– Что ты? – удивилась Джованна.
– Так, ничего, просто вспомнил кое-что… Возможно, я еще стану рыцарем, – во всяком случае, скоро нам точно придется повоевать, – загадочно ответил Франческо.
Рыцарское служение
Рыцарь из Франции мессир Гвалтьеро де Бриенне со своим отрядом продвигался к Риму, дабы предложить Папе свои услуги по защите Церкви от мятежников, оспаривающих власть понтифика. Если бы Папа не пожелал принять услуги мессира Гвалтьеро, рыцарь готов был повернуть на север и предложить свою помощь императору в борьбе против Папы. В любом случае рыцарь надеялся на богатое вознаграждение и на военную добычу, а по пути к Риму он вел военные действия по своему разумению. Мессир Гвалтьеро нападал на тех, кого считал врагами Церкви, объявив собственный крестовый поход против них. Столь богоугодное дело, а также слава этого рыцаря и военная удача, неизменно сопутствующая ему, привлекли в отряд де Бриенне немало молодых людей из Ломбардии, Тосканы и Умбрии: в числе последних был и Франческо Бернардоне. С ним были его друзья Джеронимо и Клементино и еще с десяток ассизских юношей, желавших прославиться в боях, а возможно, получить рыцарское звание.
Весь город высыпал провожать их, когда они с крестами на груди и алебардами, гарцуя на породистых жеребцах (но у Франческо Бернардоне был, конечно, самый лучший конь!), отправились в поход. Ассизи пока не мог похвастаться ни одним знаменитым воином, своим уроженцем, – городу вообще некем было гордиться, кроме как епископом Руфином, принявшим мученическую кончину в первые века по рождестве Христовом и причисленным к лику святых, но таких мучеников было много в Умбрии, не говоря уже о всей Италии. Был еще некий поэт Проперций, живший когда-то в Ассизи, но кому он был известен и кому были нужны его стихи!
Некоторую гордость ассизцов вызывало, правда, то обстоятельсво, что город был основан троянским царем Асием. Вместе с Энеем, сыном Приама (правившего Троей при греческой осаде), Асий бежал в Италию после разгрома Трои, и здесь троянцы дали начало итальянскому народу. Что же касается Асия, то ему так понравилась гора с живописными террасами над рекой Кьяшо, что он построил на ней свой золотой дворец, – после этого местность стала называться «Гора под властью Асия», а город, позже возникший на склоне этой горы, получил название Ассизи.
Эту историю знал каждый ассизский ребенок, но рассказывали ее шепотом, ибо не пристало христианам вспоминать языческих царей, не познавших божественного света, а потому пребывающих во тьме и скверне, однако Асий действительно был единственной примечательной личностью во всей долгой истории Ассизи. Вот почему горожане с надеждой обращали свои взоры на Франческо Бернардоне, и он уже успел отчасти оправдать эти надежды. После гибели ужасного Фридриха Барбароссы – утонул в реке, направляясь в Крестовый поход на Святую Землю; на все Божья воля! – и скорой смерти его сына Генриха жители Ассизи восстали против императорского наместника.
Франческо Бернардоне показал себя молодцом: когда наместник выехал из крепости, собираясь возглавить атаку немецких солдат против горожан, никто иной как Франческо вихрем налетел на него и сбил спесь с этого надутого герцога, опрокинув его на землю, после чего ассизцы так наподдали немцам, что те драпанули из города.
Вскоре после этого перуджинцы, люди мелочные и злобные, издавна ненавидевшие ассизцев за их благородство, смелость и доброту, решили поддержать немцев и начали против Ассизи войну. Ассизцы не успели подготовиться к ней, потому что перуджинцы действовали, как всегда, подло и коварно; в результате, ассизцы потерпели поражение, их войско было разбито, многие жители города попали в плен. Попал в плен и Франческо Бернардоне.
Перуджа – город грязный, развратный, погрязший в грехах, как Содом и Гоморра, с жителями, жестокосердными, как Навуходоносор, – обошелся с пленниками подобно тому, как Нерон обходился с первыми христианами. Некоторые из ассизцев были убиты, некоторые проданы для работы в рудниках и каменоломнях; за оставшихся перуджинцы запросили такой выкуп, который постыдились бы просить даже сарацины за плененных христиан. Пронюхав, что Пьетро Бернардоне может выложить кругленькую сумму за освобождение сына, перуджинцы потребовали с несчастного отца сто золотых сольдо! Да за эти деньги можно было купить Перуджу со всеми потрохами, все окрестности этого проклятого города, все виноградники, сады, поля, маслобойни, мельницы, птичники, скотные дворы, – и всех скотов, четвероногих и двуногих, населяющих Перуджу!
Слава Богу, Пьетро Бернардоне не из тех людей, которых можно облапошить, и воля у него твердая, как гранит, – он сразу же потребовал снизить цену выкупа в двадцать раз и крепко стоял на своем. «Тогда мы убьем твоего сына», – сказали перуджинцы. «Что же, убивайте, – хладнокровно ответил им Пьетро. – У меня есть другой сын, младший. Не придется делить наследство между двумя сыновьями, не будет споров». Это было сказано так убедительно, что перуджинцы, поразившись равнодушию Пьетро, снизили цену наполовину, но он и тут не поддался. «Сказано, что не заплачу больше пяти сольдо, – и конец!» – говорил он, не желая больше ничего слушать.
На самом деле, несчастный Пьетро, очень любивший старшего сына, весь извелся, не спал ночами, потерял вкус к еде: он бы все отдал, лишь бы Франческо оказался на воле. Но Пьетро знал, что если даст слабину, перуджинцы решат, что запросили слишком мало, и будут поднимать цену, – таким образом, переговоры будут идти годами, и Франческо долго не увидит свободы. Так оно и было бы: достаточно вспомнить недавнюю историю с Ричардом, королем Англии, прозванным «Король с Сердцем Льва». Он храбро дрался в Крестовом походе, но Ричард такой вспыльчивый, что поссорился со всеми своими союзниками. Возвращался он из похода через земли австрийцев, а с тамошним герцогом разругался вдрызг еще на Святой Земле, – вот герцог и схватил короля. Вначале за освобождение Ричарда много не запросили, но увидев, что он легко согласился, тут же подняли цену выкупа. Два с лишним года английский король просидел в тюрьме, а на базарах в это время можно было купить написанные им в темнице стихи, которые переписывали секретари судов и магистратов и продавали за пару медяков грамотным людям, а уж те читали их всем желающим. Многие плакали, слушая, как герой Крестового похода укоряет своих друзей за то, что они забыли его:
Напрасно помощи ищу, темницей скрытый,
Друзьями я богат, но их рука закрыта,
И без ответа жалобу свою
Пою…
Как сон, проходят дни.
Уходят в вечность годы…
Но разве некогда, во дни былой свободы,
Повсюду, где к войне лишь кликнуть клич могу,
В Анжу, Нормандии, на готском берегу,
Могли ли вы найти смиренного вассала,
Кому б моя рука в защите отказала?
А я покинут!.. В мрачной тесноте тюрьмы
Я видел, как прошли две грустные зимы,
Моля о помощи друзей, темницей скрытый…
Друзьями я богат, но их рука закрыта,
И без ответа жалобу свою
Пою!..
В итоге англичане все-таки выкупили Ричарда: они отдали за своего короля шесть тысяч ведер серебра. Австрийские серебряные монеты отчеканены из того самого серебра, а еще австрийцы построили мощные стены вокруг Вены и заложили новые города на своих границах – все на деньги, полученные у англичан.
А вспомните того герцога из Ломбардии, что провел в темнице почти двадцать лет, дожидаясь, когда с его родственниками сторгуются о цене свободы; а немецкий граф, которого семь лет держали в большом деревянном ларце, пока шли переговоры о выкупе, – а вы говорите, что Пьетро Бернардоне не знает жизни!
Всего один год просидел его сын в перуджинской крепости, и условия содержания были не такими уж плохими, – ведь за испорченный товар никто платить не станет. Зато какой была радость отца, когда Франческо вернулся домой; какой пир закатил Бернардоне в честь возвращения сына! Ассизцы наелись и напились до бесчувствия, а уж как хвалили Франческо за его мужество на войне и стойкость в плену!
С тех пор уже никто не сомневался, что Франческо Бернардоне суждено прославить Ассизи в веках. Когда же Франческо решил присоединиться к рыцарю Гвалтьеро де Бриенне, жители Ассизи окончательно уверовали, что Франческо станет великим героем в самом скором времени, и с нетерпением ждали вестей о его подвигах.
Погожим осенним днем три пожилых ассизца сидели у трактира под навесом, пили легкое красное вино и говорили о славных деяниях Франческо.
– Неподалеку от Вероны жил злобный карлик, – рассказывал первый из стариков, подслеповато щурясь на своих приятелей. – Он наводил порчу на людей, похищал детей из колыбели, но больше всего был известен тем, что разлучал любящие сердца. Стоило какому-нибудь прекрасному юноше полюбить прелестную девушку, или прелестной девушке полюбить прекрасного юношу, – злой карлик тут как тут! Обязательно вмешается и все испортит, а то погубит и самих влюбленных. Каких только способов он не знал, чтобы погубить любовь – сам дьявол не мог бы сравниться с ним в изобретательности!..
– Что?! Дьявол? – всполошился второй старик. – Ты сказал – дьявол?
– Я говорю, сам дьявол не мог сравниться в изобретательности с этим карликом! – прокричал первый старик на ухо второму.
– Еще и карлик был вместе с дьяволом? – поразился второй старик. – Помилуй нас Пречистая Дева, архангелы Божьи и все силы небесные! – он истово перекрестился.
Первый старик с досадой махнул рукой.
– Говорить с тобой, – все равно что обращаться к дереву в лесу, – пробормотал он.
– А все же не следовало тебе поминать дьявола, – сказал третий старик. – О, Господи, в плечо что-то вступило, – добавил он, кряхтя, – видать, будет дождь.