряд ли кто-то из знавших Раневскую поверил бы, что ей есть что завещать, актриса никогда не имела сбережений, ее ценили вовсе не за это.
– Есть ли замечательный способ ни во что не ввязываться?
Прекрасно зная, что самой Раневской этого никогда не удавалось, Вера Марецкая ехидно интересуется:
– Не подскажешь какой?
– Лежи на диване и ничего не делай. Только скучно…