— Парни! Я вам честно скажу. Настал момент, когда от каждого зависит всё! Понимаю, искать крохотные боеголовки, рассыпавшиеся от удара об водную поверхность, радости мало. Но найти затонувшую подлодку русских, имея предварительные координаты — это мой и ваш профессиональный долг! Я не знаю, что каждый из вас думает отдельно, но полагаю, вы рассудите верно — это наша работа и надо её сделать! Или я не прав?
Спецы переглянулись. Они не ожидали такого товарищеского обращения к ним самого капитана. Как это ни странно, но ответил именно «Планктон»:
— Сэр! Можно говорить красивые слова, но мы ответим делом. Мы тут прикидывали… Есть большая вероятность, что субмарина русских будет найдена. Мы вас не подведем, сэр!
— Да, сэр! — проорал Вуд, хотя этого в данный момент и не требовалось.
— Мы входим в район поиска, господа. Желаю удачи! — спокойно сказал Бест, не обращая внимания на выкрики старшего спецгруппы. — А вы, Вуд, проводите меня и… не надо громких команд.
— Капитан покидает пост! — чуть ли не шепотом, но всё же скомандовал морпех, открывая дверь командиру в межотсечный коридор.
— Вы Вуд, надо заметить, провели неплохую работу по части обустройства спецпоста и наведения уставного порядка, — отметил Бест, как только за ними закрылась дверь. — Я это оценил.
— Сэр! — Вуд вытянулся в струнку, ожидая команду: «Фас!»
— Постарайтесь, Мэтью, «не перегнуть палку».
— Сэр? — на лице Вуда отразилось явное удивление.
— Они люди науки или, как мы говорим, не от мира сего. Поэтому, сохраняя в разумных пределах уставную организацию службы, создайте атмосферу взаимопонимания и творческого подхода. Сейчас, их мозги, навыки и опыт поисковых действий, гораздо важнее, всего остального. Не пичкайте их командами, не напрягайте. Фон вами создан. Теперь постарайтесь добиться максимальной эффективности действий. Составьте график несения вахты операторов не по четыре часа, как было ранее, а по полтора-два. Тогда они будут более внимательно следить за поверхностью дна. Вам ясно, Вуд?
— Да, сэр, — уже менее напряженно ответил Вуд. — Мне ясно, сэр!
— Ну, тогда с Богом! Я на вас надеюсь, Вуд.
Бест прибыл на мостик и застал там странную картину. Старпом, механик и иже с ними хватались за животы, пытаясь что-то сказать. Но получалось сплошное мычание. Первым справился штурман:
— Сэр, подводная лодка прибыла в район поисковой операции с центром координат.. — он взглянул на Дюрера и загоготал на весь отсек. — Га-га-га… Простите, сэр!
— У нас Чэ-Пэ, сэр! — прогоготал механик.
— Что такое? — уже и Бест начал непроизвольно хохотать, ибо дальше смотреть, как другие умирают от смеха, не было сил.
— Связист приклеился, с-э-р! — прокомментировал ржущий механик.
— Как это приклеился? — не понял юмора Бест. — Что значит приклеился?
— Я объясню, сэр, — сказал, протирая глаза от слез, старпом. — Генри пытался отомстить механику за предыдущую крысу и заготовил ему свою. Он спрятал её в выгородке кабельтрасс в третьем отсеке и дожидался пока она пропитается собственными фекалиями и провоняется. Тут вы с шухером. Всё и вскрылось. Подчиненные Дюрера, в чьём заведовании находился объект, доложили шефу о своей находке. Тот предпринял ответный ход — подсунул пакет с жидким клеем. Генри, после смены с верхней вахты, отправился прямиком в третий отсек, снял щиток, втиснул руку вдоль кабельтрассы, дёрнул пакет разок-другой, тот и разорвался. Ну, а свойства жидкого клея-герметика вы, сэр, знаете — он приклеивает намертво! Вот собственно и всё.
— И что, он теперь там так и будет приклеенным? — в разговор вклинился прибывший в штурманскую рубку Гилберт, он же «Планктон».
— Всё! — подвел черту Бест. — Повеселились, и хватит!
И уже серьезно и требовательно капитан произнес:
— Штурман! Покажешь Гилберту на карте исходную диспозицию, нанесешь на кальку поворотные точки и отдашь «спецам». Старпом! Стыкуешь штурманскую рубку со спецпостом. Механик! Контролируешь стабильность глубины хода и рулевого управления. Связист! Ах, да… Как его отклеить?
— Нет проблем, сэр! — вмешался Дюрер. — Оторвем и все дела.
— Я сказал, — строгим голосом произнес Бест. — Пошутили и хватит!
— Виноват, сэр! — поправился механик. — Там уже трюмные принесли растворитель и разбирают обшивку выгородки кабельтрассы — до кисти связиста не так-то просто добраться.
— Заканчивайте с ним, Дюрер. И впредь, свои действия согласовывайте со мной. Не ровен час, вы его вместе с очередной крысой засунете в торпедный аппарат. Старший на мостике — старпом! Я в спецотсеке! По местам! Глубоководный аппарат к погружению!
— Капитан покинул мостик! — скомандовал старпом, и все вскочили с мест, провожая своего шефа взглядом. Закрылась переборочная дверь. Началась боевая работа.
Бест не стал, как начертано в боевом расписании, контролировать поисковую операцию с мостика. Понимая, что будет стеснять «спецов» своим присутствием, он все же решил быть вместе с ними, в гуще событий. Конечно, он мог направить в пост старпома, но чутье ему подсказывало, что именно он первым увидит то, ради чего субмарина вышла в море.
«Рыбка» шла параллельным с подводной лодкой курсом, посылая наверх нечеткое изображение всего, что попадалось на её пути. Активно работал новейший для шестидесятых годов гидролокатор. Вся информация стекалась в мощный компьютер, который на этот раз работал бесперебойно. Операторы менялись каждые полтора часа. Вуд стал для них и папой и мамой. Он понял, что от него требуется, и создал нормальные условия для поисковой работы. Покер он отменил окончательно, но кофе и соответствующие причиндалы вернул в пост. Причем, на удивление научных деятелей, не стеснялся сам его готовить, уверяя, что его кофе — лучший в мире.
«Спецы» свыклись с присутствием капитана и старались изо всех сил, выдавая рекомендации на мостик для корректировки курса субмарины. После очередных поисковых галсов «рыбка» поднималась и разбиралась. Из неё извлекали фотопленку и тут же печатали снимки, выискивая в них всё, что относилось к делу. Прошло несколько дней напряженной работы и они незаметно приблизились к месту, где пересекались сто восьмидесятый меридиан восточной долготы и сороковая параллель северной широты. Здесь и случилось то, ради чего всё и затевалось. Капитан как раз собирался идти подменить старпома на капитанской вахте и Вуд приоткрыл ему дверь из поста, когда вдруг Гилберт провизжал что-то нечленораздельное:
— Вау-йё-ханес-бургер-мать!
На его лице было написано всё и Бесту ничего не оставалось как сказать:
— Мы нашли её! Господь, наконец, услышал наши молитвы о помощи!
Тут же подключили штурмана и он, превысив свои полномочия, радостно прокричал по общекорабельной трансляции на всю субмарину:
— Сэр, фиксируются координаты места боеголовки: широта — сорок градусов ноль шесть минут — северная; долгота — сто семьдесят девять градусов пятьдесят семь минут — восточная.
Для всех непосвященных это была якобы боеголовка русской баллистической ракеты. Для всех посвященных — русская подводная лодка с тремя баллистическими боеголовками.
На столе спецпоста разложили только что напечатанные фотографии, на которых отчетливо появился силуэт длинной рубки подводной лодки типа «Голф» — по классификации НАТО.
— Есть! — возбужденно прокричал Бест. — Это она! Она!
— Да, сэр! — проорал морпех. — Мы нашли её, сэр!
— Так, Гилберт, теперь аккуратненько…
Бест, воодушевленный неслыханной удачей, боялся её упустить.
— Повторяю: аккуратненько опускайте «рыбку» на дно. Я хочу лично осмотреть всё вокруг.
— Будет сделано, сэр! — прокричал возбужденный Гилберт и начал медленно вытравливать кабель с глубоководным аппаратом.
— Видимость плохая, сэр, — прокомментировал Ричард. — Однако контуры подлодки четко различимы на экране гидролокатора. Теперь она никуда не денется, сэр.
— Неважно, денется — не денется! Я хочу видеть всё своими глазами, — убедительно произнес Бест.
Вскоре «рыбка» дала первые изображения. Бест тщательно вглядывался во что-то тёмное и непонятное окружающим, но вполне понятное ему, капитану подводной лодки.
— Так, выдвижные устройства подняты! Что-то случилось, когда лодка находилась под перископом или в надводном положении… А это что? Гилберт! Ну-ка посвети. Нет, левее, за рубкой. Теперь резкость! Наведи резкость! Есть! Наблюдаю пробоину левее рубки — большую пробоину! Ты снимаешь Гилберт?
— Сэр, скорострельность камеры двадцать четыре кадра в секунду.
— О кей! Так, теперь опусти «рыбку» ниже! Ещё! Я хочу увидеть нижнюю часть корпуса — как он соприкасается с грунтом. А это что? Ну-ка наведи. Резкость… Господи! — голос Беста дрогнул. — Это же человек… Рядом с лодкой человек!
Он в одежде… Сверху на нем утепленная куртка, штаны, сапоги… Как же он здесь оказался?
Эта картина произвела настолько сильное впечатление, что на некоторое время все замолчали.
— Вот она, воочию — судьба подводника, — печально заметил, до этого молчавший, Кайте л.
— Да, Жак, — согласился Бест. — Такое может случиться с каждым из нас… Мы не можем гласно почтить память этого русского парня и всего экипажа — тайна есть тайна. Поэтому здесь, на спецпосту, я капитан «Гоуст», Эдвард Бест, объявляю минуту молчания в память о погибших. Да упокоит их души Господь наш милосердный! Аминь!
— Аминь! — хором произнесли подводники и замолчали ровно на одну минуту.
Прошла минута, и Бест снова стал всматриваться в телеэкран, находя всё новые и новые подробности произошедшей трагедии.
— Так, Ричард ты документируешь мои слова? — уточнил Бест.
— Конечно, сэр. Слово в слово.
— Пиши: размер пробоины левее рубки порядка десяти футов. Камеру вверх над рубкой. Так, Гилберт, молодец! Пиши: из трех шахт пусковых установок, две с сорванными крышками, третья, та, что ближе к носу, в норме. «Рыбку» — вправо, вдоль корпуса! Есть, вижу! Крышки торпедных аппаратов закрыты. Назад! В корму!.. Так! Больше ничего чрезмерно опасного для окружающей среды не наблюдаю. Выброса вещей экипажа, других предметов на дне рядом с подлодкой не обнаружено. Человеческих тел, кроме одного, нет. Всё, Гилберт, «рыбку» на борт!